Качаю головой из стороны в сторону, осуждая себя. Пытаюсь сбросить наваждение, вынырнуть, но вместо этого чувствую, как с новой волной мурашек из волос вынимают шпильки и распадается наскоро собранная причёска. На живот ложится широкая ладонь, прижимая к мужскому телу. Открываю глаза, встречаясь с абсолютно безумным взглядом Нечаева. Синее пламя, ярко пылая, вытесняет весь остальной мир, заполняя собой. Захватывает, подчиняет, лишает воли. Лёша зарывается носом в тяжёлые пряди и рвано дышит. Мной. Твёрдая грудь рывками вздымается, сердце неровно колотится прямо в лопатки. Обнажённой спиной ощущаю, какой он горячий под тканью рубашки и… зажигаюсь в ответ. Меня разбирает мелкая дрожь, когда исчезает тепло и на его место приходят подушечки пальцев. Танцуют вниз по спине к пуговкам, оставляя огненные следы вокруг каждого позвонка и прибавляя скорости пульсу. Лёша шёпотом длинно ругается, воюя с застёжкой, а когда она поддаётся, запускает ладонь под широкий пояс и замирает от тесного прикосновения к моей коже. Я… Задыхаюсь. Раскрывшись, рука скользит вверх по рёбрам. Наверное, ласково, нежно, но мне сейчас всё так остро, что живот втягивается от спазма. Другой кистью он медленно, нехотя, сдвигает искрящуюся вышивкой ткань по плечам. Одно, второе… и платье белой воздушной пеной оседает к ногам. Его лихорадочный вздох и моё сердце в истерике, голова кругом. Всё это время синее пламя держало в плену мой взгляд. Теперь же светлые ресницы смыкаются, и Лёша утыкается лбом мне в затылок, переводя дыхание. Сплетает наши пальцы, сжимает, медлит. Чулки в запечатанной упаковке так и остались на тумбе в ожидании своего звёздного часа, а свой я встречаю лишь в нижней части комплекта белья из невесомого кружева. Ну же, смотри. *** "Услышав" моё приглашение, Нечаев вскидывает глаза и по сантиметру, томительно долго скользит по изгибам в отражении. В приливе смущения чуть приподнимаюсь на носочках. Не отрываясь, обводит все закругления и плавные линии контуров, натурально дурея от моей геометрии. Девушке в зеркале больше не девятнадцать и она не невинна. Вижу, как мучительно ему думать об этом. Жалеет, что упустил? Не стал первым? Подносит наши сплетённые руки к лицу и прижимается к пальцам губами. Лёша целовал бы не их, но осмелился только так. Наглый Нечаев повержен? На него не похоже. Взгляд наполнен желанием и это не похоть. Он будто на грани. Словно я - одно из условий существования, самое важное, никем и ничем не заменимое. Окрыляет… Воспоминание лупит наотмашь ударом. Со стоном сгибаюсь. Ведь так уже было когда-то. Я верила в обещания этого взгляда и в поступки. Взлетала всё выше, чтобы в финале разбиться на множество черепков, из которых долго не удавалось собрать человека. А когда получилось, вышел совсем другой. И сейчас, глядя на прошивающие синее пламя разряды молний, отхожу в сторону, едва не угодив в ту же ловушку. Он раскрыт, беззащитен и уязвим, как и я тогда… Но плевать. Расправив плечи, переступаю облако белой пены, схожу с подиума и демонстративно распаковываю упаковку чулок. Киваю на дверь, в которую активно стучатся, и повелеваю: - Девчонок пусти, - надеваю первый чулок и в процессе даю пояснения, - мне нужен фотограф. Будущий муж просил фото с примерки. А видеть платье до свадьбы, как ты, наверное, в курсе - плохая примета, - натягиваю второй и выпрямляюсь, не заботясь о том, чтобы прикрыть грудь. - Придётся фотографироваться вот так, - всё-таки поворачиваюсь вокруг своей оси, чтобы он оценил картину целиком. - Как думаешь, ему понравится? Нечаев растерянно моргает, в попытке сбросить морок. Когда до него доходит, он... выцветает. Сжимая кулаки до белых костяшек, отворачивается к стене поправить ремень. Развернувшись, набирает полную грудь воздуха, чтобы высказать всё, что думает, но одними губами проговаривает: “Какая ты …” - и, сметая шокированных ангелочков, выходит. Вслед прилетает сообщение: Алекс Нечаев: Чтобы через час была у главного входа Администрации. ----------------------------------------------------------------- Рада всем, кто остался с ребятами) Сегодня покинем примерочную и полетим дальше) Обнимаю ❤️❤️❤️ И еще красоты. Спасибо за коллаж, моё ❤️ Глава 17 Глава 17 Семь лет назад. Май - Точно сладкая? - с хитрым прищуром спрашиваю у смуглого продавца, который продаёт фрукты и ягоды. В этом году дожди решили вылить на город годовую норму за месяц, поэтому черешня хоть и огромная, чёрная, маняще блестит на солнце, но у нас к ней много вопросов. - Сладкая, - парень делает честные глаза и прикладывает руку к сердцу, - как она. Кивает на подругу-ангелочка, стоящую рядом. Блондиночка с тонкой белой кожей от смущения резко приобретает клубничный цвет. Точно. Клубнику тоже возьмём. У “Ангелов” сегодня день рождения. Когда-то мы назначили последнюю субботу мая днём проводов весны и праздником нашей дружбы. В этот раз отмечаем у нас на даче. Даже если приедут родители - друг другу не помешаем. Благодаря соседу-полковнику и литру маминой смородиновой настойки. В детстве папа обещал мне построить домик на дереве. И либо он долго собирался, либо я быстро выросла, а, может, всё вместе… Но не случилось. Так у меня появилось одно-единственное невыполненное папино обещание, за которое я его периодически покусываю, если разговор заходит в неудобное для меня русло. Прошлым летом на одном из застолий меня опять “пилили” за то, что с необъяснимым упрямством хочу учиться дизайну и архитектуре, хотя обещала - ну и что, что в шестом классе - поступить на экономический. Окей. Мне тоже кое-что обещали. И где? Папа, с превеликим удовольствием употребивший полбутылки настойки, начал стенать и жаловаться полковнику на злопамятную дочь. Тот, приобщившись к смородиновке наравне с папой и имея в семье двух таких же, сказал, точнее, икнул: - Дом-ик?! Не вопрос-с-с-с-с-с…! Будет тебе дом-ик! В следующие выходные к дому подъехал армейский МАЗ с манипуляторов и выгрузил нам на участок кунг. Древний, восьмидесятого года рождения, “но послужит”, как успокоил моих немало изумлённых, если выражаться цензурно, родителей. Я, конечно, лишилась главного козыря, но обзавелась личным маленьким королевством, размером четыре на два метра. Отличный обмен! Половину занимал диван, а на оставшемся месте папа, по моим эскизам, раз уж я дизайнер, соорудил шкаф-трансформер, превращающийся в стол. К середине лета кунг стал лиловыми. И как-то под вдохновением за ночь при свете строительного фонаря я нарисовала голову самки чужого из одноимённого фильма. Во всю стену. С кровожадным оскалом, рядами острючих зубов и кислотными каплями яда. Вышло - отпад. Утром у мамы почти приключился инфаркт, а папа сказал: “Годится”. Больше возражений по поводу факультета дизайна не возникало. Теперь это наша база в дальнем конце участка. Перед входом стоят шезлонги, зонт со столом, а когда наступит жара, будет бассейн. Как темнеет, включаем гирлянды, и тогда кажется, что у ангелов свой собственный мир со сказочными светлячками.