Папа настаивает, чтобы, если ночую на даче одна или с девочками, мы оставались тут, потому что запирается кунг надёжнее, чем дом. Сегодня так и поступим. Под бодрый клубняк, скинув обувь, раскладываем фрукты для мытья и прячем в холодильник ингредиенты для коктейлей. У кого-то веселье начинается, когда садятся за стол, а у нас - сразу, как собрались вместе. У белого ангела третий раз звонит телефон. По нежному румянцу сразу понятно, кто на том конце связи… Напряжённо слежу, как она порхает во время разговора. Возвращается с бровками домиком и глазами Кота в сапогах из “Шрека”: - Девочки, вы не против, если Дима подъедет?.. - сложив кисти в молитвенном жесте, добавляет, - пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста… Он ненадолго, у них концерт вечером… Дмитрий Квас Квасков провел Новый год гораздо удачнее, чем я. С одним из ангелочков у них такая отчаянная любовь, что просто не поворачивается язык отказать. Ни у меня, ни у девочек. Вот и повеселились… Нет нужды говорить, что с Димой все эти месяцы я старалась не пересекаться. И на удивление отлично получалось. Долгов по учёбе скопилось по горло, потому что в начале семестра была слишком рассеянной птицей из-за… переживаний, а потом собралась и пришлось усиленно догонять. Редко появлялась на общих тусах и, конечно, не ходила на концерты “Фомальгаута”. Я бы и сейчас предпочла остаться в девичьей компании, чтобы не портить воспоминаниями с таким трудом добытый дзен, но не прятаться же вечно. Заслышав раскатистое рычание двигателя мотоцикла, наша Джульетта встрепенулась и приготовилась встречать Ромео, который, видимо, прибудет на чём-то очень двухколёсном. Забираю корзинки с черникой и черешней, ухожу мыть. Закрываю глаза, подставляю ладони по текущую прохладную воду и дышу - это всегда успокаивает. Правда, сейчас совсем ненадолго, так как судя по звуку, мотоциклов точно два. Вашу Машу! Тщательно вымыв каждую ягодку, убрав все капли с алюминиевой мойки, стола и пола, умывшись и повторив манёвр с уборкой капель, возвращаюсь к столу. Ангелочек висит на Квасе, обняв его всеми конечностями, а тот, придерживая её за кажущиеся совсем миниатюрными в его лапищах ягодицы, довольным басом уговаривает слезть, потому что пыльный с дороги. И все это перемежается откровенно порнографическими поцелуями. Тихонько хихикаем с девочками, понимающе переглядываясь. Меня отпустило. Второй гость — барабанщик. В отличие от шумного балагура Димы, совсем тихий парень, которому явно некомфортно в нашей компании без поддержки. Нервно косится на Кваса, в ожидании пока тот нацелуется и присоединится к нам. Ничего, девчонки кого хочешь разговорят. Оказывается, это спонсорские байки. У парней была фотосессия неподалёку отсюда, на песчаном карьере, и это действительно совпадение, что мы приехали сюда, а они проезжали мимо. На языке так и вертится вопрос, почему на сессию не позвали самого красивого участника группы, но лучше умру, чем спрошу. Нет и нет. Значит, не судьба. Не позволяя разочарованию испортить хорошее настроение, делаю музыку громче и удаляюсь в родительский дом за льдом для холодного чая. Здоровенную морозильную камеру недавно включили, и она пуста. Чтобы достать лёд со дна, приходится нырнуть в мерзлоту почти половиной себя и немного повиснуть ногами в воздухе. Что я и делаю, добывая шуршащие пакеты из самого дальнего угла. Почему я ростом не в папу! А когда выныриваю, больно бьюсь головой о крышку, потому что резко дёргаюсь, не ожидая встретить насмешливый синий взгляд. - Мне сказали, где-то здесь можно умыться, - с улыбкой интересуется растрёпанный Блонди. Да, блин, можно. Умыться и даже искупаться, а не подкрадываться и смотреть на мою торчащую из морозильника пятую точку в коротких шортах. Че-е-ерт! - Может, лёд приложить? - с деланной участливостью миленько интересуется гад. Закатываю глаза, мол, сама разберусь, но всё же прикладываю пакет с ледяными кубиками к