Киваю. Только сейчас поняла, как были напряжены бёдра и руки. Всего полчаса езды, а еле ноги волоку. - У вас же концерт? - вяло сопротивляюсь сомнительному путешествию. - Без нас не начнут, - успокаивает Лёша и тянет настойчивее. "Нас"? Протискиваемся на служебную площадку с обратной стороны памятника. Коленки чуть-чуть подраны ветками, но стоит поднять голову, как все мои возмущения превращаются один шумный выдох с тихим "ах”. Весь город - как на ладони. Пёстрый, теплый, живой. Берега с обеих сторон искрящейся бликами реки, игрушечная набережная с кафешками, порт с подъемными кранами, теплоходы и прогулочные катера. Но это всё ерунда по сравнению с ошеломительно синим небом, которое намного более реально, чем всё, что там, внизу. С краю подтягивается грозовой фронт, серым графитом оттеняя огромные, сияющие белизной облака на переднем плане. Теряюсь перед этим великолепием. Перевожу взгляд на Блонди и успеваю поймать за подглядыванием. Отвернувшись, любуется небом, пряча улыбку. Не хочу думать, зачем сюда привёз, привёл и стоит на пионерском расстоянии, делит со мной восторг. Желаю просто вдыхать облака и наслаждаться продолжением полёта, эмоциям от которого тесно в груди. - Спасибо, - еле слышно выговариваю севшим голосом. Он пожимает плечами в ответ. Пожалуйста, совёнок. К площадке, где проходит концерт, посвящённый какому-то городскому празднику, подъезжаем с катастрофическим опозданием. Остальные ребята уже на сцене и, кажется, Лёша был слишком самонадеян, утверждая, что без него не начнут. Прозвучавшее “нас” предпочитаю игнорировать, потому что, как только Блонди начал пробираться к сцене, его окружили поклонницы, и сразу вспомнилось насколько он “общий”. С кем-то Лёшенька на бегу расцеловывался, кто-то просил, чтобы он позвонил, а остальные просто тянулись потрогать кролика. Куртку, кстати, пришлось вернуть - сценический образ. Воздушный шарик эмоций, распирающий грудь, сдулся. Ну почему я всё время ведусь на суперспособность Нечаева - дать почувствовать себя особенной, когда на самом деле таковой не являешься? По мнению ирландцев, я сегодня полезла в то же болото, в котором однажды утонула, а по-русски - второй раз встретилась лбом с черенком грабель. И не ясно, кто из них более деревянный. Когда нахожу стол ангелочков, выступление “Фомальгаута” уже началось. Народ отрывается у сцены, сидячих мест нет, роль столов выполняют крашенные в разные цвета бочки. Услышав аккорды любимой песни, уныло вздыхаю по времени, когда мы просто ходили на концерты парней, тащились от их музыки и энергетики, которой они щедро заряжали зрителей. Тогда я не знала, как потрясающе целуется Блонди... Пальцами выстукиваю ритм по поверхности шлема. Он так и остался у меня. Наконец, могу рассмотреть детали: белые выступающие уголки - действительно скромные крылышки. Внутри снова теплеет от мысли, что Лёшка не просто взял первый попавшийся шлем, а старался, чтобы понравилось. У него получилось. - Это, случайно, не та коза, что перед тобой всю осень задницей крутила? Слышу сзади знакомый мужской голос в перерыве перед последней песней, но отвлекаюсь на Кваса. Мокрый, уставший и страшно довольный солист, не стесняясь, радостно машет нам. У Нечаева чёлка тоже сырая, прослеживает направление взгляда Димы и улыбается. - Она, она! Как там её? Лиза? - вторит ему другой. И с гаденьким смешком добавляет, - я её по заднице и узнал. Поздороваемся? Не успеваю обернуться посмотреть, кто там хамит, потому что меня разворачивают силой. От испуга подскакивает пульс. Возмущенно хватаю воздух. Позади стоит мрачный Станислав Бычков, центральный нападающий команды по водному поло и трое его сокомандников, включая капитана. Несколько бутылок пива на таком же столе, как наш, говорят о том, что спортсмены нарушают режим. Ещё не пьяны, но ясность мысли в глазах частично утеряна. Ну вашу Машу! Что ж нам на даче не сиделось! - Быстро руку отпустил, - с вызовом смотрю на крупную пятерню, держащую в твёрдом захвате моё предплечье. Точно будет синяк. Он ржёт в ответ и тянет к их столу. Снова требую, уже громче, только начинается песня и мой голос тонет в густых басах вступления. Стас делает ленивое движение