– Ради бога, не шевелитесь! Не двигайте головой. – Я взглянул на Вулфа. – Кто-то попытался отрезать ей голову. Не знаю, насколько им это удалось. – Меня хотел убить мой муж, – заявила она Вулфу. Вулф смотрел на нее из-под прикрытых век: – Значит, вы Дора Риттер. Она покачала головой, вновь хлынула кровь, и я немедленно велел ей прекратить шевелить головой. – Я Дора Чапин, – ответила она. – Я замужем уже три года. Глава 10 Вулф ничего не ответил. Я стоял позади нее и ждал, готовый подхватить ее, если она начнет терять сознание и заваливаться вперед, так как не знал, насколько тогда откроются раны. Вулф же не шевелился. Он все смотрел на нее чуть открытыми глазами, а потом выпятил губы, втянул их и снова выпятил и втянул. – У него был припадок, – произнесла она. – Один из его ознобов. – Я и не знал, – вежливо отозвался Вулф, – что у мистера Чапина бывают припадки. Пощупай у нее пульс. Я наклонился и взялся за ее запястье. Пока я считал, она начала говорить: – Точнее, это не припадки. Это выражение, которое появляется у него в глазах. Я и без того побаиваюсь его, но, когда вижу подобное выражение, просто прихожу в ужас. Прежде он меня и пальцем не трогал. Этим утром, когда я увидела этот его взгляд, я сказала кое-что, что мне не следовало… Взгляните. Она выдернула руку из моих пальцев и залезла в свою большую кожаную сумку. Извлекла из нее нечто завернутое в газету. Потом развернула бумагу и продемонстрировала кухонный нож, на котором все еще оставалась влажная красная кровь. – У него было это, а я не знала. Должно быть, он приготовил его для меня, когда выходил на кухню. Я забрал у нее нож, положил на стол, все так же в газете, и сообщил Вулфу: – Пульс несколько учащенный, но вообще в норме. Вулф положил руки на подлокотники, приготовился и поднялся, потом произнес: – Пожалуйста, не двигайтесь, миссис Чапин. – Он обошел сидящую женщину и посмотрел на ее шею, а затем наклонился, чтобы разглядеть получше. Подобной кипучей деятельности я не замечал за ним вот уже около месяца. Не отрываясь от порезов, Вулф сказал: – Пожалуйста, наклоните голову вперед, чуть-чуть, и снова поднимите. Она последовала его указаниям, и кровь хлынула вновь, из одного места едва ли не брызнув на него. Вулф выпрямился: – В самом деле. Вызови врача, Арчи. Миссис Чапин начала было поворачиваться к нему, но я остановил ее. Она запротестовала: – Мне не нужен врач. Я добралась сюда, смогу добраться и до дому. Я лишь хотела показать вам и спросить… – Да, мадам. В данный момент вы должны слушаться меня… Будьте так добры… Я уже был у телефона и набирал номер. Кто-то ответил, и я попросил доктора Волмера. Женский голос на другом конце провода сообщил, что его нет, он только что вышел, и, если дело срочное, она может успеть перехватить его в дверях. Я начал было просить ее так и сделать, но тут мне пришло в голову, что я сам смогу справиться быстрее, а потому швырнул трубку и бросился из кабинета. Фриц вытирал пыль в прихожей, и я велел ему далеко не уходить. Выскочив на крыльцо, я заметил у обочины такси – конечно же, нашей посетительницы. Примерно в двухстах футах к востоку стояло синее «купе» доктора Волмера, который как раз садился в него. Окликнув доктора, я рванул к нему. Он меня услышал и к тому времени, когда я подбежал к машине, уже снова стоял на тротуаре. Я сообщил ему о пострадавшей, зашедшей к нам, и он достал из машины сумку и пошел со мной. В своем бизнесе я сотню раз убеждался, что единственное, чего никогда не захочешь оставить в ящике комода, – это любопытство. Когда мы оказались у нашего крыльца, я снова бросил взгляд на стоявшее рядом такси. И на секунду растерялся, так как водитель уставился на меня и подмигнул. Мы с доком зашли внутрь. Фриц дежурил в прихожей и сообщил, что Вулф удалился на кухню и вернется, когда врач закончит. Я попросил его, ради всего святого, не давать Вулфу приниматься за еду и повел Волмера в кабинет. Дора Чапин все так же сидела в кресле. Я представил их друг другу, и доктор поставил сумку на стол и подошел к раненой для осмотра. Он немного повозился с порезами и объявил, что, возможно, их придется зашивать, а для более точного заключения их надо промыть. Я показал ему ванную, объяснил, где находятся бинты, йод и так далее, а потом сказал: – Я