В настоящий момент в связи с ухудшением положения на фронтах этот вопрос не поднимается, но он будет обязательно поднят в ходе будущих переговоров, поскольку является прекрасным рычагом давления на Россию в послевоенном устройстве Европы. По нашему общему мнению, решение польского вопроса необходимо провести в самое ближайшее время, используя трудности Запада и его временную сговорчивость по ряду вопросов. Самой влиятельной фигурой среди поляков в данный момент, без сомнения, является Юзеф Пилсудский. Благодаря своему бунтарскому прошлому он имеет в глазах многих поляков статус национального героя, за которым они с радостью пойдут бороться за свободу. Кроме этого, Пилсудский обладает незаурядными организаторскими способностями, что позволит ему при поддержке Англии или Франции создать первичное ядро будущей польской государственности. Сам Пилсудский активно занят работой по возрождению польской государственности с августа 1914 года, предложив вначале свои услуги австрийцам, а затем немцам. Именно с их помощью в 15-м и 16-м годах были созданы военные польские отряды под названием «Польский легион». Однако в июне 1917 года Пилсудский был уличен немцами в несанкционированных контактах с представителями английских и американских спецслужб и посажен в берлинскую военную тюрьму Плетцензее. В связи с изменением положения на фронтах в марте этого года был вновь поднят вопрос об использовании польских соединений на Восточном фронте, и немцы изменили Пилсудскому меру содержания на домашний арест в Бреслау. Проживая в отдельном особняке под немецкой охраной, он имеет возможность свободно общаться с любыми нужными ему людьми. Кроме этого, Пилсудский совершает прогулки по городу под усиленной охраной. Согласно данным разведки, польский маршал (так он себя именует) по отношению к России настроен крайне враждебно, что каждый раз непременно демонстрирует в речах или прокламациях, издаваемых им на немецкие деньги. С таким амбициозным человеком невозможно договориться, и поэтому наиболее действенный план по отношению к Пилсудскому – это его похищение и тайный вывоз на русскую территорию. С этой целью в Германию направлен специальный агент Вальтер, который на месте должен сам принять окончательное решение. Генерал Алексеев Секретная телеграмма из Ставки Корнилова в штаб Юго-Западного фронта от 2 июля 1918 года: Генералам Деникину и Дроздовскому. Прошу доложить о вашей готовности начать наступление вашего фронта из расчета на 11–12 июля. Генерал Духонин Секретная телеграмма из штаба Юго-Западного фронта в Ставку Корнилова от 4 июля 1918 года: Генералу Духонину. Войска нашего фронта полностью готовы к выполнению любого задания, которое поставит перед ними Ставка Верховного Главнокомандования. Генералы Деникин, Дроздовский Глава IV Вальпургиева ночь Европы Полковник Берг в очередной раз не подвел своего кайзера Вильгельма. Все, что тот хотел, расторопный оберст исполнил точно в срок. Четыре огромных дирижабля были полностью готовы для совершения нового подвига во имя кайзера и фатерлянда. По сравнению с прежним составом произошли небольшие изменения: вместо усиленно ремонтируемой «Аннхен» Берг выставил последний пятый дирижабль под командованием молодого обер-лейтенанта Лемке. Его дирижабль неофициально носил чудное имя «Лизхен» в честь невесты господина обер-лейтенанта Лизи Штауфен. Готовясь к исполнению второй части операции «Валькирия», фон Берг превзошел самого себя в масштабности подготовки и сроков ее исполнения. Лаборатория профессора Танендорфа превратилась в непрерывный конвейер, работы на котором шли безостановочно в течение 24 часов. Сам профессор энергично контролировал весь процесс производства и сборки своих дьявольских гостинцев для англичан, буквально поселившись в стенах лаборатории. Полностью отдавшись служению кайзеру и рейху, герр профессор не забывал и об этической стороне дела, и поэтому ради сохранения его инкогнито перед лицом научного мира ему потребовался псевдоним, второе лицо, на которое можно легко списать военные преступления. Так с легкой руки майора фон Цвишена из небытия появился доктор Тотенкомпф. Стремясь угодить кайзеру любой ценой, Берг лично внес изменения в первоначальный план нового вылета отряда дирижаблей, передвинув его на неделю раньше установленного срока. Этим и была обусловлена лихорадочная жизнь лаборатории профессора Танендорфа. Базы подскока, которые так энергично требовал полковник, еще не были готовы, и поэтому дирижабли стартовали со своей основной базы на берегах Эмса. Медленно и торжественно отрывались