– Что ты делала за рулем в десять лет? – Просто была непослушным ребенком. – Я обнаруживаю, что впервые хочу рассказать правду: что мой отец хотел, чтобы я отвезла его на работу. – Могу себе представить. Мы останавливаемся у места, которое с натяжкой можно назвать парком, поскольку это конец едва заметной дороги в том месте, где начинается лес. Я с ужасом понимаю, что нам придется ехать обратно по дорожке задним ходом. Джеймс выходит из машины первым, вытаскивает вещи из багажника и раскладывает их вдоль кромки реки, а я, вылезая вслед за ним, смотрю на телефон и вижу, что еще нет семи утра. Джеймс тщательно проверяет удочки и раскладывает их на заднем сиденье машины, а я думаю, не слишком ли поздно, чтобы пойти в кино или выпить где-нибудь кофе. – Я понятия не имею, что делать – ты же знаешь, да? Он усмехается, протягивая мне удочку, затем взваливает на спину тяжелый рюкзак и кивает в сторону крошечной тропинки, которую я едва различаю примерно в пяти метрах от машины. Я следую его указанию. – Знаешь, это странное занятие для выходного. В это время большинство нормальных людей в постели, смотрят «Друзей» с беконом или спят в ночном поезде метро. – Я оглядываюсь на Джеймса, который хихикает себе под нос в своем обычном стиле. – Это случилось всего четыре раза, – говорю я, и он снова фыркает. – Иди дальше, тебе нужно будет немного подняться – вот так – и спуститься на берег. Я понимаю, что мы действительно собираемся ловить рыбу нахлыстом. И меня это бесит, потому что в моих фантазиях мы катаемся в озере на лодке с зонтиком, Джеймс делает вид, что опрокидывает лодку, а я визжу и падаю в его объятия. – Ну что, рыбалка нахлыстом? – Да. Единственная истинная рыбалка. – Если это шутка из «Игры престолов», то она не подходит для этого случая. Он смеется и качает головой: – Давай. – И берет меня за руку. Его рука сильная и надежная, и я получаю удовольствие от того, что меня ведут по берегу к скалам. Здесь холодно. Холодно и сыро. Он достает из рюкзака удочки, а я сижу и смотрю, как он готовится к рыбалке. Он должен понимать, что меня это не особо привлекает, но это не портит ему настроения. В конце концов, это он предложил пообедать, а я выбрала рыбалку. – Хизер, – начинает он, и я снова морщусь от этого имени, а Джеймс протягивает мне удочку. Я держу ее в руке и жду, когда он достанет свою, но он роется в пластиковой коробке в поисках чего-то, что выглядит как крошечные жучки и мушки. Выбрав одну из них, он тянет край моей удочки к себе и некоторое время пытается насадить насекомое. Вдруг под нами из воды выпрыгивает огромная рыба. Она гигантская, и я кричу: – Боже мой, смотри! Он смеется и тянет удочку назад. – Это просто нерест лосося, – поясняет он. – Ты ведь знаешь, чем они занимаются? – Знаю. – Я знаю, но никогда сама не видела, и пока я говорю, еще один выпрыгивает в воздух, выше первого. – Вот это да! Джеймс смеется и на мгновение прекращает подготовку удочек. – Мне это не нравится, – заявляю я. – Они пытаются сделать детей! – Не волнуйся, я прослежу, чтобы мы выкинули всех мамаш назад в воду. Хочешь пока немного понаблюдать? – Да. Джеймс сосредоточен, он заканчивает подготовку моей удочки, затем делает что-то похожее со своей, и прежде чем я успеваю сказать: «Это сомнительно с этической точки зрения», он забрасывает леску в воду. Леска задерживается в воздухе, и то, что начиналось как обычная рыбалка, внезапно становится похоже на танец, так как кажется, что крючок просто скачет над бегущей водой. Я наблюдаю, как Джеймс легко передвигается между камнями в своих сапогах. – Джеймс… – Шшш, – говорит он. – Нельзя кричать, когда ловишь рыбу. Я занимаю место на камне и некоторое время наблюдаю, как он снова забрасывает леску. Примерно через двадцать минут он останавливается и возвращается к своему пластиковому контейнеру. – Просто собираюсь поменять мушку. – Он наклоняется. Затем поднимает на меня глаза, и я вижу, что он разозлился на себя. – Черт! Прости, Хизер, я так люблю рыбалку. – А в наших планах есть чай? – Вообще-то, да. Если бы я был здесь с Бреттом, мы бы, наверное, выпили по стопочке, но сегодня у меня с собой чай. – Я чувствую небольшое разочарование, и он ловит мой хмурый взгляд. – Хорошо, я принес и то, и другое, но давай начнем с чая. Под клетчатым ковриком лежит корзина для пикника с термосом и несколько контейнеров с кухни. – Это обед? – спрашиваю я. – Ну, ты не позволила мне пригласить тебя на обед, поэтому я принес его тебе. – Он опускается на колени рядом со мной, достает термос и наливает мне чашку. Я подношу ее к губам – чай с молоком и сладкий, именно такой, как я люблю. – Ммм. – Чувствую, как в горле теплеет. – На свежем воздухе чай вкуснее. – Джеймс внимательно смотрит на меня. – На природе все вкуснее. Я