– Девчонки, ходу! – крикнул я, вскакивая. Схватил за руку Дарину, другой рукой Милану – она чего-то тормозила, – потащил к экрану. Тот наливался знакомым серым свечением. Мне показалось, что, когда мы вбежали в портал, из второго кто-то начал выходить. Но я не увидел, кто именно. Да и не особо рвался. В лицо дохнуло жаром – не влажной духотой корабля Инсеков, не горячим солнцем пустыни, а раскаленным металлом, пылающим деревом, смрадом запекающейся органики. Ноги провалились в пустоту – портал открылся в метре над землей. Я упал, в последнюю секунду успев отпустить девчонок и повернуться боком. Плечо отозвалось болью – где же мои чудесные способности Защитника… Перед глазами все кружилось и мельтешило, разум никак не готов был к такой резкой смене обстановки. Мы лежали на булыжной мостовой – очень ровной, аккуратной, декоративной, как на вылизанных туристических улочках Европы. Но камень – это все-таки камень… Я сел, морщась, потер левое плечо. Город, очень похожий на человеческий. Полыхающий город. Уже второй раз на моей памяти. Я узнал его, а может быть, не узнал, а почувствовал. Мне даже название его было незнакомо, я помнил лишь, что остров называется Мидри и это кооперативное государственное образование, созданное в кредит и находящееся в залоге у одной из империй планеты Трисгард… у какой же именно… Да плевать! Мы оказались посредине узкой пустынной улочки, засыпанной битым стеклом, – в домах вокруг не осталось ни одного целого окна. Вряд ли выбило осколками или ударной волной, скорее какое-то экзотическое оружие: стекла целиком перемололо в мелкую сверкающую пыль. Совсем рядом с нами пылал завалившийся на бок автобус. Широкое заднее колесо было пробито, автобус врезался в стену здания и перевернулся. Из автобуса несло горелой плотью. – Мы на Трисгарде… – прошептал я и посмотрел на Милану. Та сидела, бережно сжимая что-то в руке. – Ничего не чувствуешь? – Что? – Она оторопело посмотрела на меня. – Не разбилась! Я только сейчас увидел, что в руках Милана сжимает открытую бутылку шампанского. – Ты чего? – спросил я. – Решила, будет смешно… – пробормотала она. Понятно. В шоковой ситуации люди порой совершают нелепые поступки. Я взял бутылку и глотнул. Пузырящаяся жидкость смыла с губ вкус яичного желтка. Я вернул шампанское Милане, она очень аккуратно поставила бутылку на мостовую. Помог встать Дарине, протянул руку Милане, но она поднялась сама. – Это Трисгард, откуда родом твой смысл, – сказал я. – Не ощущаешь какой-то связи? Милана покачала головой, озираясь. Спросила: – Что тут происходит? Над городом прокатился тонкий визжащий звук, будто исполинская дисковая пила перерезала напополам пару зданий. – Полагаю, то же самое, что я уже наблюдал, – сказал я и мягко подтолкнул девчонок к ближайшему зданию. – Инсеки и Прежние дерутся за этот мир. Теперь слова Ивана про «альтернативу», которая «как на заказ», стали понятными. Он действительно отправил нас в самую горячую точку противостояния. Здесь Измененные Инсеков сражаются с гвардейцами Прежних. Здесь они умирают и убивают тысячами (а мирных жителей так просто не считают). И тут, пожалуй, мы можем затеряться в хаосе, примкнуть к Измененным и… Что «и»? Помочь им захватить планету? Или удержать? Под кем она вообще сейчас? Здесь история шла иначе… А может быть, Иван рассчитывал, что мы выступим против Измененных? Но нет, он не дурак. Он понимает, что боевые биоформы Прежних нам отвратительны. Мы вбежали в один из домов. Дверь была распахнута, внутри царила какая-то жуткая, неестественная тишина. Мы оказались в просторной прихожей, с множеством шкафчиков и стульев. Какое-то общественное место? – Эй… – позвала Милана. Замолчала. Спросила: – Почему так тихо? Я жестом указал на устройство, закрепленное на стене у дверей, – пятигранную