они от земли, подобно темным облакам, стремящимся поскорее вернуться на вечерний небосклон. Сегодня воздушные монстры уходили в поход с таким расчетом, чтобы оказаться над Британией в темное время суток. Фон Берг прекрасно знал, что после его первого налета сотни британцев упорно смотрят в небо, стараясь заметить как можно раньше приближение крылатого врага. Поэтому он решил применить против англичан нестандартный ход, дающий ему кроме риска и значительное преимущество в осуществлении приказа кайзера. Полковник вновь лично возглавил операцию, хотя Людендорф и Вильгельм недвусмысленно намекали на желание видеть его на земле. Уходя в полет, фон Берг преследовал свои далеко идущие цели, о которых мало кто знал. Аппараты вновь были разбиты на пары, и ведомым Берга, как и в прошлый раз, был Крюгер. Цвишену на правах бывалого волка достался новичок Лемке, который азартно рвался в бой. Была уже глубокая ночь, когда перед кабинами дирижаблей показался английский берег. Следуя новому плану, фон Берг сознательно отклонился от своего прежнего, самого короткого маршрута и взял севернее, вторгнувшись на английскую территорию южнее Ярлмута. Делая длинный крюк, полковник оставлял вне игры многочисленных воздушных наблюдателей на берегах Темзы, усиленно рассматривавших темное небо в свои бинокли. Прошло еще некоторое время напряженного полета, и перед глазами воздухоплавателей появились огни британской столицы. Несмотря на военное положение и позднее время, Лондон призывно блистал своими ярко освещенными домами и улицами, противник еще не приучил британцев к понятию светомаскировки. Вступая в пределы английской столицы, дирижабли фон Берга разделились на пары, с этой минуты им предстояло самостоятельное выполнение боевого задания. «Берта» и «Гретхен» сбавили ход и зависли над северной частью Лондона, тогда как «Лотхен» и «Лизхен» торопились перейти черту Темзы, чтобы поскорее очутиться в южной части города. На этот раз на дирижаблях не было безоткатных орудий и химических снарядов. Все их вооружение составляло множество маленьких глиняных шариков, заботливо закрытых пробками и разложенных по отсекам. Наполненные бертолетовой солью и красным фосфором, глиняные бомбы были новым дьявольским изобретением доктора Тотенкомпфа в этой войне. Восемьдесят тонн этой страшной начинки имел каждый из германских дирижаблей, прорвавшихся этой ночью к вражеской столице. Точность сегодня была не нужна для германских пилотов, массивность накрытия – вот что стояло во главе угла этого налета. Берг азартно рассматривал в бинокль обреченные на уничтожения городские кварталы, в них еще била полным ключом жизнь, но приговор им был уже вынесен. Небесный монстр совершил последний маневр в ночном небе и застыл над Лондоном в заранее выбранной точке. Насладившись минутой власти творца, Берг махнул рукой своим помощникам, и чрево воздушного гиганта с лязгом распахнулось. Дирижабль неторопливо поплыл над британской столицей, а из него с чисто немецкой пунктуальностью посыпались глиняные бомбочки. Смертоносный град обрушился на крыши лондонских домов, вызвал появление множества маленьких огненных очагов. Заранее утяжеленная глина в большинстве случаев пробивала черепичное покрытие домов, и горящая адская смесь проникала внутрь чердаков. В считанные минуты в обреченном здании возникало сразу несколько очагов пожара, справиться с которыми уже было невозможно. Мирно спящие жители с ужасом просыпались от треска крыши над головой и удушливого дыма. Обнаружив языки пламени в своих домах, они со страхом выбегали наружу, успев прихватить из вещей лишь самое необходимое, а то и вовсе без ничего. Один за другим горели дома британцев, подобно кострам ведьм, слетевшихся на шабаш в Вальпургиеву ночь. С поразительной быстротой огонь охватывал целые городские кварталы, и в свете этой мощной подсветки лондонцы наконец-то разглядели своих мучителей. – Монстры, монстры прилетели! – несся с земли истошный людской крик отчаяния и гнева. Погорельцы в бессильной злобе потрясали кулаками в небеса, с которых на них падала летучая смерть. Пожарные машины не успевали начать тушение огня в одном месте, как новый пожар возникал за их спинами, делая совершенно бесполезным их самоотверженный труд. Поэтому, побросав свои орудия, они взялись выводить из горящих домов обезумевших от страха и горя жильцов в относительно безопасные места, если их можно было назвать такими в этом разливающемся море огня. Основной целью дирижаблей Берга и Крюгера была центральная часть города, начиная от Ковент-Гардена до