Сдав свои позиции пехоте, корпуса Крымова и Краснова ринулись навстречу частям ландштурма, так и не успевшим прийти на помощь окруженным дивизиям. Не имевшие боевого опыта, двигающиеся поодиночке, они не выдержали сабельного удара русской кавалерии, поддержанного пулеметным огнем и шрапнелью. Кавалеристы лихо гнали бегущего врага, уничтожали тыловые части, нарушали связь между ними и сеяли смуту и страх в сердцах немецких солдат образом страшного русского казака. Пока шли эти события, сам Марков твердо дожимал гарнизоны Пинска и Барановичей фронтальным обстрелом позиций в сочетании с фланговым обходом. Первым не выдержал Пинск, его гарнизон, зажатый с двух сторон, капитулировал 1 августа, сдавшись на милость победителя. Гарнизон Барановичей продержался до 3-го числа, оставив пылающий город под угрозой полного окружения. В этот же день было окончательно сломлено сопротивление немецких дивизий, окруженных между Пинском и Барановичами. Разбитые на несколько котлов, они либо сдавались, либо уничтожались русскими полками. Всего из 71 тысячи человек, попавших в окружение, было взято в плен свыше 59 тысячи пленных, остальные были уничтожены. В образовавшееся окно спешно хлынули войска второго эшелона, развивавшие наступление на Брест-Литовск и Гродно. В помощь войскам 3-й армии на юге активизировался корпус генерала Яковлева. Он неожиданной атакой полностью прорвал линию фронта и обошел Ковель с севера, тогда как Мрачковский уверенно обходил его с юга. Вслед за ними вступила в дело 10-я армия генерала Шейдемана, до этого лишь проводившая артобстрел немецких позиций, но не предпринимавшая активных действий. В результате трехдневных боев ее части прорвали фронт врага шириной в 30 километров и вели наступление на Гродно. Ее действия поддержал Северный фронт генерала Кутепова, который медленно, но уверенно теснил врага под Митавой и Двинском. На Восточном фронте наступала веселая пора. Оперативные документы Из доклада фельдмаршала Людендорфа начальнику полевого Генерального штаба фельдмаршалу Гинденбургу на совещании в Ставке кайзера в Шарлоттенбурге от 4 августа 1918 года: …На данный момент нам необходимо набраться мужества и честно признать, что положение на Восточном фронте очень трудное, можно сказать, катастрофическое. Я говорю эти слова с грустью в сердце, но это так. Сейчас не время искать правых и виноватых в случившейся катастрофе, сейчас необходимо действовать, действовать так же энергично и решительно, как мы действовали в августе 14-го года, когда положение рейха было гораздо серьезнее и опаснее, чем нынешнее. В те тяжелые времена враг угрожал Пруссии и Силезии, русскому паровому катку до Берлина нужно было совершить всего два перехода, и мы выстояли. И не просто выстояли, но и отбросили врага далеко на его территорию. Сейчас нам следует напрячь все силы и повторить наш подвиг трехлетней давности. На сегодняшний момент самый главный фронт, где решается вопрос нашей победы, это Восточный фронт. Необходимо на время свернуть всю активность на Западном фронте и перебросить все силы на восток. Только так мы сможем остановить напор русского медведя, который слишком увлекся в своем наступательном порыве. Следует признать, что мы несколько недооценили нового русского правителя Корнилова. Этот азиат наглядно преподал нам урок своей хитрости и изворотливости, умело усыпив нашу бдительность, прикидываясь слабым. Теперь нам необходимо лишь одно – полностью разгромить Россию, пока она еще полностью не избавилась от революционной заразы, и заставить её подписать полную и безоговорочную капитуляцию. Только после этого, получив мир на востоке, мы сможем получить мир и на западе. Я говорю об этом с полной уверенностью, поскольку только неудачи на Восточном фронте заставляют нас отступить от Парижа, хотя, по сути дела, он был в наших руках. Все еще поправимо, господа, нужно только собраться и как следует потрудиться, и все будет хорошо. Да поможет нам Бог! Из распоряжений по Западному фронту начальника полевого Генерального штаба фельдмаршала Гинденбурга