– Я, – немедленно отзываюсь я, поднимая палец и принимая свое самое кроткое и покорное выражение, что я ненавижу делать, но недавно приступившая к работе Хизер лучше перенесет выговор. – Здесь нельзя курить, – возмущенно смотрит на меня. – Это вам не какой-нибудь шотландский подпольный бар для старых дев. Вам обеим должно быть стыдно. – Мне очень жаль, но на моей прошлой работе мы так делали. В подвале. Анис как раз меня ругала за это. Рассел изучает мое лицо, затем смотрит на Анис, чья голова опустилась, и я понимаю, что даже армия не подготовила ее к общению с Капитаном Мудаком. – Мне жаль, Рассел. Я ошиблась. Этого больше не повторится. – Нет, не повторится, – подтверждает он. – Пришел Том из «Оптовых поставок Инверарей». Он хочет проверить список закупок. Я полагаю, вы не слишком заняты? – Тут он замечает вино, которое я пыталась прикрыть. – Занесите невыпитые бутылки в особые предложения, – рявкает он, – и постарайтесь продать их на этой неделе, окей? – О, вы хотите продать их дважды? – удивляюсь я. Он щурится на меня, и между бровями у него появляется глубокая складка. Это настолько странно, что я на мгновение забываю о том, что мы обсуждаем, и думаю, не вкалывал ли он себе ботокс. – Ирен только что рассказала мне про твою идею по британским винам для мероприятия Винного общества. Она действительно не так плоха. Почему бы тебе не выяснить, сможет ли Том помочь с закупками? – О, это замечательно. Вам понравилась идея? – Идем. Живее, – отрезает он, указывая на лестницу. – Да, шеф. Мы проходим на кухню и направляемся к бару, и хотя я практически бегу, все же не могу угнаться за Расселом. Он останавливается и нетерпеливо смотрит на меня. Я просто поражаюсь, как быстро я испортила отношения с боссом. Мне понадобилось меньше недели! Это рекорд. Рассел направляет меня к человеку, который сидит спиной к нам за маленьким столиком в окружении брошюр и с открытым ноутбуком, который выглядит старше моего. – Том, – произносит Рассел, – ты же знаком с Хизер? – Привет, Хизер. – Улыбка расползается по лицу Тома. Он довольно симпатичный, с лохматыми светлыми волосами и розовыми щеками. Подождите, он меня знает? – Привет, Том. – Сердце екает у меня в груди, когда он целует меня в обе щеки. От него исходит запах обильно нанесенного спрея для тела, и я стараюсь не отпрянуть. Затем он отстраняется и смотрит мне в лицо, склонив голову набок: – Я думал, мы уже встречались, но, похоже, нет. Виноват. – Извините, но ваше лицо мне тоже незнакомо. – Я сажусь в кожаное кресло напротив него и широко улыбаюсь. – Я бы точно его запомнила. – Я знаю, что это звучит ужасно кокетливо, но флирт – мое единственное оружие здесь. – Мне нужно поговорить с Ирен, – объявляет Рассел. – Я оставлю вас вдвоем? – Спасибо, Рассел, – произношу я с облегчением. – Спасибо, Расс, – повторяет Том, а затем смотрит на меня с широкой улыбкой, полной ожидания. Я быстро оглядываюсь через плечо, чтобы создать впечатление, что занята и у меня нет времени на болтовню. Потому что это действительно так. Я ни на йоту не продвинулась в инвентаризации и теперь сижу с покупателем, вероятно, чтобы заказать вина, которые нам нужны, потому что я должна была провести инвентаризацию. А я отчаянно хочу вернуться в коттедж и заняться учебой. Я снова поворачиваюсь к Тому, стучу ногой от нетерпения. – Я думал, мы уже знакомы, – говорит он с кокетливой улыбкой. – Чувствую себя немного глупо. – О, не стоит. – Я наклоняюсь и касаюсь его руки. – Боюсь, времени у меня совсем нет. Сегодня тут дурдом. – Точно. Конечно. – Он улыбается, разглаживает складки на брюках и указывает на первую страницу брошюры. – Ну, главная новость – это, конечно, натуральные вина. Мы расширили коллекцию. Они привлекают людей, которым нравятся маленькие винодельни, и, конечно, такие ключевые слова, как «фермерские дрожжи» и «минимальное вмешательство», очень хорошо работают для клиентов, которые ищут что-то в текущий момент. – Он на мгновение останавливается и как будто ждет моего ответа. – Чертовы хипстеры, а? – Я киваю ему, чтобы он продолжал, и он делает паузу, а затем издает нервное хихиканье. Затем я вспоминаю предложение Рассела. – Вообще-то я ищу британские вина. Все местное. В таком духе. Тут я краем глаза замечаю Рокси и машу ей рукой. Слава богу. Я знаю, что делают очень занятые люди: они делегируют. – Рокси, – говорю я тепло, – ты знакома с Томом из Инверарея? – Да, мы встречались, – говорит она, слегка краснея. – Слушай, ты ведь знаешь про вечеринку Винного общества? Мы собираемся делать упор на британские вина. Как думаешь, вы вдвоем сможете составить короткий список на дюжину позиций? – О да. Это идеально, – вклинивается Том, слегка приподнявшись на стуле. – У нас как раз скидка на вот эти вина юго-восточной Англии. – Он проводит пальцем по трем бутылкам белого с современными минималистскими этикетками, такими маленькими, что я не могу ничего на них прочитать. Но одна из них кажется странно знакомой. – Ах, – говорю я, с восторгом фокусируясь на одной из них. – Я пробовала это несколько недель назад. «Совиньон блан», верно? – Оно выиграло… – Серебро! – говорю