О да, он силен и уверен в себе. Для пробы я сворачиваю часть пространства и пронзаю Икара невидимой полосой, в которой существует лишь одно измерение. Прежний пожимает плечами. Говорит: – Очень, очень интересно. Я бью в него потоком чистой энергии. Мир вокруг начинает дрожать, с земли взмывают в небо камни, солнечный свет меняет спектр, трава покрывается инеем. Слишком быстрый отток энергии рушит размерность пространства и нарушает физические константы. – Но это совсем глупо! – качает головой Икар. Да, согласен. Я и должен выглядеть самоуверенным глупцом. Пространство сворачивается, превращаясь в плоскость. На этот раз я не определяю границы – вся планета становится исполинским диском, многослойной проекцией. Так вот ты какая, плоская Земля! И на этой плоской планете, будто на круглом плоту, стоим мы с Икаром. Он сумел удержаться, хотя я и чувствую: это далось ему нелегко. Но я и не рассчитывал, что все будет так просто. Я сгибаю плоское пространство, соединяя разные точки. Снова выправляю. Мы с Икаром висим в космической пустоте. Звезды все так же далеки, кроме одной – здешнего солнца, которое стало в два раза ближе. Вакуум холодит лицо, хоть я и понимаю, что это чушь, что у пустоты нет температуры. – И что? – говорит Икар с презрением. Да-да, в космосе взрывы не бабахают, а голос не разносится, но нам на это как-то плевать. Прежний наносит удар. Это что-то очень, очень сложное, многомерное и немного живое. Оно почти пронзает меня, я меняю форму, пропуская удар насквозь. И снова сворачиваю и разворачиваю пространство. Мы висим прямо над местным солнцем. Над огромной полыхающей звездой, над морем огня, в потоках излучения, в тисках гравитации, тянущей нас в пламенное горнило. Рядом с нами ревет протуберанец диаметром с Землю, вздымаясь на миллионы километров. Шары плазмы, иные размером с город, а иные – с континент, отрываются от поверхности звезды, всплывают в пространство и рушатся назад. Над огненным морем несутся огненные валы с огненной пеной, и мне на миг кажется, что в этом плазменном безумии мелькает что-то упорядоченное, безмерно чуждое, но живущее какой-то своей немыслимой жизнью… Икар кричит. Он пытается открыть путь в многомерные пространства, в свои компактные вселенные, где спрятана его сила. Но я вновь выворачиваю мир в плоскость, и его корень вываливается в двухмерность. Я возвращаюсь к трем измерениям и смотрю на Икара. Он уже не один. Их целая череда, лента, сцепившиеся руками мужчины, юноши, мальчики. Все чем-то похожие, все немножко древнегреческие герои, все в туниках, доспехах, хитонах. Ни одной женщины, кстати, ох уж эти древние греки… Одежда на них вспыхивает и сгорает в мгновение ока, но они крепче, они Прежние и состоят не только из хрупкой органики. Икар и его команда падают в солнце, все так же сцепившись, словно обезьянки-акробаты из детской игрушки. Потом они начинают таять, будто воск, а потом исчезают в облаках плазменного пара. – Мифы не врут… – говорю я зачем-то. И выворачиваю пространство, переносясь через двухмерность обратно на Трисгард. К точке старта, к памятнику Соразмерности и почти собравшемуся порталу. Боковые стенки уже выросли до нужной высоты, между ними нарастает верхняя перекладина. А Мод-то исчезла! Убежала куда-то или рассыпалась в прах? Плевать… Я вдруг понимаю, насколько вымотан. Это не усталость биологического тела или нехватка энергии, как было в форме Защитника. У меня бунтует и отказывает сознание… сознания… Слишком сложно оперировать такими силами, слишком сложно рассчитывать изменения размерности. Но есть еще одно, что я обязан сделать, иначе – все зря. Я смотрю на портал, мучительно решая, как же с ним поступить. Обрывки знаний, пришедших ниоткуда, предлагают мне десятки и сотни решений, но мне сложно выбрать, я почти разучился выбирать. Перед глазами огненным пятном пылает солнце и сгорающие в нем полубоги… Тогда Карир тянется к порталу и делает так, что тот перестает существовать. Миг – он был, следующий – исчез. Кажется, я справился. Не совсем понимаю, кто из меня это делает, но мы разделяемся. И падаем на траву. Я снова всего лишь человек! Карир засмеялся и засопел, похоже – мгновенно уснул. – Дарина? Милана? – тихонько позвал я. Повернул голову. Дарина лежала рядом и тоже спала. Милана подняла голову, кивнула мне – и уткнулась в траву. Я подумал, что сейчас засну. Что это здорово. Но перед тем как провалиться в сон, я услышал шорох, похожий на топот сотен маленьких ножек. Это было плохо. Но я уже не мог бороться. Я уснул. Глава четвертая Судя по тому, что я проснулся, – чистильщик меня не сожрал. Даже не открыв глаз, я понял, что лежу на том же самом месте. И почувствовал внимательный, изучающий, чужой взгляд. Пожалуй, дольше притворяться бесчувственным телом было глупо. Я вздохнул и открыл глаза. Измененная с белыми глазами, в которых терялся крошечный, будто булавочный укол, зрачок, сидела рядом со мной на корточках. И жевала травинку. Это травинка в ее губах выглядела так мирно и неожиданно, что я улыбнулся. – Привет, Мар. Комендант Трисгарда, которую я знал по другой реальности, нахмурилась. – Мы знакомы? Ох уж мой не в меру торопливый язык… – Все сложно, – пробормотал я и присел. – Я Максим. Можно Макс. Оглянулся. Дарина, Милана и Карир спали рядом. Милана обнимала Карира, словно собственное дитя.