Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 30 из 39 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Конечно там, – ухмыльнулся я. – Я просто расставляю всех вас по местам. Доктор Бертон пошел в приемную сразу же? Она кивнула: – Ну… может, не сразу. Но очень скоро. Я была в столовой и слышала, как он подошел к двери. – Хорошо. – Я встал с кресла. – Теперь я попрошу тебя кое-что сделать. Я не буду говорить тебе, что это важно, хотя так оно и есть. Ты пойдешь в столовую и начнешь расставлять бокалы, или чем ты там занималась, когда сказала доктору Бертону про Чапина. А я пройду мимо столовой в приемную. Доктор Бертон ходил быстро или медленно? Роза покачала головой, губы у нее задрожали. – Он просто ходил. – Значит, я просто пойду. Ты услышишь, как я прохожу, а потом посчитаешь, сколько времени прошло до первого выстрела. Когда настанет время первого выстрела, ты крикнешь «Раз!» – только громко, чтобы я услышал тебя в приемной. Ты все поняла? Сначала тебе лучше предупредить… – Я прервался, так как увидел, что она вот-вот разревется. – Так, а ну-ка, прекрати! Посмотри на миссис Бертон и поучись, как нужно себя вести. Ты делаешь это для нее. Ну же. Она сжала губы, пока дважды сглатывала, потом раскрыла рот, чтобы сказать: – Выстрелы прозвучали все вместе. – Хорошо, пусть так. Крикнешь «раз», когда настанет время. Сначала тебе лучше пойти и предупредить всех, что ты собираешься кричать, иначе они разбегутся… Вмешалась миссис Бертон: – Я скажу им. Роза, отведи мистера Гудвина в кабинет и объясни, как идти. Личностью она была, безусловно, выдающейся, эта миссис Бертон. Она нравилась мне все больше. Может, душа ее и была заключена где-то в шкатулке, но все остальные внутренности находились на своих местах, в том числе и кишка, – и таковая у нее отнюдь не была тонка. Коллекционируй я всякие вещички, я бы не возражал заполучить ее перчатку и для себя. Мы с Розой вышли. Очевидно, она избегала спален и провела меня по боковому коридору, потому как мы вошли в кабинет прямо из него. Она показала мне, как идти, через другую дверь, и оставила меня. Я осмотрелся. Книги, кожаные кресла, радио, напольные пепельницы и рабочий стол у окна. Был в нем и ящик, конечно же, в котором хранилось оружие. Я подошел к столу, открыл ящик и закрыл. Затем вышел в дверь и последовал указаниям: с умеренной скоростью миновал дверь в столовую, пересек центральный коридор, прошел через большую комнату в гостиную. Затем вскинул руку с часами, открыл дверь в приемную, зашел туда, закрыл дверь… Хорошо, что остальных предупредили, ибо Роза проорала «Раз!» так, что оно прозвучало даже для меня, в приемной с закрытой-то дверью, словно предсмертный вопль. Опасаясь, что она может повторить его, я живо прошел назад в квартиру. Горничная вернулась в комнату к миссис Бертон. Когда я появился там, Роза стояла подле дивана с лицом белым как полотно, словно испытывала приступ морской болезни. Миссис Бертон гладила ее по плечу. Я сел и продолжил: – Я едва успел зайти. Самое большее две секунды. Конечно, она поторопилась, но наверняка все произошло очень быстро. Хорошо, Роза. Больше не буду просить тебя кричать. Ты славная храбрая девушка. Еще лишь пара вопросов. Услышав выстрелы, ты побежала в приемную с миссис Бертон. Так? – Да, сэр. – Что ты увидела, когда оказалась там? – Я ничего не увидела. Было темно. – Что услышала? – Я услышала что-то на полу, а потом как мистер Чапин произносит имя миссис Бертон, а потом зажегся свет, и я увидела его. – И что он делал? – Он пытался встать. – У него был револьвер в руке? – Нет, сэр. Уверена, что не было, потому что он опирался руками о пол. – А потом ты увидела доктора Бертона. – Да, сэр. – Она сглотнула. – Я увидела его, когда к нему подошла миссис Бертон. – И что ты тогда сделала? – Ну… Стояла, наверно… Потом миссис Бертон велела мне привести доктора Фостера, и я выбежала, спустилась вниз, и мне сказали, что доктор Фостер только ушел, и я побежала к лифту… – Хорошо, достаточно. Я заглянул в свои записи. Миссис