я, взволнованная тем, что наконец-то у меня есть чем поделиться. – Ноты кошачьей мочи в аромате. – Да. Это точно. Хорошо. Отлично! – кивает мне Том. – Я оставлю вас, ребята, наедине, хорошо? – Хорошо, – соглашается Рокси, – большое спасибо, Хизер. Я кладу руку Рокси на плечо, собираясь уходить, и слегка сжимаю его. Благослови ее Бог, она вся в предвкушении. На бешеной скорости я бегу по задней дорожке к коттеджу, распахиваю дверь в спальню и прыгаю на кровать. Вынимаю ноутбук. Вынимаю телефон. Открываю блокнот. Сорок восемь вин на счету, осталось семьдесят шесть. И вот я отправляюсь в долину Луары за энергичным вином из Сансера. Пока я смотрю на ручку, ко мне приходят воспоминания. Школьное домашнее задание за маленьким столиком у нас на кухне. Такой столик для совсем маленьких детей, который был мне безнадежно мал, но которым я все еще пользовалась в двенадцать лет. Я писала прописи. Пятьдесят строчек. «Я не буду перечить учителю». Я помню, как не торопясь выписывала каждую строчку по-разному. Одна с лепестками вокруг буквы «о». Одна – полностью заглавными буквами. Одна вверх ногами. Одна задом наперед. В одной строчке я использовала мамино зеркальце для макияжа, чтобы написать каждую букву наоборот. Когда я с гордостью вручила задание учительнице, она сказала, что я не поняла смысла наказания, и отчитала меня за нахальство. Затем она потребовала, чтобы я повторила все еще раз как следует. Когда я отказалась и указала на несправедливость такого требования, меня отправили к завучу и вызвали маму в школу. Оказывается, я была непослушным ребенком. Однако у меня не было проблем, когда мы вернулись домой. Мама не выказала ничего, кроме равнодушия: «Тебе сложно просто писать прописи и не выделываться?» По крайней мере, для данной ситуации это кажется хорошим советом. Я возвращаюсь к текущей задаче, перехожу к красным винам и приступаю к «Пино Нуар». К 5.45 вечера – примерно в то же время, когда Джеймс, Анис, Билл (слава богу, трезвый) и Рокси собираются в комнате персонала перед ужином, на который заказаны четыре столика, – я начинаю чувствовать, что у меня все получится. Глава 17 В мою дверь осторожно стучат. – Хизер? Я издаю стон. Ненавижу, когда Джеймс называет меня так. Я подумываю попросить его называть меня Птичкой, притворившись, что это прозвище, что на самом деле так и есть, но это кажется неправильным. Я смотрюсь в зеркало. Я выгляжу… вроде бы неплохо. Я накрасилась гораздо сильнее, чем обычно, но надеюсь, что это не слишком заметно. Я не была уверена, что кроваво-красная помада подходит для рыбалки, но все равно рискнула. – Привет, заходи! – Я быстро осматриваю свою комнату, но в ней нет ничего подозрительного. Я начала хранить записи между матрасом и кроватью, так что уверена, что никто ничего не найдет, даже если я сегодня погибну в лодочной аварии вместе с Джеймсом. Довольно странно жить во лжи до такой степени, что планируешь случайную смерть. Но так уж вышло. Он открывает дверь, и я вижу, что он готов идти: на нем сапоги и все такое. Как и в тот день, когда мы охотились за провизией, на нем столько твида и зеленой вощеной ткани, сколько может налезть на мужчину. – Ты выглядишь очень… – Он перестает на меня смотреть и не может закончить предложение. – Не слишком ли много помады? Я не хочу распугать рыбу, – шучу я, но мне становится немного стыдно за свои усилия. Это было слишком явно. Видите, вот почему я не пытаюсь ничего делать; возможность унижения растет с каждой попыткой чего-то добиться. – Нет, все хорошо. Я натягиваю свою единственную толстовку, чтобы скрыть покрасневшее лицо, и иду за Джеймсом в холл, где снимаю с вешалки то же самое стариковское пальто. Мы выходим на улицу, и становится ясно, что он уже давно встал, потому что у входной двери стоит джип, а сзади лежат удочки, клетчатое одеяло и другие зеленые и клетчатые вещи для отдыха на природе. – Поехали, – говорит он. – Куда мы едем? Я думала, мы пойдем на Лох-Дорн? – Не-а. – Джеймс заводит джип. – Я бы хотел уехать отсюда подальше, если не возражаешь. – Я не возражаю. – Я, конечно, не очень хочу ехать на рыбалку, но мне нравится паковать вещи и ощущение приключения. Машина медленно движется вперед, и мы выезжаем на главную дорогу в утренней темноте. Я тянусь к радио, но не могу его включить. – Оно не работает, – сообщает Джеймс. – Извини. Придется поехать здесь, потому что мы удаляемся с проторенной дороги. В любом случае, сигнала не будет, как только мы спустимся к реке. – Слава богу, что ты не серийный убийца, – смеюсь я. Проходит совсем немного времени, и он сворачивает на почти невидимую тропинку, которая вьется вдоль реки. Я хватаюсь за ручку в верхней части машины, чтобы удержаться на месте, когда нас бросает то влево, то вправо по ухабистой дороге. – Тебе некомфортно в машинах, да? Осталось чуть-чуть. – Я попала в небольшую аварию, когда мне было десять лет. – Да ты что! Правда? – Да ничего страшного, она была совсем небольшая. Я въехала задним ходом в гараж. – Я жду, что он рассмеется. Большинство людей действительно смеются, когда я рассказываю эту историю, и Джеймс тоже, но потом он спрашивает: