Монтальбано ощутил прилив гордости. В общем, принимая во внимание груз прожитых лет, он еще вполне… Но пора вставать. И тут в ноздри полился волшебный аромат свежесваренного кофе. С чего бы Аделине являться раньше времени? — Аделина! Нет ответа. Только звук приближающихся шагов. Появилась Мариан — уже полностью одетая — с чашечкой кофе в руках. Он зачарованно смотрел на нее. Вновь нахлынуло сильное, пугающее, неудержимое чувство. Мариан поставила чашку на тумбочку, улыбнулась ему блаженной улыбкой и наклонилась поцеловать. — С добрым утром, комиссар. Странное ощущение: как будто я всегда тут жила. Вместо ответа тело Монтальбано отреагировало само по себе, без подсказки мозга. Он выпрыгнул из кровати и крепко обнял другое тело, вновь ощутив смесь желания, нежности и благодарности. Она порывисто ответила на поцелуи, но потом решительно отстранилась. — Хватит, прошу тебя. Тело Монтальбано подчинилось. — Поверь мне, — сказала Мариан, — не знаю, что я готова отдать за то, чтобы остаться. Но мне действительно пора ехать. Я тоже уснула и проспала. Постараюсь вернуться в Вигату как можно скорее. Достала из кармана мобильный телефон. — Дай мне все свои номера. Вечером позвоню тебе из Милана. Монтальбано проводил ее до двери. Он все еще не мог выдавить ни слова: нахлынувшее смятение лишило комиссара дара речи. Мариан обняла его за шею, посмотрела прямо в глаза и сказала: — Я не собиралась… Развернулась к нему спиной, открыла дверь, вышла. Монтальбано высунул голову за дверь — он был совершенно голый — и увидел, как Мариан садится в машину и уезжает. Пока шел обратно в спальню, дом показался ему еще более пустым, чем прежде. Комиссара вновь охватило желание ощутить присутствие Мариан. Он нырнул в постель с той стороны, где она спала, и зарылся лицом в подушку, чтобы вдохнуть аромат ее кожи. Минут через пять после его прихода зазвонил телефон. — Синьор комиссар, там до вас на тилифоне сын вашей горничной Аделины. — Переключи на меня. — День добрый, комиссар, это Паскуале. Матушка сказала, у вас ко мне разговор. Слушаю. — Как поживает мой крестничек Сальво? — Растет не по дням, а по часам. — Мне нужна информация. — Чем смогу — помогу. — Ты не слыхал про вора, который, угрожая пистолетом, напал в переулке Криспи на одну синьору, отнял деньги, но оставил драгоценности, потом поцеловал и… — Поцеловал? — Именно. — И больше ничего? — Ничего. — Не знаю, что сказать. — Так ты о нем слышал? — Нет, ничего такого. Но, если хотите, могу поспрашивать. — Сделай одолжение. — Разузнаю и перезвоню, комиссар. Мими Ауджелло и Фацио вошли вместе. — Есть новости? — спросил комиссар. — Да, — сказал Ауджелло. — Вчера вечером, минут через пять после твоего ухода, явился с заявлением некий Гаспаре Интелизано. — О чем хотел заявить? — В том-то и загвоздка. Обычно люди приходят заявить, что кто-то взломал дверь, а тут все совершенно наоборот. — Ничего не понял. — Вот именно. Дело показалось мне весьма тонким и запутанным, и я попросил его зайти сегодня утром, когда ты будешь в конторе. Пусть лучше с тобой побеседует. Он уже здесь, дожидается приема. — Да ты хоть намекни, о чем речь! — Поверь, лучше будет, если он сам всё расскажет. — Ладно. Фацио привел Интелизано. Сухощавый высокий мужчина лет пятидесяти, чахлая седая козлиная бороденка, одет небрежно: потертая зеленая вельветовая пара, на ногах — тяжелые крестьянские башмаки. Явно нервничает. — Садитесь и рассказывайте. Интелизано осторожно опустился на краешек стула. Вытер пот со лба огромным, как простыня, платком. Мими сел на стул напротив него, а Фацио — за столик с компьютером. — Стенографировать? — спросил он. — Пусть сперва синьор Интелизано начнет говорить, — ответил Монтальбано, глядя на посетителя. Тот вздохнул, снова промокнул лоб и спросил: — Мне сперва назвать имя, фамилию, дату рождения?.. — Пока не нужно. Расскажите, что случилось. — Синьор комиссар, скажу сразу, что я владею тремя крупными участками земли, которые достались мне от отца. В основном там растут пшеница и виноград. Держу я их только из уважения к покойному, поскольку там больше расходов, чем дохода. Один из трех участков находится в предместье Спириту-Санто и доставляет кучу хлопот. — А что с ним не так? Не дает урожая? — Половина дает, а вторая — бесплодна. Та, что дает урожай, засеяна пшеницей и бобами. А хлопоты все оттого, что по участку проходит граница земель Вигаты и Монтелузы, так что он приписан к двум разным населенным пунктам, из чего иногда выходит путаница с уплатой городских налогов, пошлин и тому подобного. Вы понимаете, о чем я? — Понятно. Продолжайте. — На бесплодный участок я почти никогда не заезжаю. К чему? Там стоит домик с обвалившейся крышей, без двери, растет несколько деревьев горького миндаля, вот и все. Вчера утром я проезжал мимо на хорошую половину участка, и мне приспичило; решил зайти в дом, но не смог. — Почему? — Кто-то поставил там дверь. Из крепкого дерева. И замок повесили.