ладонью и, мол, пусть живёт, но его миньон не унимается. - Давай удели нам пару минут своего драгоценного времени, “красавица”, - последнее слово звучит с едким сарказмом и злостью, будто я отказалась встречаться лично с ним. - Расскажи, чем тебе Стас не зашёл? Тут практически честь команды под вопросом, да? - обращается к остальным, которые кивают с ухмылками. Дёргаю руку, борясь с приступом паники. Бугай не отпускает, явно наслаждаясь моими хилыми потугами и игнорируя звереющего Станислава, который несколько раз зовёт того по имени и рычит: “Отбой!” Ангелочки отошли танцевать, окружающие люди тоже как будто не замечают происходящее. Понимая, что помощи не будет, свободной рукой хватаю шлем и со всей силы бью им здорового лося по плечу, прочерчивая крылышками две смачные царапины на бицепсе, в которых сразу же проступают крошечные капельки крови. - Ах ты, ….! - звереет он и перехватывает меня выше за рукав. Чувствую треск ткани… Пуговицы на топе отлетают, сильнее оголяя живот. Второй рукой бравый ватерполист пытается отобрать у меня шлем, и, пока этого не случилось, я снова замахиваюсь, чтобы вырваться уже точно. Шлем цепляется за край бочки и улетает лосю в живот, теряя силу удара. Хватка на рукаве ослабевает и пропадает совсем. Пячусь назад, выставив шлем перед собой. Пусть только попробует подойти! Пульс оглушительно долбит в ушах, сердце снова выскакивает. Спасибо, адреналин, в первый раз я была тебе рада гораздо больше. Не слышу ни музыки, ни шума толпы, лишь истерично дышу, не выпуская из вида скрючившуюся фигуру, к которой подскакивают друзья. Хана мне. - Сова, Сова… - Лёшкин голос пробивается сквозь оглушение, а затем и он сам возникает передо мной. Инстинктивно в защитном жесте выставляю шлем в его сторону. - Давай-ка это сюда, птиц, - осторожно, как у дикого зверька, изымает моё оружие, - цела? Бегло осматривает лицо, плечи, ноги. Возвращается взглядом к вырванным с мясом пуговицам, к наливающемуся цветом синяку на руке, сжимает челюсти и отодвигает меня подальше, в укрытие. Молча разворачивается, и я вижу, как шлем взлетает и опускается сначала на приставшего ко мне бугая, потом достаётся Бычкову и рикошетом ещё одному их товарищу. Стас узнает Нечаева и кидается в ответ, хватая за воротник куртки. Если бы не подоспевшая охрана, не знаю во что бы всё вылилось. Феерический побег Блонди со сцены, когда он прямо во время песни снял гитару и бросился защищать какую-то Сову в беде, привлёк всеобщее внимание. “Фомальгаут” иногда чудит на концертах, вот и сейчас зрители подумали, что это очередной перфоманс. И не сильно ошиблись. Представление басист устроил знатное. Вернее, мы все, включая спортсменов, продолжающих меситься с охранниками. Подхватив меня под бёдра и спрятав лицо в куртке, чтобы я не стала звездой соцсетей, так как нас снимают на камеры телефонов, Лёша быстро направляется за сцену - там стоянка. Тело будто свинцовое, как он вообще несёт? Обнимаю мощную шею покрепче, и окунаюсь в то самое чувство безопасности, которое испытала во время полёта на мотоцикле. Хочу вдохнуть поглубже, но выходит предательский всхлип. С силой сжимаю веки и трачу последние капли энергии только на то, чтобы не разреветься, как маленький ребёнок. Подходим к открытому микроавтобусу и забираемся внутрь. Просто сидим, под звуки дыхания обоих. Потом он поднимает моё лицо за подбородок, внимательно смотрит в глаза и, поглаживая по спине широкой тёплой ладонью, мягко спрашивает: - Испугалась? Тут-то и случается самое страшное за этот день. Так хотела ответить “нет” и даже попыталась пару раз отрицательно мотнуть головой, но долбанные слёзы, никого не спросив, начинают катиться вместе со словом “очень”. И я, опять уткнувшись ему в шею, горько рыдаю, выплакивая все страхи. А вдруг бы не успел? А вдруг бы они всё сразу? А вдруг бы охрана не услышала? А вдруг… Гладит голову, плечи и голые бёдра, снимая дрожь, успокаивая. Бережно убирает волосы за уши и целует мокрые веки с ресницами, кончик носа, щеки по очереди. Прижимается к виску и несколько раз глубоко вдыхает мой запах. Горячие губы с красивой арочкой купидона легко прикасаются к мочке уха, пощипывают и отпускают.