его Верховному главнокомандующему кронпринцу Вильгельму от 5 августа 1918 года: Согласно решению кайзера, принятому на совещании от 4 августа этого года, Вы назначаетесь Верховным главнокомандующим всех сил рейха на Западном фронте. Из-за сложного положения в Галиции и Белоруссии все боевые действия на Западном фронте временно прекращаются. Необходимо отвести войска на оборонительную линию Зигфрида, за исключением правого крыла фронта в районе Амьена. Этот стратегический участок следует удерживать любой ценой. Командование нашим правым крылом Западного фронта возложено на принца Ру-прехта Баварского, командование левым крылом – на принца Альбрехта Вюртембергского. Командование тыловым резервом – на генерала артиллерии фон Гальвица. Генерал-фельдмаршал Гинденбург Из письма кайзера Вильгельма генерал-майору фон Бергу от 5 августа 1918 года: Мой дорогой герой! Сейчас вновь все внимание германской нации приковано к Вам и Вашим славным питомцам. В эти дни, когда русские варвары подло украли все плоды нашего труда, для долгожданной победы необходимо как никогда доказать врагам временность наших трудностей. Я лично обращаюсь к Вам с просьбой, а не приказом, как можно скорее возобновить Ваши полеты на Лондон и Париж, дабы вселить страх и ужас в сердца и души наших врагов. Ваш Вильгельм Шифрограмма от фельдмаршала Людендорфа командующему кригсмарине гросс-адмиралу Шееру от 4 августа 1918 года: Для стабилизации положения на Восточном фронте необходимо как можно скорее приступить к началу проведения операции «Кримхильда», цель которой – прорыв главных сил нашего флота в Финский залив, полное уничтожение кораблей Балтийского флота и при благоприятных условиях проведение высадки десанта в Кронштадте и Петербурге. При нынешнем бедственном положении английского флота нет никаких опасений в его возможном противодействии операции «Кримхильда», подобно тому, как это было в 1917 году при проведении операции «Альбион». Фельдмаршал Людендорф Из письма английского премьера Черчилля командующему союзными силами маршалу Фошу от 3 августа 1918 года: Дорогой сэр! Господь услышал наши молитвы, и теперь все взоры наших врагов вновь обращены на восток. Я прекрасно понимаю, что при разгроме врага под Парижем силы наши уменьшились, а потери велики, но я убедительно призываю Вас провести еще одно наступление под Амьеном, где, согласно сведениям нашей разведки, немцы еще не основательно закрепились, в отличие от других захваченных ими территорий, создав труднопроходимую линию Зигфрида. Наступление под Амьеном очень важно как с военной, так и с политической точки зрения. В случае успеха оно не только улучшит положение наших войск на севере Фландрии и поднимет дух наших солдат, но и наглядно продемонстрирует нашу силу перед русскими, у которых может сложиться ложное предубеждение в том, что это они главная сила в этой войне. С уважением, Черчилль Телеграмма в Ставку Верховного Главнокомандования генерала Корнилова от английского премьера Черчилля от 3 августа 1918 года: Господин генерал! Вся Англия со слезами радости на глазах рукоплещет громадным успехам русских войск на полях Галиции и Белоруссии. Трудно оценить славные героические действия ваших войск, разбивших отборные войска наших противников и самым решительным образом спасших Париж от падения. Спешу сообщить Вам, что, согласно решению моего короля, наши славные герои, командующие фронтами генералы Деникин и Рузский, награждаются орденами рыцаря королевского ордена Гвельфов, а генералы Дроздовский, Марков, Келлер, Мамонтов, Крымов и Краснов – орденами кавалера ордена Бани. Да укрепится и далее наше боевое сотрудничество. С уважением, Черчилль Шифрограмма от полковника Николаи шведскому резиденту германской разведки от 4 августа 1918 года: Необходимо продолжить контакты с господином Эриксоном с целью создания канала для продвижения в русский генеральный штаб стратегической дезинформации. Старайтесь закрепить его доверие правдивой информацией о положении наших войск в Галиции и Белоруссии. Тексты будут переданы вам в