затылку - охладиться мне и правда не помешает. Преодолевая порыв залезть обратно в камеру и мысленно обещая разные кары ангелочкам, которые послали ко мне Нечаева, выдаю ему чистое полотенце и оставляю плескаться. Сама убегаю за дом продышаться и успокоить пульс, который, азбукой Морзе с бешеной скоростью выбивает слова “он здесь”. Возвращаюсь под шуточки о том, что за льдом я моталась, как минимум, в Антарктиду, не ближе. Прислушиваюсь к разговору. Квас уговаривает всех сорваться на концерт. И не то, чтобы ангелочки сильно сопротивляются… Бунт на корабле! - У нас вообще-то праздник, - возражаю Диме и ловлю на себе изучающий взгляд Лёши. - Вот и отпразднуете! Даю честное слово, после концерта вернём всех сюда, - смотрит с обожанием на сидящую у него на коленях подругу, - или не всех… - Всех! - чмокнув его в нос, подтверждает она и обращается к нам, - поехали? Число девочек равно числу парней и если я, последняя сомневающаяся, соглашусь, то у каждого мотоциклиста будет по ангелу за спиной. Семь пар глаз уставились с таким ожиданием, будто от моего решения и впрямь зависит судьба вечера. Ну блин. - Ладно, чёрт с вами, - взмахиваю рукой, - поехали. Пока закрывала дом, пары расселись по коням и выдвинулись, оставив меня без выбора всадника. Блонди с расслабленной улыбкой ждёт, пока подойду и вертит в руках чёрный шлем с белыми не то крылышками, не то ушками. Когда приближаюсь, он как раз отрывает пленочку от визора на этой трогательной милоте и примеривается нацепить мне на голову со словами: - Владей, Сова. Трофейный. Добыт честном бою со стилистом. Убрав волосы, послушно позволяю проводить манипуляции с ремешком, посильнее прикусив щеку изнутри, чтобы не выдавать лишних реакций. Лучше вообще никаких не выдавать, потому что соскучилась. И злюсь. Причём злюсь даже не на него, хотя Нечаеву хватило наглости спокойненько прикатить, будто не было новогоднего фейерверка, и мы не прятались друг от друга почти полгода. А на себя, потому что вопреки всему сейчас меня тянет улыбаться. Хорошо, что я в шлеме… - Нас в клуб-то пропустят? - с сомнением обвожу ладонями свой дачный прикид: белые джинсовые шорты и лёгкий узорчатый топ, открывающий пупок. Остальные ангелочки примерно в таком же виде. Лёша нарочито серьёзно оглядывает мою фигуру, еле заметно почёсывая клык языком, и выносит вердикт: - Даже и не знаю, придётся проносить вас контрабандой… - а потом, широко улыбаясь, перестаёт прикидываться, - сегодня мы на открытой сцене на Набережной без фейс-контроля, но ты кое в чём права. И, сняв куртку с белым кроликом, надевает её на меня, несмотря на сопротивление: - Бери-бери, совёнок, пёрышки замёрзнут. Ароматы цитруса, лаванды и лежащий под ними запах Лёшиной кожи ярким воспоминанием отбрасывают в новогоднюю ночь, воскрешая в памяти каково спать, уткнувшись носом ему в ключицу. А Блонди ещё и усугубляет. Под низкое урчание хромированного зверя усаживает сзади и заставляет обнять покрепче, складывая мои руки в замок у себя на твёрдом животе. На плечах, открытых рукавами футболки, выступают мурашки. У него. У меня тоже, но куртка удачно скрывает. Дальше ничего не помню. Мы просто летим. Ни капли спиртного в крови, но коктейль из адреналина и эндорфинов, несущийся по венам, заставляет сердце выпрыгивать из груди, ощущать себя пьяной и неприлично счастливой. С ним не страшно. Прижимаюсь к широкой спине и чувствую полную безопасности, жалея лишь о том, что шлем мешает услышать его сердце. Колотится или бьётся спокойно. На въезде в город перед мостом через реку неожиданно сворачиваем с трассы и паркуемся у памятника эпических размеров. Монумент стоит на холме и его подразумевается рассматривать издалека, поэтому, находясь рядом со здоровенным копытом лошади, чувствуешь себя мелкой букашкой. - Устала? - подхватив за талию, Нечаев снимает меня с мотоцикла и ведёт куда-то в прямо в густую зеленую изгородь, отделяющую дорогу от обрыва.