— И что ты об этом думаешь? — Мими, я представил себя в роли вора. Допустим, Лоредана рассказала правду — хотя мы знаем, что это не так. Я прячусь в переулке и жду машину, чтобы броситься на землю. Так вот, я, вор, не знаю, кто будет в той машине. А вдруг там несколько человек? И пусть даже вор при оружии, дело сразу усложняется. Один вылезет посмотреть, а другой или другие останутся в машине и могут действовать как угодно. А вдруг тем временем подъедет еще одна машина? Нет, риск слишком велик. Если только он заранее не знает, что за машина и кто в ней. — Вывод? — Сейчас скажу. Ограбление, если оно действительно было, случилось в другом месте и при других обстоятельствах, и у грабителя был как минимум один сообщник. — Согласен с тобой, — сказал Мими. — Но вопрос в том, что нам предпринять. Мы уверены, что синьора заливает, но как ее расколоть? — Мы устроим так, что она, сама того не зная, даст нам кое-какие подсказки. После обеда вызовем ее, скажем, к половине пятого. Фацио, обеспечь и подтверди. Если решит явиться в компании мужа, ничего страшного. Я задам ей пару вопросов, а потом посмотрим. Но ты, Мими, не должен тут маячить, когда придет синьора Ди Марта. Ауджелло скроил обиженную мину. — Почему это мне нельзя присутствовать? — Объясню после того, как она уйдет. Так будет лучше для тебя, поверь. Ты от этого только выиграешь. Направляясь к оконечности мола, он подумал, что при всей ясности плана насчет Лореданы Ди Марта он понятия не имел, каким боком подступиться к тем тунисцам. Надо было действовать с осторожностью, потому что как только станет известно, что они под подозрением, эмиграционные власти в один миг вышлют их назад в Тунис, и неважно, что там их будут пытать или наверняка убьют. Сколько раз уже поступали так же с бедолагами, которых после репатриации ждала верная смерть? Он не хотел такого бремени на совести. Уселся на плоский валун и тут же заметил, что краб его поджидает. — Будь здоров, — сказал он. Наклонился, зачерпнул пригоршню гальки, выкинул крупные и приступил к игре. Игра заключалась в метании камушков в краба. Если комиссар промахивался, краб не шевелился. Если попадал, тот отодвигался на пару сантиметров. И так бочком, бочком, пока не добирался до кромки воды и не исчезал. И вот, пока Монтальбано наблюдал за движением краба, ему пришло в голову, что и к тунисцам надо подойти точно так же: бочком-бочком. В его голове мгновенно нарисовался четкий план, который не причинит им никакого вреда. В качестве награды он позволил себе выкурить еще одну сигаретку, а потом пошел обратно в контору. А там первым делом вызвал Фацио и велел послушать телефонный разговор между ним и Интелизано. — Монтальбано это. Простите, мне крайне необходимо с вами поговорить. — Когда? — Если можно, до вечера. Интелизано прикинул время. — В семь уже поздно? — Нет, отлично. Положил трубку. — Зачем он вам? — спросил Фацио. — Я разве не говорил, что после обеда меня посетит годная мысль? — И что за мысль? — Завтра утром поедем с Интелизано в предместье Спириту-Санто, он представит меня тунисцам под фальшивым именем, не говоря, что я из полиции, а скажет, что я, мол, собираюсь купить землю. Пока годится? — Ага. А потом? — Потом вернусь после обеда, уже один, и объясню им, что Интелизано про этот визит знать не должен, потому что я хочу узнать у них правду про тот участок. Сколько он дает, какой доход… Заодно спрошу и про бесплодную часть, ту, где стоит домик, поскольку Интелизано продает всю землю разом. Само собой, заплачу им. А там, слово за слово, может, и удастся что-то вытянуть. — По-моему, задумка хорошая, — сказал Фацио. Вошел Мими Ауджелло. — Сколько у меня времени, прежде чем исчезнуть? Монтальбано глянул на часы. — Минут пять. — Хотел сказать, мне тут кое-что припомнилось. Эта Лоредана, прежде чем выйти за Ди Марту, работала продавщицей в супермаркете на Виа Либерта? Фацио ответил за Монтальбано: — Так точно. — Тогда мы с ней знакомы. — Пресвятая Богородица! — воскликнул Монтальбано. — Ты ее… — Нет, к ней подкатывал один мой друг, он мне ее и представил. Но тому пришлось отступиться: девушка давно была с одним парнем, в которого была по уши влюблена. — Так она знает, что ты из полиции? — Нет. Я представился адвокатом Диего Крома. Монтальбано разобрал смех. Имечко, достойное персонажа женского любовного чтива. — Твоя боевая кличка? — Одна из многих. — Назови еще одну, позабавь меня. — Карло Альберто Де Маджистер. Это когда я прикидывался дворянином. Мне надо знать, мешает ли то, что мы знакомы, твоим планам. — Нет. Наоборот. Зазвонил телефон. — Синьор комиссар, тут в присутствии один синьор мужского пола и с ним синьора женского пола, и они говорят, что вы их пригласили для разговора. — Наверно, супруги Ди Марта? — Не знаю, синьор комиссар, но думаю, они скорее из Вигаты, чем с острова Мальты. Монтальбано решил замять вопрос. — Ладно, Катаре. А… — Но если вы хотите, я могу у них спросить. — Говорю тебе, ладно. Давай так: сосчитай до десяти, а потом проводи их ко мне. — Мне вслух считать, синьор комиссар? — Как хочешь. Повесил трубку. — Так, я исчезаю, — сказал Мими, открывая дверь и выходя из кабинета. — Не закрывай! — крикнул ему вслед Монтальбано. Прошла минута. Никто не появился. — Сколько времени нужно Катарелле, чтобы досчитать до десяти? — спросил Фацио. Еще полминуты. Монтальбано схватился за телефон. — Катарелла, ну что там? — Синьор комиссар, вы уж потерпите, мне тут никак не дают досчитать до десяти — то один позвонит, то другой зайдет, а мне каждый раз приходится останавливаться и начинать сначала, ну и вот… И сейчас, когда вы позвонили, я забыл, до скольки дошел, теперь придется заново считать. — Кончай уже считать и веди их ко мне.