– У него что, есть девушка? Почему ты не хочешь попробовать? – Хизер, не все в жизни крутится вокруг парней. В трубке становится тихо, и я паникую, что расстроила ее. – Я скучаю по тебе, – говорю я искренне. – И я, птичка, и я, – жалобно отзывается она. Я хочу расспросить ее о Кристиане и чувствую, что она хочет поделиться, но сейчас у меня нет времени. – Я собираюсь… эээ… уходить. Давай договоримся о времени, чтобы как следует пообщаться? – Да, конечно, Птичка. В любое время. Я всегда свободна. Я расстраиваюсь еще больше. Я позвонила ей, чтобы узнать, видела ли она этот дурацкий запрос в соцсети, но что ей сейчас действительно нужно, так это настоящий друг. Тут я слышу писк в телефоне. Я вижу, что звонит Тим. – Слушай, я пойду, мне звонят по другой линии. – Часть меня испытывает облегчение: если я узнаю, как плохи дела с Кристианом, я не смогу удержаться от того, чтобы просить ее вернуться домой прямо сейчас. Птичка, ты совсем с ума сошла. – Окей. Скоро поболтаем, – говорит Хизер слегка расстроенным голосом, и когда я кладу трубку, мне становится не по себе. Но времени на чувства нет. – Привет, Тим. Слава богу. – Я чувствую, как меня охватывает облегчение. – Что случилось? – Слушай, я не хочу быть сволочью, но вам сюда нельзя. Мне вдруг приходит в голову деликатный вопрос. Как расстаться с человеком, с которым у тебя нет настоящих отношений? Что, если он надо мной посмеется? – Да ладно тебе. Будет весело. – Не будет. Я все время в стрессе. Сегодня меня чуть не вычислили: кто-то, черт возьми, прислал Хизер запрос в друзья. – Вот дерьмо! – Тим громко смеется. – Тебе нужно создать несколько фальшивых профилей, так что если будут искать ее, то выйдут на тебя. Черт, почему я об этом не подумала? – Что бы ты без меня делала? Давай я буду звать тебя Хизер, а Деймо сможет подкатить к одной из официанток. Там есть симпатичные официантки? Он меня прямо сейчас об этом спрашивает. – Да, – отвечаю я, думая о Рокси. – Но она слишком… – Что? Слишком шикарная для Деймо? – Нет-нет. Ей около девятнадцати. Тим, прости. Я чувствую себя гадиной, но я правда думаю, что лучше вам не приезжать. – Глубокий вдох. – И еще я думаю, что нам не стоит больше встречаться. Ни в Шотландии, ни в Лондоне. – Как насчет Уэльса? – Тим, я серьезно. – Ладно, ладно. Не приедем мы, черт возьми. – Спасибо. – А было бы так весело, – говорит он с преувеличенным вздохом сожаления. Он что, правда рассердился? – Деймо будет недоволен. – Ты собирался взять с собой Деймо? На свадьбу родственников? – Да, и что? – отвечает он. Я бы рассмеялась, если бы это не было так глупо. Я хочу завершить разговор прямо сейчас. – Тим, короче, не приезжай. Я тебе позвоню, хорошо? – Хорошо, хорошо, до скорого, – отвечает он и отключается. Я проверяю телефон: уже почти 9 утра. Я чувствую прилив бодрости от того, что потушила оба пожара и у меня есть еще пара часов, чтобы привести себя в порядок перед обедом. – Привет, – слышу я сонный голос и чувствую бабочек в животе, видя, как Джеймс проходит через арку между гостиной и кухней. – Мне не хватало тебя сегодня утром. Он сразу же подходит ко мне. Он не нервничает, боясь ошибиться, и у него нет неуверенности в своих чувствах. Он совершенно четко понимает, что происходит. Он обнимает меня, выхватывает деревянную ложку у меня из рук и притягивает к себе. – Тебе нельзя это есть. – Теперь ты будешь говорить мне, что есть? – Скорее всего. – Он смотрит на кастрюлю. Я прикусываю губу. – Во сколько у тебя смена? – спрашивает он. – В полдвенадцатого – Хорошо, – и он тянет меня за руку, выключая карри, а я уступаю. – Я знаю, куда мы поедем. Мы доходим до холла. Джеймс снимает с крючка ключи от внедорожника и передает их мне: – Иди возьми машину, я выйду через минуту. Я повинуюсь. Мне требуется несколько минут, чтобы разобраться с машиной и ее странной кнопочной системой зажигания, но когда я подъезжаю по дорожке к дому, Джеймс с восхитительно неумытым видом уже стоит там, у него в руках пальто и пакет молока. – Садись, – велю я, подъезжая, и почти сразу же глушу машину. – Ты уверена, что не хочешь, чтобы я вел машину? – Нет, позволь мне. Это ведь недалеко? – Да минут двадцать. Выезжай из города по главной дороге – так же, как если бы мы ехали в Скай, но на главном перекрестке поверни направо. – Покажи мне, я не запомню. – Хорошо. Что думаешь по поводу вчерашнего вечера? – Ты имеешь в виду… – О, я знаю, что ты думаешь по этому поводу. – Он смеется. – Я имею в виду… черепаху с запором. Так ты его назвала? – Почти. – На меня накатывает новая волна сожаления, от которой я отмахиваюсь. – Давай не будем сейчас об этом. – Договорились. Хизер, – начинает он, и по его тону я понимаю, что он хочет сказать что-то серьезное. – Ты можешь больше не называть меня полным именем? – прошу я сразу же. – Напоминает мне о моей матери. – Хорошо… Как мне тебя называть? – Мои близкие друзья зовут меня Птичкой. – Я шумно переключаю передачу. К черту! Я хочу, чтобы он называл меня по имени. Хотя бы в эти последние несколько недель. – Птичка? Мило. – Он смотрит в окно на Бретта, который ведет двух гостей по садовой дорожке. – Что ты собирался сказать? – Я хотел сказать, что ты красиво выглядишь. Я судорожно сглатываю, переключая передачи еще резче, чем в первый раз, пока мы выезжаем из «Лох-Дорна» на ветреную одноколейную дорогу. – Ну, – говорю я, – так не молчи. Господи, я понятия не имею, не выедет ли сейчас другая машина. Здесь хуже, чем в Корнуолле. – Я смотрю на него, мы встречаемся взглядами и широко улыбаемся друг другу, а потом я едва не врезаюсь в пень, свернув в последний момент. – Мне лучше сосредоточиться. Кстати, куда мы едем? – Ко мне домой, – сообщает он, и я слышу гордость в его голосе. – Здесь налево. – К тебе домой? – Он не может иметь в виду дом его мамы, который в другом направлении. – Вот! – Он указывает на еще одну почти невидимую дорожку среди деревьев. – Да что, блин, такое с дорогами в этом месте? – Я ударяю по тормозам, затем сдаю назад и сворачиваю на дорожку. На самом деле она довольно красивая, хорошо очищена от деревьев и не слишком ухабистая, что заметно только тогда, когда ты уже на ней. – Видишь вон ту рощу дубов? – Ага.