самое ближайшее время. Николаи Глава VII Час главных испытаний Кайзер Вильгельм был в гневе. Его только что посетила небольшая делегация германских парламентариев, посмевших выразить свою озабоченность последними неудачами германской армии. Эти пачкуны во фраках предложили кайзеру начать мирные переговоры со странами Антанты с целью выхода из войны с минимальными потерями для Германии. Вильгельм холодно выслушал слова этих предателей, с трудом сдерживая монарший гнев, клокотавший в его груди. Однако кайзер не приказал немедленно арестовать гостей и бросить их в узилище, как сделал бы это месяц назад, приди эти господа к нему тогда. Как ни неприятно было ему это осознавать, но в устах непрошеных гостей звучал голос трезвого расчета и опасения за судьбу страны, вот уже четвертый год воюющей без результата. Да, были одержаны славные победы, навсегда прославившие силу и мощь Второго рейха как на суше, так и на море, но в конечном итоге Германия не смогла воспользоваться плодами своих побед. Подобно сухому песку, они просочились сквозь пальцы и ушли в небытие, оставив свой след на скрижалях истории. Именно это с чисто немецкой пунктуальностью и педантичностью преподнесли кайзеру его депутаты. Конечно, Вильгельму очень претил этот несправедливый, по его мнению, итог монаршей деятельности, но положение на Восточном фронте было уж очень щекотливым. Людендорф, увлекшись своей идеей о слабости русских, пошел на большой риск, заменяя регулярные части Восточного фронта на ландвер второго призыва, а затем и на ландштурм. Непрерывно наступая на западе, он оголил русский фронт сначала на четверть, потом наполовину, а затем и на три четверти, и вот результат. Фронт трещал, как пустой орех, в железных тисках русских клиньев, перемоловших лучшие части рейхсвера в начальных боях. Теперь русские конные армии раскатывали в пух и прах тыловые части ландвера, заставляя немцев стремительно пятиться назад и отдавать все те земли, что они заняли в 15-м году. Только благодаря умению Гофмана отступление не превратилось в паническое бегство, потому как любой солдат, к которому в тыл прорывается противник, его численно превосходящий, начинает думать об отступлении. Вильгельм был полностью согласен с Людендорфом: разбить русский паровой каток могут только боевые элитные части Западного фронта, которые нужно спешно перебросить на восток, а пока следует отступать, избегая русских клещей и новых котлов окружений, подобных пинскому. С гневом кайзер вспомнил о том позоре, который довелось испытать Германии, когда только что сдавшиеся части привезли в Москву и под конвоем провели через весь город как наглядный трофей одержанной победы. Эффект от этого мероприятия превзошел все ожидания, Германия погрузилась в траур, а русских еще больше зауважали. Новая сводка с Восточного фронта не улучшила настроение Вильгельма. Войска противника уверенно вышли на линию старых крепостей Ковно, Гродно, Брест и Холм. К этому ординару уверенно подтягивались силы Корнилова, наступающие в Галиции. Львов, Галич, Станислав и Калуш сдались на милость победителей. Прибывший в Варшаву Людендорф докладывал, что первые эшелоны с запада уже прибыли и с помощью их сил создается новый фронт, проходящий через Август, Осовец, Новогеоргиевск, Ивангород и Сандомир. Выдвигать войска далее фельдмаршал считал нецелесообразным, поскольку это приводило бы к распылению сил, а не созданию крепкого заслона на пути врага. Генерал-майор Гофман прилагал огромные усилия, чтобы отвод войск на новые позиции был планомерным, а не превратился бы в откровенное бегство, чему очень способствовали как партизаны Шкуро, так и рейды конных корпусов, от которых было невозможно отбиться. Единственное, что спасало подвергшихся удару солдат, это наличие рядом сильной крепости, что, впрочем, не всегда помогало. Судорога пробежала по руке кайзера, когда он вспомнил вчерашнее сообщение, в котором говорилось о взятии Гродно русским кавкорпусом генерала Краснова. Преследуя отступавшую пехоту, Краснов решил атаковать прекрасную крепость Гродно