прикидываю, не флиртует ли он, потому что до сих пор было не похоже, но когда я смотрю на него, он быстро отводит взгляд, как будто сам испугался своего флирта или внезапно о нем пожалел. Затем через мгновение он снова смотрит на меня, и мы ловим взгляд друг друга. На миг я позволяю себе насладиться этим восхитительным трепетом чистой химии без примесей, а затем подавляю неожиданную застенчивость и быстро отвожу глаза. – Ты скучаешь по Лондону? – спрашивает он после минутного молчания. – Конечно. По некоторым вещам. – Я отпиваю еще немного чая. Джеймс бросает коврик на землю рядом со мной и предлагает мне сесть, что я и делаю, и это гораздо удобнее, чем сидеть на холодном камне. – Например? – Мне нравится Южный берег Темзы по утрам в выходные. Только очень рано, в пять утра летом. Я скучаю по суете рынка в Боро. Как раз думала о нем вчера. Там можно купить все что угодно. – Что угодно? – Ну, почти все. Не на уровне шеф-повара, а на уровне обычного гурмана. Типа топинамбура и белых грибов – в таком духе. Моей, эм, соседке по квартире это все очень нравилось. А меня слегка пугает. У моего отца был магазинчик рыбы с картошкой, черт возьми. – Ничего плохого в этой еде нет. В любом случае, ты же не всерьез? Нельзя работать в виноделии и не разбираться в еде. Шутки в сторону. – Конечно, – соглашаюсь я. На меня накатывает волна разочарования, когда я понимаю, что должна следить за собой, когда я с Джеймсом, иначе рискую выдать слишком многое. – То есть я думаю, что знаю больше, чем остальные. Только в кулинарии я безнадежна. Я смотрю на него, а он улыбается мне, и я снова чувствую бабочек в животе. Я думаю о Тиме, и мне трудно не сравнивать их. Тим – громкий, активный и непостоянный, а Джеймс – спокойный, обдуманный и взвешенный. И мне это нравится. Почему я не могу просто завести интрижку с Джеймсом? Он хороший, порядочный парень, и все зубы у него на месте. Он знает, что я уезжаю через пару месяцев. Я не первая девушка на летней стажировке, с которой он замутит. Но почему-то мне кажется, что я себя обманываю. И тут я вспоминаю, как Анис сказала, что ему разбили сердце. – А как насчет тебя? Что тут за история? Почему ты до сих пор живешь с мамой? – Я смеюсь, хотя если бы Ирен была моей матерью, возможно, я бы и сама с ней жила. – Вот что я хочу знать! Как получилось, что вы оба здесь работаете? – Она работала по всему западному побережью, когда я был маленьким, – начинает Джеймс. – Где был твой отец? Он поворачивается ко мне и смеется: – Прямо к делу? – Ну, мне интересно, вот и все. – Они с мамой были не вместе. – Где он был? – С кем-то еще. С другой женщиной, я думаю, хотя мама никогда не говорит об этом. – Вот гад! – ругаюсь я, глядя на особенно эффектное буковое дерево с почти черным стволом и ярко-зелеными листьями. – То есть мне жаль, что тебе не повезло с отцом. Так почему же ты все-таки остался здесь? – Ну, мама получила работу в «Лох-Дорне». Мы жили в коттедже, в котором сейчас живет персонал. Мама жила в твоей комнате. Потом мы переехали в другой коттедж на краю территории отеля. Мама до сих пор там. Хозяин, мистер Макдональд, немного присматривал за мной, когда я был маленьким. Но когда его жена заболела, он стал приезжать все реже и реже, и за эти годы гостиница сильно обветшала. Потом жена умерла, и он собирался продать отель, но мама упросила его позволить обновить его. Он нам как дом. – О, так ремонт был ее идеей? – Да, но Рассел, дизайнеры – все это придумала не она. Она надеялась, что Макдональд позволит ей заняться обновлением, и он собирался, но сначала решил посоветоваться со своим адвокатом. – Джеймс делает паузу. – Тут оказалось, что у них с Расселом один адвокат, так что я полагаю, он и свел их вместе. И, конечно, Билл поручился за Рассела, и вот к чему все пришло. – Как это место стало запущенным? Когда смотришь на него сейчас, это невозможно себе представить. – Ну, его было дорого содержать. И мистер Макдональд потерял энтузиазм. Я не хочу, чтобы ты думала, что он какой-то придурок. Он был очень добр к нам. Просто если постоянно не инвестировать и не обновлять, невозможно оставаться в тренде. Люди, которые приезжают в «Лох-Дорн» каждое лето, стареют. Деньги у них есть, но они все старше и старше. А банкетов мы устраиваем все меньше и меньше. Хотя один на подходе. – А что за банкеты? – Например, большие вечеринки, свадьбы. Премьеры фильмов. Скоро как раз будет кинособытие. – О, а вот с этого места поподробнее. – Я понятия не имею, что это за фильм и кто в нем снимается, поэтому не спрашивай. Но нам нужно сделать все по высшему разряду: они платят гораздо больше, чем мы выручим за месяц. Ладно, а ты здесь как оказалась? – Что ты имеешь в виду? – Ну, я видел твое резюме: ты могла бы работать где угодно.