позову Фрица помочь вам. А у меня дельце на улице. Если понадоблюсь, буду там. Он отозвался, мол, все в порядке. Я вышел в прихожую и объяснил Фрицу его новые обязанности. Потом спустился на тротуар. Такси все еще стояло там. Водитель больше не подмигивал, а просто смотрел на меня. Я обратился к нему: – Привет! – Очень редко говорю так много. – Как – много? – Чтобы сказать «привет». Любую форму приветствия. – Не виню вас. Могу я заглянуть внутрь? Я открыл дверцу и просунул голову достаточно, чтобы хорошенько разглядеть прикрепленное к панели удостоверение в рамке, с фотографией и именем водителя. То была лишь догадка наобум, но я решил, что если уж угадаю, то сберегу время. Я вылез наружу, поставил ногу на подножку и ухмыльнулся ему: – Насколько я понимаю, вы хороший инженер. Секунду вид у него был презабавный, а потом он рассмеялся: – То было, когда я участвовал в бурлеске. Нынче я исполняю лишь драматические роли. Черт, да хватит лыбиться на меня! У меня и так башка трещит. Я стер свою ухмылку: – Почему вы подмигнули мне, когда я проходил мимо? – А почему бы и нет? – Не знаю. Черт, да не корчите из себя оригинала! Я всего лишь задал вам безобидный вопрос. Так что с подмигиванием? – Я тот еще фрукт, – покачал он головой. – Разве я не сказал, что у меня голова трещит? Давай-ка посмотрим, не найдется ли для тебя местечка, куда тебе стоит отправиться. Тебя зовут Ниро Вулф? – Нет. А вот вас зовут Питни Скотт. Я заносил ваше имя в составленный мной список, а рядом с ним проставил взнос в пять долларов. – Я слышал об этом списке. – Вот как? От кого? – Хм… От людей. Можешь меня вычеркнуть. На прошлой неделе я заработал восемнадцать долларов и двадцать центов. – Вам известно назначение этого списка. – И это тоже, – кивнул он. – Вы хотите спасти мою жизнь. Послушай-ка, дружище… Запрашивать пять баксов за спасение моей жизни просто оскорбительно. Поверь мне, это чрезмерно. Спекулятивная оценка. – Он рассмеялся. – Полагаю, у подобных вещей есть предел. А отрицательная величина существует только в математике. Ты понятия не имеешь, какое ощущение солидности и уверенности могут придать человеку подобные размышления. В доме есть выпить? – Как насчет двух долларов? Назначим два. – И это много. – Тогда один. – Ты все равно льстишь мне. – Хотя для ноября было холодно, дул сырой ветер, перчаток на нем не было, и его руки покраснели и загрубели. Он сунул одеревеневшие пальцы в карман, достал мелочь, выбрал из нее пятицентовик и сунул его мне. – Вот, я расплачиваюсь с тобой и могу выкинуть это из головы. Теперь, когда я ничего тебе не должен, найдется выпивка? – Что предпочитаете? – Я… Если бы нашелся хороший ржаной виски… – Скотт наклонился ко мне, и в его глазах появилось какое-то выражение, затем он отстранился; голос его зазвучал резко и отнюдь не по-дружески. – Ты шуток не понимаешь, что ли? За рулем я не пью. Эта женщина сильно пострадала? – Не думаю, голова ее пока на месте. Доктор подлатает ее. И часто вам случается бывать у нее? Или у ее мужа? – Я вожу ее, когда она вызывает меня, и ее мужа тоже, – все так же резко ответил он. – Я таксист. Они дают мне подзаработать, когда могут, памятуя старые денечки. Раз-другой они даже позволили мне выпить у себя. Полу нравится наблюдать за мной пьяным, и он проставляет выпивку. – Скотт рассмеялся, и его резкости как не бывало. – Ну, принимаешь такое положение во всех его проявлениях и просить о чем-то уже просто не можешь. Я собираюсь оставаться трезвым, чтобы ничего не упустить. Я подмигнул тебе, потому что теперь и ты в этом замешан и станешь таким же забавным, как и все остальные. – Это меня ничуть не обеспокоит, я и без того всегда был смешным. Чапин пьет вместе с вами? – Он не пьет. Говорит, у него от этого нога болит. – Вы знаете, что за обнаружение Эндрю Хиббарда назначена награда в пять тысяч долларов? – Нет. – Живым или мертвым. У меня возникло такое ощущение, что я вдруг во что-то попал, просто наугад размахивая ножом. Выражение лица его изменилось, застыв в удивлении, как если бы ему в голову пришла мысль, ранее не удосуживавшаяся посетить его. Он отозвался: – Ну, человек он дорогостоящий, и это не так уж и много за него. Хотя Энди – парень неплохой. Кто назначил награду? – Его племянница. Завтра об этом объявят газеты.