Почувствовал, что Дарина выдирает руку из моей ладони, глянул на нее – она медленно, как загипнотизированная, двигалась к матери Гнезда. Я сжал ладонь крепче, и Дарина остановилась. Это все феромоны. – Макс, я передал твое мнение, – сказал Лихачев. Выглядел он нерадостным. – Но не мы первые это начали. Надо выяснить, что происходит в корабле Инсека. – Да как же вы не понимаете! – воскликнул я. – Это боевой корабль, он может планету разнести на куски! – Тем более, – сухо сказал высокий. Подошел к нам. Положил мне руку на плечо таким уверенным жестом, что я даже не возмутился. – Максим, мы взвесили все за и против. Есть решение руководства. Ребята идут осмотреться, никто не собирается захватывать корабль, нажимать кнопки, взрывать планеты. – Там нет кнопок, – возразил я. У меня заколотилось сердце. – Там все подчинялось командам Инсека. – Мы читали твои отчеты, Максим. И ребята читали. Он по-прежнему держал руку на моем плече, отеческим жестом уверенного в своих решениях начальника. – Ты опасаешься, что появление людей запустит какие-то процессы в корабле? Так этого бояться поздно. Туда прошло пять групп из разных стран. – Все равно… – сказал я, уже понимая, что проиграл. – Зачем повторять чужие глупости? – Вот ты и приглядишь, чтобы глупостей не случилось, – улыбнулся старикан. – Мы будем на связи с командой… ты ведь консультант у Лихачева, верно? И на корабле бывал. Поможешь? Я посмотрел ему в глаза. И позволил смыслу, когда-то поглощенному на Трисгарде, заработать. Такое ощущение, будто старикан понял, что я делаю. Он прищурился, но не отвел взгляд, и я провалился в его глаза. Будто на камни рухнул с высоты. У него все было четко и правильно. И неспешно. Он не семь раз отмерял, прежде чем отрезать, а семьдесят семь. Все строилось медленно, но уж если план был принят, то он выполнялся. Предельно осторожно. С минимальным риском. Под полным контролем. Он и жил точно так же, как работал. И при малейшем сомнении предпочитал ничего не делать. Сейчас у него сомнений не было. Я сдался и отвел глаза. В то же мгновение старикан убрал руку, будто решил, что придерживать меня больше не стоит. Интересно, кто из нас друг в друге больше прочитал? Вместе со стариком мы отошли от экранов к Лихачеву. Хранитель взирала на нас мрачно, мать Гнезда – с улыбкой. Лихачев выглядел смущенным и расстроенным. – Что ж, у нас прибавление в команде. – Старик казался самым довольным из собравшихся. – Отважная юная пара… наш мост между Измененными и людьми… Вы же не против, Ла? Мать Гнезда кивнула. – Меня зовут Леонид Владимирович, – сказал старик таким интригующим тоном, словно выдал мне какую-то государственную тайну. – Я курирую отношения с Измененными в правительстве. – А я полагал, что этим занят Иван Андреевич. Леонид Владимирович кивнул. – Он был моим коллегой. К сожалению, мы не знали… его истинной сущности. Ну что, команда отправляется… начнем? – Я готова открыть проход, – сказала мать Гнезда. – Если вы готовы… В ее голосе слышалась искренняя забота. Скорее из упрямства, чем надеясь на что-то, я потянулся к разуму Гнезда. Я знал, что это чужое Гнездо, в котором не хранилось отпечатка моего сознания, я даже не был уверен, что получу ответ. Но ответ пришел. Волна эмоций, смущение и растерянность, печаль и досада. Гнезду тоже не нравилось, что люди отправятся на Селену, но решение принимало не оно. «А если я попрошу не открывать переход?» – мысленно спросил я. Нет, я больше не мог командовать чужими Гнездами. Это ушло вместе со вторым Призывом. Но в ответной волне образов я уловил сомнение… и согласие. Гнездо подчинится! Оно снимет с себя ответственность. Сделает вид, что обязано подчиниться. Я быстро повернул голову и посмотрел на мать Гнезда. А мать посмотрела на меня. Кажется, мы сейчас держались за одни и те же рычаги управления! – Как тебя зовут? – спросил я. Мать смотрела на меня. Улыбка уходила с ее лица, сменялась печалью. – Лара. Максим, неужели ты думаешь, что я хочу чего-то плохого? Нет, я так не думал. Мать Гнезда воплощала заботу и безопасность. Но я боялся, что сейчас, в новом мире, где Измененные утратили смысл своего существования и поддержку Инсека, мать не знает, что хорошо, а что плохо. Я вдруг понял, что все смотрят на меня. Измененные догадались, что происходит. Мать выжидала, монахам было любопытно, стражи просто ждали приказа. – Все хотят только хорошего… – прошептал я. И разорвал контакт с Гнездом. Мать кивнула. Вновь спросила: – Я открываю проход? Леонид Владимирович кивнул, и экран, через который мы прошли, вновь засветился. Пробежали синие искры, поверхность наполнилась серой мглой. – С Богом, – сказал Лихачев и быстро, будто стесняясь, перекрестился. Пятеро в скафандрах, так и не сказавшие ни одного слова, двинулись к экрану. И прошли через него, не останавливаясь и не колеблясь. – Это ваши? – спросил я Лихачева. Не время было дуться и обижаться. – Нет, – ответил он, явно обрадовавшись, что мы заговорили. – Это очень серьезные ребята. – Ла, как насчет связи? – спросил Леонид Владимирович. Рядом с работающим экраном, открытым на Селену, засветился второй, поменьше. На нем появилось изображение – приглушенный свет, мягко изогнутые стены серо-синего металла. Корабль Инсека! Судя по тому, что изображение поворачивалось из стороны в сторону, работала камера, закрепленная на шлеме одного из «серьезных ребят». – Майор, у нас есть картинка, – сказал Леонид Владимирович. – Доложите обстановку. – Переход нормальный, команда в сборе, находимся в пустом помещении, отвечающем описанию, – голос майора был спокойным, собранным. – Сила тяжести низкая. Признаков активности не наблюдаем. Атмосфера на месте. Анализаторы включены. – Хорошо, майор. Не спешите. Полный цикл контроля среды, потом запускайте дроны. Скафандры не снимать! – Есть, товарищ генерал, – ответил майор. Леонид Владимирович подмигнул мне. Наклонился и сказал шепотом: – На самом деле я давно в отставке. Но ты же понимаешь, десантникам проще подчиняться генералу, чем чиновнику! Я подумал, что генералов в отставке не бывает. Или так про сотрудников госбезопасности говорят? Да не важно, скорее всего, Леонид Владимирович там и служил, в танке или самолете его представить было сложно. Судя по картинке, помещение, где оказалась «команда», было просторным и совершенно пустым. Округлые стены, конусом уходящий вверх потолок, будто в цирке или церкви, несколько темных проходов. Тот же металл, что и в защищенной зоне. – Сбор информации и обустройство лагеря займут почти час, – сказал генерал. – Может быть, выпьем чая, уважаемая Лара? – Непременно, – ответила мать. – Я останусь, посмотрю за ребятами, – пробормотал Лихачев. Я опять поймал его смущенный взгляд. – Я тоже останусь, – решила хранитель. Отошла к монахам – те стояли у стены, перед ними тоже возникли небольшие экраны со стремительно бегущим текстом. Тоже изучают корабль или поддерживают открытый переход?