– А нам что, так тут и сидеть? – спросил я. – В дохлом корабле? – Зачем? – поразился Высший. – Идите домой, отдохните. – Как? – спросил я и был удостоен укоризненного взгляда. – Ты оперируешь с пространством, как Высший, и задаешь такой вопрос? Ну хорошо… Высший небрежно ткнул пятерней в стену – стена затрепетала и сформировала светящийся серым экран. – Через трое суток, – повторил Высший. И Милана обмякла. Высший удалился в свое время. – Милана? – спросила Дарина осторожно. Милана повернулась к ней… и я понял, что она отводит взгляд. – Дарин… – Не надо ничего говорить, – сказала Дарина. Взяла Милану за руку, кивнула мне: – Пошли, Максим. Не нравится мне тут. Воздух совсем тяжелый стал. Она была ниже Миланы на полголовы, и, если уж честно, Милана всегда казалась куда бойчее и увереннее в себе. Но сейчас я смотрел на них и думал о том, что Высший не соврал. Дарина была тем клеем, который все соединял и не давал развалиться. Они с Миланой прошли в экран первыми, я за ними. …Когда Высший сказал «идите домой», это оказалась не фигура речи. Мы стояли в моей квартире, посреди гостиной. Никакого экрана не наблюдалось, даже витающего в воздухе. Было темно, свет шел только от фонаря с улицы и Лунного кольца на небе. Если смотреть на градусник, то стояла обычная после Перемены московская летняя жара, даже несмотря на ночь, а кондиционер был выключен. Но после корабля Инсека воздух все равно казался чистым, свежим и прохладным. – Как хорошо-то, – сказал я чуть громче, чем требовалось. – Девчонки, мы дома! – Вы дома, – ответила Милана. – Дарина, ты извини, я помню, что говорил Высший, он… – Он дурак, – сказала Дарина беззаботно. – Такой умный, что дурак. А ты дома, ясно? Я в душ… И быстро вышла в коридор. Щелкнул выключатель, в коридоре зажегся свет, потом стукнула закрывшаяся дверь ванной комнаты. – Максим, мне очень стыдно, – сказала Милана, глядя мне в глаза. – Но Высший сказал правду, да. – А можно, я спасу мир? – спросил я. – Или взорву какую-нибудь планету? – Можно, – разрешила Милана серьезно. – Но потом все равно придется что-то решать. Глава вторая Я открыл дверь родителей ключом, всегда висевшим у меня в прихожей. Открыл тихонько, было без четверти двенадцать ночи. И наткнулся на отца, крадущегося – иного слова не подберу – с кухни. В руках он держал бокал, на четверть наполненный чем-то коричневым. Отец был в пижаме и тапочках, значит, выбрался из постели. – Найт кап, – сказал отец, увидев меня. Честно говоря, я ожидал какой-то другой реакции после двухдневного отсутствия. – Чего кап? – не сразу понял я. – Ночной колпак, – пояснил он. – Англичане так называют маленькую выпивку перед сном, а они в выпивке большие специалисты… Не спится. – Ясно, – сказал я. Они что, не заметили моего отсутствия? Даже обидно немного. – Пойдем на кухню, – решил отец. – Ты что-то хотел рассказать? Вы с Дариной как утром умотали на весь день, так и не появлялись. Я заходил вечером. Утром? Хотя чему я удивляюсь. Время в разных реальностях может течь по-разному. Мы прошли на кухню, отец, не спрашивая, налил мне кипяток и дал пакетик чая. Чай пах сеном, но он был горячий, и я сел, грея руки о чашку. Холод Ровиана до сих пор сидел где-то глубоко во мне. – Странная у тебя рубашка, – сказал отец. – И джинсы. – Почему? – Если не ошибаюсь, ни на рубашке, ни на штанах нет ни пуговиц, ни швов. Как ты их надеваешь? Какая-то инопланетная технология? – Инопланетная, – пробормотал я, обнаружив, что отец прав. Высший дал нам очень своеобразную одежду. Отец кивнул, сделал маленький глоток, поморщился. Скорее всего, это был какой-то гадкий напиток, который англичане пить бы не стали. Хотя почему я так думаю? Я про тэни знаю куда больше, чем про англичан. – Ты хотел посоветоваться, – сказал отец. – Спрашивай. – С чего ты решил? – Ну вряд ли ты надумал в полночь нас проведать. Денег ты просить у нас тоже не станешь. – Отец улыбнулся. – Что-то с девчонками? Он так и сказал: «с девчонками», во множественном числе. – Нет, – ответил я. – То есть да, но сам разберусь… Отец молчал, выжидая, я вздохнул. – Если кратко – они обе меня любят. А я их, наверное. Есть же такие семьи. – Мама расстроится, я позавидую, – хладнокровно заметил отец. – Но извини, советовать ничего не стану. – И хорошо, я действительно сам разберусь, – ответил я с облегчением. – Нет, я о другом. Про другие отношения. – С Инсеками? – И с ними тоже, – сказал я мрачно. – В общем, я как-то во многое влез, очень сильно… – Скажи, ты причастен к тому, что Инсеки улетели? – спросил отец. – С чего ты взял? – удивился я. – Просто ответь. – Самым прямым образом, – признался я. – Пап, я вообще уже не совсем человек! Он молчал и смотрел на меня. – Я убивал! – сказал я. – Но они были плохие люди? – Пап, ты издеваешься? – Нет, спрашиваю, – ответил он. – По большей части они вообще были не люди. Отец пожал плечами. – Тогда с юридической точки зрения – это не считается.