– Господи, нет! – выдохнул я. – Утащили Лихачева. – Тоже жалко, – кивнул Продавец. – Я так понимаю, что у вас союз с Прежним? – Верно. Дарина зашевелилась, присела на кровати. Протерла глаза рукой. Я боялся, что она закричит, но она молчала, глядя на массивную фигуру. Потом спросила: – Это тот самый? – Его выкинули за нами вслед, – подтвердил я. – Нет, скорее всего, меня никто не выкидывал! – запротестовал Продавец. – Моя попытка предупредить вас привела к тому, что меня вообще стерли из реальности. Но в этой реальности вы стали для меня чем-то вроде якоря. Точкой возможного воплощения. Скорее всего, я буду вот так вот появляться и исчезать, пока вы окончательно не утратите возможность вернуться – или же, наоборот, не вернетесь в свою реальность. Прежний обещал помочь? – Да. Предлагает забросить нас к Инсекам, чтобы мы воевали на их стороне… – Интереснейшее решение, стоит обдумать, – сказал Продавец и замолчал. Я обнял Дарину, прижал к себе. Она была настоящая, живая, теплая, от нее пахло человеком, и стоящая рядом фигура Продавца сразу начала казаться дурным сном, ночным кошмаром. Дарина молчала, склонив голову мне на грудь. – Советую принять его план, – произнес Продавец. – Очень рискованно, но хоть какой-то шанс. Или оставайтесь здесь жить. В этом мире Иван человечнее, и сам мир не столь ужасен… – Вы-то откуда знаете? – спросил я с подозрением. – Я все это время качаю информацию из сети и спутниковых каналов, – ответил Продавец с обидой. Ну да, и впрямь. Он ведь тоже «предсингулярная личность». – Кажется, я сейчас выпаду из реальности, – продолжил Продавец с тревогой. – Ко мне возвращается видение будущего, но лишь на следующие тридцать секунд! Есть еще вопросы? – Послушайте, вы же наврали про Шредингера? – спросил я. – Наврал. – Я так и знал! – Он проводил эксперимент с котом, – продолжил Продавец. – Ну как Эрвин мог подвергнуть опасности кисок, он ведь так любил женский пол… И он исчез. – Какой еще Эрвин? – удивилась Дарина. – Забудь… – рассеянно ответил я. – Они любят пошутить. Даже в таком вот состоянии… Я в душ. – Нет уж, подожди. – Дарина спрыгнула с кровати и исчезла в ванной комнате. Я вздохнул, вытянулся на постели. Посмотрел на Милану. Во сне она скинула одеяло и лежала на боку, спиной ко мне. Как и раньше, Милана носила совершенно символические трусики-танга. Я отвел взгляд. Какая у меня все-таки сложная личная жизнь. Надо как-то отсюда выбираться. Если мы продолжим путешествовать втроем (а разделяться нам никак нельзя), то добром это не кончится. Я ожидал, что Иван поутру будет свеж и бодр. Ну а что ему, сверхсуществу, какая-то ночная гулянка, пусть даже с излишествами? Я помню, как он себе оторванные конечности отращивал и пулеметный огонь в упор игнорировал! Но Иван выглядел помятым и невыспавшимся. Поприветствовал нас вялым взмахом руки, жадно глотая апельсиновый сок. Мы подсели к нему за столик, одни в огромном салоне (или как тут на яхтах миллиардеров принято говорить? Ну не столовой же это зовут, не рестораном и не кают-компанией…). Официанты беззвучно сервировали перед нами стол. Окна были раскрыты, воздух чистый, морской… Я смутно вспомнил, как давным-давно, в детстве, мы с родителями катались на яхте… как же это было давно. – Всем овсянки, – сказал Прежний. – И сока. – А мне яичницу, – попросил я из упрямства. – С ветчиной и грибами. – Трюфелей ему туда насыпьте, – посоветовал Иван. – От души так… Он протянул руку и взял бокал с шампанским, который как-то очень незаметно и ловко подал ему метрдотель. – Бурная выдалась ночка? – спросил я. – Я слишком стар для этого дерьма… – пробормотал Иван, в два глотка осушая бокал. Шампанское поставили и перед нами. Милана пожала плечами и отпила глоток, мы с Дариной не стали. – Скажите, а зачем вы страдаете от похмелья? – спросила Милана. – Я нюхал кокаин с голого животика модной молодой актрисы, – сказал Иван саркастически. – Потом пил пятидесятилетний виски… не очень удачный, кстати… Ну и до утра эту актрису мы вместе с модным, хоть и старым режиссером… Он глянул на Дарину, хмыкнул и взял еще бокал. – Я не спрашиваю «почему», – сказала Милана спокойно. – Я поняла, что вы занимались развратом в компании юной красивой девушки