с фортами и многочисленными орудиями. Под прикрытием подвезенных полевых орудий, которые засыпали стены крепости, спешившиеся кавалеристы ринулись на штурм, и она пала из-за трусости командира гарнизона полковника Вольфа. Едва только корпус Краснова появился у стен крепости, как Вольф немедленно отбыл из нее за инструкциями по обороне Гродно. Весть о бегстве командира моментально разнеслась по гарнизону, который, не раздумывая, устремился вслед за ним. Кайзер уже объявил розыск труса и заочно приговорил его к смертной казни за столь постыдную сдачу крепости, но это дела не меняло. Из-за глупости одного человека положение германских войск в Литве очень осложнилось. Единственной отрадой этих дней для Вильгельма была подготовка операции «Кримхильда» по уничтожению русского флота на Балтике, и в первую очередь – Кронштадта. Здесь, по мнению моряков и самого кайзера, успех Германии был полностью обеспечен, и весь вопрос состоял в том, сколько нужно послать линкоров для одержания победы. Шеер со штабом стояли за двенадцать, кайзер был склонен ограничиться десятью, и так перевес над кораблями русских был в 2,5 раза. Столь мощный удар, по мнению всех стратегов рейха, несомненно, должен привести к ослаблению силы русского наступления, вынудив противника перекинуть часть своих сил на защиту Петербурга в тот самый момент, когда на полях сражений решается судьба всей войны. Уверенность в успехе «Кримхильды» основывалась не только на численном перевесе над врагом и полном бездействии извечного соперника англичан; в распоряжении главного морского штаба имелись схемы постановки центральных позиций русских минных полей в Финском заливе. Украденные немецкими агентами в Гельсингфорсе во время выступления матросов на линкорах в марте 1917 года, они покоились в недрах сейфов разведки в ожидании своего часа, и вот этот час настал. Вильгельм лично рассматривал все маршруты движения своих кораблей, предложенные штабом Шеера, то и дело внося в них дополнения или изменения, совершенно не влияющие на ход операции. Вся операция сводилась к быстрому прорыву в Финский залив кораблей флота открытой воды с помощью тральщиков под прикрытием пушек линкоров. После этого флот делился на две половины, одна из которых в составе линейных крейсеров и старых линкоров направлялась в Ревель для уничтожения отряда русских миноносцев и крейсеров, другой, самой мощной по составу и калибрам, предстоял разгром балтийских линкоров в Гельсингфорсе. Последним аккордом «Кримхильды» должно было стать разрушение Кронштадта и обстрел Петербурга с возможной высадкой десанта при хороших обстоятельствах. Начало операции было назначено на 18 августа, и вся подготовка к броску в Финский залив держалась в строжайшей тайне. Вильгельм хотел преподать русским варварам урок тевтонской хитрости. Стоит отдать должное германской кригсмарине, вся подготовка прошла столь хорошо, что до русской разведки дошли лишь смутные упоминания о возможном выходе в море флота открытой воды. Кригсмарине полностью сменила свои шифры, и действия противника теперь не читались, подобно открытой книге, как это было раньше. Однако все усилия Вильгельма и Шеера оказались напрасными, утечка информации все же произошла, и на самом высоком уровне. Главным виновником раскрытия секрета операции противнику оказался полковник Николаи. Он на свой страх и риск, без ведома высокого начальства, решил продолжить игру с русским агентом в Стокгольме. Стремясь закрепить доверие к себе в глазах русских и вместе с тем считая, что русские ничего не смогут противопоставить мощи германских линкоров, полковник указал противнику час, место и приблизительный состав флота, выделенного для проведения операции «Кримхильда». Сообщение из Стокгольма не произвело эффекта разорвавшейся бомбы, Щастный и его штаб не исключали возможности такого хода со стороны противника, но знать место и время вражеской операции – это было воистину божьим подарком. В распоряжении главкома Балтийского флота оставался минимум времени, и его нужно было с толком использовать.