Английского банка. Имея главным ориентиром Темзу, экипажи кораблей проворно очищали свои арсеналы, сбрасывая на город все новые и новые порции зажигательных снарядов. После пролета дирижаблей широкой полосой горели богатые строения на Оксфорд и Флит-стрит, всегда олицетворявшие в глазах жителей Лондона и завистливых иностранцев достаток и богатство империи. Жадные языки пламени за короткое время превращали в прах и пепел все то, что нажили их владельцы за долгие годы своей жизни. С грохотом рушились деревянные перекрытия объятых пламенем домов, погребая под собой весь людской скарб и зачастую самих хозяев, пытавшихся спасти хоть что-то из своего добра. Счастливцами были те, кто сумел вытащить то, что находилось на нижних этажах, перед тем как языки пламени добрались и до них. Огромным костром занялось здание королевского суда. Старое строение с массой дерева внутри, оно вспыхнуло, подобно стогу сена, едва только зажигательные бомбы пробили его крышу. За считанные минуты огонь охватил эти древние стены правосудия, со шпилей которых в скором времени на соседние строения щедрым градом посыпались искры и горящие головешки. Продвигаясь к Темзе, Крюгер специально сбросил большую порцию зажигательных бомб на собор Святого Павла, шпиль которого гордо вознесся высоко в небо. Осыпанная зажигалками, главная религиозная святыня англичан через некоторое время пылала, подобно огромной рождественской свече на празднике языческих сил. Мощным пламенем было охвачено здание Английского банка – символа финансовой мощи и непоколебимости страны, как бы предвещая ее скорый конец. Множество языков пламени, устремленных в черное небо, ярко плясали рыжими отблесками на гранитных боках иглы Клеопатры и медном лике Нельсона, который с высоты своего постамента горестно взирал на чудовищное разорение своей столицы. Если Берг и Крюгер бомбили исключительно зажиточные кварталы Лондона, то Цвишен и Лемке обрушили свой смертоносный груз на кварталы рабочих и бедноты, расположенные на южном берегу Темзы. Здесь огонь с большой скоростью распространялся по прилепленным друг к другу домам, легко перекидываясь с одной крыши на другую. С высоты птичьего полета по горящим огням можно было легко определить путь продвижения небесных монстров, сеющих смерть и ужас в мирно спящем после трудовых забот Лондоне. Подобно огненным кляксам, возникали в этих кварталах страшные пожары, которые спешно растекались вглубь и вширь, стремясь поскорее соединиться друг с другом. Однако всевластному положению германских монстров в небе Британии скоро пришел конец. Как только англичане разобрались, в чем дело, и темные туловища дирижаблей стали отчетливо видны в пламени огня, немедленно заговорили шестидюймовые пушки, специально установленные, согласно приказу Черчилля, на платформы, позволяющие орудиям вести огонь по воздушным целям. С глухим урчанием пушки стали изрыгать из себя шрапнельные снаряды, едва только дирижабли противника оказывались в секторе их обстрела. Немедленно черное небо украсилось серыми облачками разрывов, создававшими серьезную угрозу для дирижаблей. При удачном выстреле стальные шарики легко пробивали не только наружную оболочку аппарата, но и проникали внутрь кабин гондол, нанося увечья экипажу. К огромной радости немецких пилотов, для которых появление заградительного огня было неприятным сюрпризом, английские зенитные орудия были установлены только вблизи зданий парламента, Уайт-Холла и Букингемского дворца, а также на Вестминстерском, Лондонском и Тауэрском мостах. Выполняя приказ Черчилля, комендант Лондона генерал Кровс поспешил прикрыть в первую очередь здания правительственного квартала, а также создать огневой заслон вдоль русла Темзы, ориентируясь на маршрут предыдущего немецкого налета. Кроме этого, британцы не имели в Лондоне никаких прожекторов, совершенно не помышляя о возможности ночного нападения со стороны врага. Поэтому артиллеристам приходилось вести огонь, лишь используя яркое зарево многочисленных пожаров, сопровождавшее полет монстров доктора Тотенкомпфа. Это обстоятельство было очень выгодно для экипажей дирижаблей, которые, попав под зенитный обстрел, спешили укрыться в ночной темноте от справедливого возмездия. От огня английских батарей в основном пострадали дирижабли Крюгера и Лемке, поскольку их маршрут проходил вблизи этих опасных точек. От трех близких разрывов «Гретхен» получила множественные повреждения корпуса, что привело к большой потере газа. Будь внутри дирижабля вместо гелия водород, он уже стремительно падал бы на землю, объятый