Бертон снова гладила Розу по плечу, и та смотрела на нее, готовая разрыдаться. Мои часы показывали без пяти одиннадцать, я пробыл в этой комнате почти два часа. Я не сделал лишь одну вещь, но она могла и не понадобиться, и в любом случае с ней можно было подождать. Я и без того собрал достаточно, чтобы отложить остальное на завтра. Однако, листая страницы блокнота, мне пришло в голову, что следует уделить внимание еще кое-чему. Я убрал блокнот и карандаш в карман и взглянул на миссис Бертон: – С Розой все. Со мной тоже, если только вы не попросите Розу… Она посмотрела на горничную и кивнула ей: – Иди-ка ты спать, Роза. Спокойной ночи. – О, миссис Бертон…
– Достаточно на сегодня. Ты слышала, что мистер Гудвин назвал тебя храброй девушкой. Иди и постарайся заснуть. Горничная наградила меня не особо дружелюбным взглядом, снова посмотрела на хозяйку, развернулась и вышла. Стоило лишь двери закрыться за ней, как я встал с кресла и заговорил: – Я ухожу, но есть еще кое-что. Я хотел бы попросить вас об одном одолжении. Вам придется поверить мне на слово, что интерес Ниро Вулфа в этом деле тот же, что и у вас. Я выражусь откровенно. Вы не хотите, чтобы Пола Чапина сожгли на электрическом стуле за убийство вашего мужа, не хочет этого и Ниро Вулф. Мне неведомо, каким будет его следующий шаг, это ему решать, но, весьма вероятно, ему понадобится некий статус. Например, если он захочет попросить инспектора Кремера позволить ему взглянуть на оружие, ему придется предъявить для этого более вескую причину, чем праздное любопытство. Естественно, Пол Чапин его не наймет, но как насчет вас? Нам бы существенно облегчило жизнь, если бы мы могли объявить, что действуем по вашему поручению. Естественно, без всякой платы, даже если сделаем что-то вам угодное. Я могу составить соглашение в письменном виде. – Я взглянул на миссис Бертон; голову она еще держала высоко, однако в ее глазах и уголках рта обозначились признаки усталости. – Я ухожу, не стану больше распространяться на эту тему, просто скажите, «да» или «нет». Если не хотите прилечь и отдохнуть, то не сдерживайтесь, пусть все выйдет наружу, получите облегчение по-другому. Ну как? Миссис Бертон покачала головой. Я решил, что она отвечает отказом, но затем она заговорила, хотя ее речь и звучала так, словно была обращена ко мне не более, чем предыдущий жест: – Я любила своего мужа, мистер Гудвин. О да, я любила его. Порой я не одобряла, что он делает. Он же не одобрял мои поступки гораздо чаще, хотя и редко говорил об этом. И он бы не одобрил то, что я сейчас делаю… Думаю, не одобрил бы. Он сказал бы: пусть все решит судьба. Сказал бы, как часто говорил это и о Поле Чапине. Он мертв… О да, он мертв… Но пусть он проживет еще, чтобы сказать это и сейчас, и пусть я проживу еще, чтобы ответить то, что всегда отвечала: я не буду отлынивать от работы, если считаю ее своей. Он не захотел бы, чтобы я пошла ему на уступку только потому, что он мертв. – Миссис Бертон резко встала и так же резко добавила: – А даже если бы и хотел, чтобы я уступила, сомневаюсь, что я смогла бы. Доброй ночи, мистер Гудвин. – Она протянула руку. Я пожал ее и ответил: – Наверное, я достал вас, но я предпочитаю простые слова. Ниро Вулф может заявить, что действует от вашего имени, так? Она кивнула. Я развернулся и вышел из комнаты. В приемной я взял со стола свое пальто и шляпу и, одеваясь, осмотрелся по сторонам. Потом достал черную сумку из шкафа. Открывая дверь, я изучил замок и пришел к выводу, что это обычная разновидность в домах подобного класса, в которой можно нажать на кнопку, утопленную в кромке двери, и освободить цилиндр. Я попробовал, и она сработала. Из коридора донеслась возня, я вышел и закрыл за собой дверь. На стуле сидел и выкручивал шею, чтобы разглядеть, кто это играется с дверью – при этом совершенно не утруждаясь подняться, – детектив, которого Кремер оставил для защиты семьи от назойливых посягательств, как я и предполагал. Я принялся натягивать перчатки и сказал ему бодро и дружелюбно: – Спасибо, друг мой. Уверяю, мы признательны вам за эту услугу. – И с этим направился к лифту. Глава 18 В два часа ночи – уже началось воскресенье – я сидел за своим столом в кабинете и отчаянно зевал. Вулф на своем рабочем месте просматривал расписание, которое я напечатал для него и сделал копию себе во время одного из перерывов в своем отчете, когда он решил выделить время, чтобы немного привести мысли в порядок. Расписание выглядело следующим образом: 18:05 Приходит домой миссис Бертон. В квартире присутствуют: Бертон, дочь, Боуэн, горничная, кухарка. 