и мерзкого даже внешне деятеля культуры, а еще жрали наркотики и безжалостно хлестали алкоголь, бутылка которого стоит как спасение жизни больного ребенка. Где-то в перерывах вы двигали, как вам было нужно, большую политику, издевались над гостями, которые старались этого не замечать, и вообще вели себя как свинья. Что вам, в принципе, было противно и неприятно. Но зачем вы теперь страдаете? Вы же можете свой организм разобрать и собрать на ходу. Иван хмыкнул. Кивнул: – Могу. Ты задала правильный вопрос, милая. Зачем я страдаю? Я хочу страдать. По нашим меркам я молод, и мне действительно не нравится многое из того, что я делаю. Поэтому я принимаю определенные последствия своих действий. Видимо, часть меня считает это справедливым. – А те части, что не считают? – спросил я. – Им все равно, они заняты своими делами, – пробормотал Иван. – Уверен, папочка нашел бы под это дело красивый нравоучительный стих, но позвольте не выпускать его на поверхность… – Мне очень жаль, – сказала Милана. – Наверное, даже вам можно помочь. Со временем. – Вот благодарю покорно, – Иван поморщился. – Отправляйтесь назад и помогите моей версии в своем мире. Тут мы как-нибудь сами справимся… Он взял ложку и стал мрачно хлебать овсянку. Я тоже попробовал чуть-чуть, но овсянка оказалась совершенно диетической, на воде, без соли и сахара, так что я отодвинул тарелку и дождался яичницы. Самая обычная яичница из трех яиц с тонкими черными пластинками трюфеля, чей запах перебивал все на свете. Я сгреб трюфель к краю тарелки и съел жареные яйца, подбирая желток кусочком хлеба. Хлеб, кстати, был великолепный, свежий. – Я все продумал, – вновь принимаясь за шампанское, начал Иван. – Самый правильный вариант – вбросить вас в мир Инсеков. К сожалению, в материнский мир я прямой проход не открою, но я нашел альтернативу, которая поможет внедриться в ряды Измененных. Очень-очень горячая точка, как на заказ… Тебе понравится, Максим! Он ухмыльнулся, как человек, придумавший хороший розыгрыш. – Допустим, внедримся, – сказал я. – И что дальше? – На ваше усмотрение. Вы можете помогать Инсекам, что вызовет реакцию нашего Высшего, или вредить им, что вызовет реакцию Высшего Инсеков. Вы в любом случае нарушаете тот путь, которым пойдет наш мир, так что, оказавшись в активной точке, начнете эту реальность рвать и отравлять! Стремительно и безжалостно, будто клинок, пробивший парус, или крупинка яда в бокале вина… Милана подняла бровь и спросила: – Вы пиратом не были? – Не довелось, увы. Отравителем был, признаю… Вероятность, что вы станете сильным раздражителем и вами займется Высший, – почти сорок процентов. Далее… ну пятьдесят на пятьдесят, что он предпочтет выбросить вас обратно, а не уничтожить. Хороший план? – То есть у нас один шанс из пяти? – уточнил я. – Да! Представляете, как это много в сложившихся обстоятельствах? Я посмотрел на Ивана и решил, что он прав и даже не издевается. Ответил: – Спасибо. Даже не знаю, почему вы решили нам помочь. Мне кажется, не только из страха, что здесь появится другой смысл. – Мне интересна эта ситуация, – пробормотал Иван. – Она настолько неслыханная, что… Он вдруг поставил бокал и взмахнул рукой. – Я отправлю вас прямо сейчас. К сожалению… вами начинают активно интересоваться… Иван сморщился, будто от зубной боли. Я понял. Я даже не стал ничего уточнять. Этот Прежний хоть и был сволочью, но человечности в нем осталось побольше, чем в нашем. А вот насчет других Прежних я не был уверен. Я вспомнил Мод, которую смог разорвать на куски, вспомнил увиденный чужими глазами зал, в котором собирались правители нашего мира. Вспомнил все эти рожи – большей частью холеные, аристократические, надменные, вспомнил старушку в бриллиантах, вспомнил Уильяма, Виктора, прочих, известных всем и не известных никому… – Отправляйте, Иван, – сказал я быстро. – И спасибо… вам и вашему отцу. Экран вспыхнул рядом со столиком, попавший под него стул развалился на части, и запахло горелым деревом. Одновременно в дальнем углу салона стал формироваться другой портал. Официанты шарахнулись в разные стороны, оказаться рядом с несколькими Прежними (а у меня не было сомнений, кто сейчас сюда прибудет) им не хотелось. Как и мне.