пламенем. Когда техники доложили об уменьшении давления внутри корабля и начале его снижения, Крюгер моментально приказал сбросить остатки груза и поспешил раствориться в ночи до появления вражеских самолетов. «Лизхен» оказалась менее счастливой. Обстрелянный между Лондонским и Тауэрским мостом дирижабль обер-лейтенанта Лемке получил два серьезных попадания. Близким взрывом снаряда был выведен из строя один из четырех моторов дирижабля и повреждена кормовая обшивка гондолы. Кроме этого, проникшая внутрь шрапнель убила наповал наводчика Курта Вайсмана и механика Готлиба Шранке. Ранения получили один из пилотов дирижабля, радист и сам командир. Зажав раненое плечо, Лемке сам произвел одномоментный сброс оставшихся зажигательных бомб и отдал приказ на возвращение. Одновременно два техника были посланы для устранения повреждений в кормовой части дирижабля. Только после этого он позволил перевязать себя штурману Венцелю Беку. Дирижабль самого Берга также пострадал от огня британцев, хотя вблизи него взорвался только один вражеский снаряд. Заряд шрапнели пришелся в основном по нижней кабине «Берты», где в это время находились только сам Берг и один из механиков. Полковник стоял на колене, торопливо выбирая в прицел новую цель бомбежки, когда что-то пронзительно ухнуло, и стоявший рядом с ним механик Ганс Оберт буквально рухнул на него, сраженный зарядом шрапнели. Сам Берг отделался легким касательным ранением шеи, но это не помешало ему хладнокровно выползти из-под трупа и неторопливо навести прицел на здание королевского колледжа в районе моста Ватерлоо. Сбросив вниз последнюю часть груза и определив в бинокль зенитные позиции у лондонских мостов, Берг приказал пилотам ложиться на обратный курс через Ярлмут, поднявшись при этом на максимальную высоту. Самым счастливым оказался фон Цвишен. Его дирижабль удачно избежал последствий заградительного огня, умело выполнив маневры уклонения, и, закончив метание зажигалок, еще некоторое время кружил над горящим Лондоном, совершая фотографические снимки по просьбе кайзера. Отряду Берга очень повезло, что переброшенные на защиту столицы самолеты в это время суток оказались без экипажей и в самые трагические минуты бомбежки Лондона никто из летчиков не поднялся с аэродромов для отражения нового вторжения врага. Когда поднятые по тревоге спящие авиаторы наконец-то смогли завести моторы своих аэропланов и взлетели, коварного врага уже и след простыл. Совершенно напрасно летчики долгое время кружили над горящим городом, немцы в очередной раз наказали британцев за их недооценку своих способностей. Так же безрезультатна оказалась попытка перехватить отходящие дирижабли противника над Дувром и Па-де-Кале. Срочно поднятые по тревоге базирующиеся у Дувра самолеты не встретили никого. Хитрый фон Берг приказал всем экипажам совершить повторный крюк к побережью Ярлмута и тем самым сохранил все свои машины, продемонстрировав превосходство нешаблонного мышления над трафаретом. Кайзер вновь был в полном восторге, когда утром 4 июля ему сообщили об удачном возвращении всех дирижаблей. Рапорты героев и спешно проявленные снимки фон Цвишена полностью покрыли гибель нескольких членов экипажей и тот факт, что два аппарата нуждаются в спешном ремонте. Особенно надолго выбыл из игры экипаж Крюгера. Его «Гретхен» с большим трудом добралась до своей основной базы. Экипаж дирижабля весь обратный путь только и делал, что спешно искал новые дыры на его корпусе и спешно латал их. Позже специальная комиссия, осматривавшая аппарат, назвала большим везением возвращение дирижабля домой, что в огромной мере было обусловлено четкой и грамотной работой команды Крюгера. Легко раненный в плечо Лемке получил от кайзера Железный крест, капитанские галуны на погоны и месячный отпуск на лечение к своей дорогой Лизи. Его место на дирижабле занял Брандт, очень довольный возможностью вновь вылететь против врага. Сам фон Берг также не был забыт Вильгельмом. Исполнилась его тайная мечта: обняв раненого героя рейха перед многочисленными фотографами, кайзер вручил ему новенькие генеральские погоны и приказал более не подниматься в воздух, предоставив право сражаться молодым асам. – Вы слишком ценны для Германии здесь, на земле, дорогой Берг. И я не могу позволить английской шрапнели уничтожить вашу гениальную голову. «Валькирию» завершат и без вас, основной задел уже сделан. Польщенный Берг сначала для приличия отнекивался, но затем, играя роль послушного службиста, покорно щелкнул каблуками и склонил голову перед кайзером. Все остались довольны.