18:20 Уходит Боуэн. 18:25 Уходит дочь. 18:30 Приходит Дора Чапин. 19:20 Уходит Дора. 19:30 Приходит Пол Чапин. 19:33 Застрелен Бертон. 19:50 Звонит Фред Даркин. Я смотрел на свою копию и зевал. Фриц сохранил для меня в горячем виде немного рагу из белки, и оно давно уже было съедено с парой хайболов, потому как из-за черной подливки, с которой Фриц подавал белку, молоко на вкус было как затхлый оливковый сок. Когда я сообщил кое-какие значимые детали, умолчав о том, каким образом их раздобыл, Вулф объяснил Хиббарду, что детективы – те же фокусники, которые постоянно пекутся о том, как бы сохранить атмосферу таинственности, присущую их профессии, после чего Хиббард отправился наверх спать. Развитие событий, весть о котором принес телефонный звонок, пока психолог принимал ванну, изменило его мир. За ужином он не съел ничего достойного упоминания, хотя необходимость беспокоиться о золотой фольге на зубах для него отпала. Он потребовал, чтобы ему позволили обзвонить пятьдесят-шестьдесят человек, начиная с племянницы, однако угомонился, когда Вулф торжественно напомнил ему о его честном слове. И этот вопрос, по-видимому, не был полностью закрыт, поскольку Вулф приказал Фрицу перерезать телефонный провод в комнате Хиббарда, где он теперь и находился – может, спал, а может, выискивал психологические пути обхода честного слова. Когда он удалился, я выложил Вулфу все, что выведал, до последней капли, после чего и началось обсуждение. Я швырнул копию на стол и разразился серией зевков. Наконец Вулф пустился в объяснения: – Понимаешь ли, Арчи, я считаю, что мы вполне могли бы двигаться дальше, не утруждая себя рутиной разоблачения убийцы доктора Бертона. Я и вправду расценивал бы это как очевидность, если бы только можно было полагаться, что люди принимают решения, исходя из здравого смысла. Увы, таких нас всего лишь три-четыре человека в мире, и даже нам приходится быть начеку. К тому же нашим слабым местом является то, что мы связаны обязательством расценивать свой успех не по факту, а должны считаться с голосованием нашей группы клиентов. Мы должны не только добиться, чтобы события произошли, но и чтобы наши клиенты проголосовали, что они действительно произошли. Подобное соглашение было неизбежно. Поэтому-то нам и необходимо выяснить, кто убил доктора Бертона, поскольку голосование запросто можно провалить мелодрамой, если его нельзя обеспечить здравым смыслом. Ты это понимаешь. – Я засыпаю, – отозвался я. – Когда обеда приходится ждать едва ли не до полуночи, а он оказывается рагу из белки… – Да, знаю, – кивнул Вулф. – При подобных обстоятельствах я и сам бы превратился в маньяка. Следующее. Самое худшее в убийстве Бертона, с нашей точки зрения, – это то, что оно касается личности мистера Чапина. Он не сможет явиться сюда за своей шкатулкой или за чем бы то ни было. Придется договариваться с мистером Морли и самим идти на встречу с ним. В какую тюрьму его упекут? – Полагаю, на Сентр-стрит. Есть три-четыре, в которые его могут засунуть, но, скорее всего, в Гробницы[18]. – Это ужасно! – вздохнул Вулф. – Больше двух миль, а то и все три, если не ошибаюсь. В последний раз я выходил из дому в начале сентября ради привилегии отобедать за одним столом с Альбертом Эйнштейном, а после возвращения домой еще и дождь пошел. Ты должен помнить это. – Да уж, как такое позабыть. Такой ливень хлынул, что тротуары отсырели.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!