звезду из полированного металла. На лучах звезды были затянутые тонкой серебристой сеткой решетки, из-под которых светило сиреневым. Видеть устройство раньше мне не доводилось, но в полученной когда-то базе данных оно значилось. – Это генератор звукового барьера, – сказал я. – Изолирует небольшую зону от шума. Технология низкочастотного эфира. – Чего? – удивилась Дарина. – Да я и сам не знаю, не спрашивай… – Я осторожно прошел по комнате, заглянул в соседнюю. Там обнаружилось множество маленьких треугольных столиков с треугольными тарелками, в которых лежало что-то вроде каши. Еда была нетронута, видимо, ее только успели разложить. Окна тоже вылетели, все запорошено мелкими осколками, а вот яркие картинки на стенах остались чистыми: небо, солнце, дождик, радуга, цветочки и летящие птички, покрытые ярким пушком вместо перьев… – Тут на шкафчиках какие-то зверюшки нарисованы, – сказала Дарина из прихожей. – Это… – Местный детский сад, – подтвердил я. Милана заглянула мне через плечо. Сказала: – Никого нет… Хорошо. Детей куда-то увели. – Лучше бы мы нашли отделение полиции, – сказал я. Вошел, подобрал с пола мягкую игрушку – животное вроде жирафа, с коротенькими ножками и длинной шеей. – Погремушками драться неудобно. – Ты можешь стать Защитником? – спросила Милана. Я покачал головой. – Нет. Высший… ну то есть ты… все забрал. – Ну извини. – Милана прошла по комнате, взяла тарелку и понюхала кашу. – Капустой пахнет… Ты сейчас обычный? – Быстрее, чем человек, и сильнее. Но даже до первого Призыва не дотягиваю. Если нас схватят Прежние, то с меня толку мало. – Я могу драться, – попыталась ободрить меня Дарина. – Я не стража, но… Я даже не стал ничего говорить. На Земле – как же давно это было, скоро уж три месяца как – один-единственный уничтожитель вырезал все Гнездо. Десятки стражей и старших стражей, хранителя и мать – не говоря уже о монахах, жницах и куколках. Да, это было неожиданное нападение, а Гнездо на Земле – тот же детский сад по сути, но никаких шансов в бою у Дарины не будет. А уж если нападут чистильщики или буги… – Нам нужно оружие, – решил я. – Пошли отсюда. Дарина кивнула. А вот Милана осталась стоять, будто вслушиваясь в звенящую тишину. – Милана? – спросил я. Она молчала. Потом покачала головой. – Я… я что-то… чувствую… Бросив игрушечного жирафа, я поискал взглядом что-нибудь весомее. Увидел кастрюлю с остатками каши, из которой торчал черпак. Вынул его, отряхнул кашу на пол. Черпак был с треугольным ковшом, как положено для всего, имеющего отношение к пище. Это хорошо. Металлический, увесистый и с острой чашей… – Тут никого нет, – сказала Дарина. – У меня очень хороший слух. Милана покачала головой. Заговорила, и голос у нее был словно сонный: – Нет… не звук… он зовет… он рядом… Она двинулась по комнате, не замечая детских стульчиков, опрокидывая их. Открыла дверь, вошла в следующую комнату. Это была спальня. Крошечные кроватки, яркое постельное белье. – Тут никого нет, – сказал я, входя за Миланой. Но Милана молча подошла к одной из кроватей и осторожно приподняла одеяло. Под ним, совершенно незаметный ранее, лежал маленький мальчик-тэни. Я знаю, что тэни произошли от существ вроде наших свиней. Но эволюция такая штука, что похожий результат можно получить разными путями. Так что у меня язык бы не повернулся пошутить про поросенка. На кровати лежал ребенок лет трех, розовокожий, с белыми, легкими, будто пух, волосами, в одних трусиках, словно он всерьез собирался спать. Но он не спал. Лежал и молча, внимательно смотрел на Милану. Та наклонилась, мальчик обнял ее и оказался у нее на руках. Вот еще нам проблемы не хватало… – Надо найти местных и пристроить его, – сказал я. Конечно, девчонок не заставишь бросить ребенка, да я и сам не готов на такое.