– Ну и что? – На одной отмечены сажени, на другой – аршины, на третьей – локти. – Зачем это? – обескураженно спросила Ульяна. – Какой-то привет из прошлого. Чем дальше, тем непонятнее. Но есть и хорошая новость. Сегодня после пяти вечера тебя ждет вдова Качалина. – Вот спасибо! Ты со мной? – Нет, не смогу, занят. Твоя машина готова, к половине второго приеду на ней к дому Качалиных. – Договорились. Буду ждать тебя там. На завтрак она отправилась вместе с отдыхающими. Поела на открытой террасе, куда выходили только сотрудники пансионата. Потом Ульяна заглянула к Клевцову. – Не заняты, Тимофей Петрович? – Чего спрашивать? Хозяйка здесь вы, – угрюмо ответил он и, как рассерженный таракан, шевельнул усами. Она вошла в кабинет, чтобы сообщить: – Вопросов к вам больше нет. Подозрения сняты. – Когда вернете мой нож? – спросил Клевцов. – Думаю, что нескоро. – Если кто-то и хотел меня подставить под цугундер, то он сильно ошибся. – Шеф-повар недобро ухмыльнулся и спросил: – Моих отпечатков на ноже не нашли? – Нет, не нашли, – ответила Ульяна. – Имею привычку протирать нож бархоткой, прежде чем положить его в футляр. – Как выяснилось, это полезная привычка, – согласилась она. – У вас нет никаких предположений относительно того, кто мог его похитить? – Да кто угодно! Замочек-то – тьфу! – Почему не рассказали, что в позапрошлую пятницу ночевали у Зудиной? – Про баб рассказывать западло. – Шеф ухмыльнулся. – Рассказывать, значит, западло, а делать – пожалуйста? – А это уж как вам угодно. – Клевцов поднялся из-за стола и, обойдя Ульяну, направился к выходу. – Мне пора на кухню, скоро обед. Ульяна спустилась и направилась в свой кабинет. Там, среди бумаг, разыскала заявление Клевцова на увольнение и подписала его. После чего позвонила Рудневой: – Ольга Францевна, пожалуйста, зайдите ко мне. Уже через минуту администраторша пришла: – Слушаю вас, Ульяна Сергеевна. Она протянула заявление: – Оформить и рассчитать. Руднева заглянула в документ и округлила глаза: – Все-таки увольняете? – Чем скорее, тем лучше. Иначе он всех баб на кухне перетопчет. Петух гамбургский! – Дайте хотя бы две недели, пока найду ему замену. – Уволить с завтрашнего дня. – Ульяна не отступала. – Замените кем-нибудь из своих, с нашей кухни. Меню утверждено, раскладки прописаны. Справятся. – Сделаю, как прикажете. – На словах Ольга Францевна согласилась, но по всему было ясно, что она не одобряет приказа. – Да, и отправьте ко мне рабочего, который нашел телефон. – Первушкина? – Да. – Что-нибудь еще? – Сегодня мне понадобится служебная машина, – предупредила Ульяна. – Поеду в Зареченск. – К какому часу подать? – сдержанно осведомилась Руднева. – В пять вечера отъезжаем. – Хорошо, я позвоню в гараж. Вдова Качалина, Дора Моисеевна, открыла дверь после третьего звонка. Внимательно изучив Ульяну в глазок, спросила: – Фамилия? – Железняк. Защелкали замки и щеколды. Последним этапом стала цепочка и узкая щель в двери. – Вы одна? – осведомилась Дора Моисеевна. – Да. Насчет меня с вами договаривался следователь Богданов. – Знаю, знаю. Цепочка упала, щель расширилась. После того как туда юркнула Ульяна, дверь захлопнулась и вновь защелкали замки. – Кажется, вам нужен кабинет моего мужа? – спросила Качалина. – Да, – подтвердила Ульяна. – Это, пожалуй, все. Хочу пересчитать разложенную там плитку. – Прошу. – Дора Моисеевна отступила в глубь коридора, пропуская ее. – Вторая дверь направо. – Я помню. Вопреки ожиданиям, в кабинете Ульяна оказалась одна. Вдова Качалина предупредила, что подождет ее в гостиной – она неуютно себя чувствовала в святая святых погибшего мужа. Ульяна сразу приступила к работе. Для верности трижды пересчитала все плитки, но всякий раз получала разные числа. К верному решению привели только дальнейшие подсчеты, когда она придумала удобный метод: разделила незаконченный пазл на участки, пересчитала каждый в отдельности и сложила результаты. Получилось восемьсот двадцать четыре. Сложив вместе число плиток, которые остались в мезонине, тех, что нашли в машине, и этих, из кабинета коллекционера, она вычла сумму из общего количества, указанного в найденном счете, и поняла, что не хватает ста восемнадцати. Было очевидно, куда они делись – после Конюхова их сбили и похитили из мезонина преступники, которые докопались до истины. Они уже знали, зачем Качалину понадобились эти плитки. Они знали, а Ульяна с Богдановым – нет. Прежде чем покинуть кабинет, она сделала несколько снимков, позволяющих составить общее впечатление и рассмотреть детали. Покончив с этим, она скорее по наитию, чем с определенной целью, пощупала плитки пальцами и сделала вывод: все они имели четкий рельеф, но что самое удивительное – разный. Осмысление этого Ульяна отложила на потом. Сейчас ей предстояло попрощаться с хозяйкой дома и поскорее уйти. Но к тому времени Дора Моисеевна накрыла стол в гостиной и пригласила Ульяну. Разливая по чашкам чай, она сообщила: – Мне есть что вам рассказать. Сникшая поначалу Ульяна оживилась: – Было бы интересно. – Я вспомнила, что находилось в украденной шкатулке. – Неужели? И что же? – Подождите, не все сразу. – Дора Моисеевна села на диван, поправила без того безупречную прическу и продолжила: – Как-то я протирала пыль, неловко повернулась и столкнула шкатулку на пол. Крышка отлетела, изнутри выкатилась бумажная трубка, скрепленная бечевкой. Я развернула ее и увидела план участка с домом и другими постройками.