- Думитру, скажите прямо: я что – должна соблазнить этого вашего гостя? - Ну что вы, дорогая! Как вы могли подумать, что я буду с кем-либо делить свою жену?! Это совершенно исключено! Однако… - Однако… Прошу вас, выскажитесь четко и ясно. - Хорошо. Я хочу, Луминица, чтобы вы очаровали этого мужчину, заставили его свернуть с пути и приехать ко мне в замок. Привели его, как барана, на веревочке. Ну вот, я высказался достаточно ясно? - Более чем, - холодно произнесла Луминица, уже кипя в душе. - А если он попытается… - Исключено. Поэтому я и посылаю с вами слуг, а в особенности Михая, для вашей защиты. Он не позволит никому и пальцем вас тронуть. Луминица ехала вся пылая от гнева. Хорошенькое дельце! Если бы муж сразу сказал ей, что от нее требуется, она ни за что не согласилась бы. За кого он ее принимает?! За продажную девку? - Луминица, дорогая, посмотрите на меня! Но Луминица ехала, отвернувшись, изо всех сил сжимая уздечку. - Остановитесь! Луминица, я приказываю вам! Луминица послушно остановилась и спешилась по приказу кнеза, который подхватил жену в объятья. - Милая моя девочка, ну неужели вы подумали, что я готов вами пожертвовать? Ни за какие блага мира я не стал бы так поступать! Вы мне дороже зеницы ока, поверьте! Ну посмотрите же на меня, строптивая девочка, поднимите глаза! И кнез потряс сжатую в его объятьях жену за плечи. Луминица подняла на мужа расстроенное и гневное лицо. - Милая моя! Вы даже не представляете, насколько мне важен этот гость. Я не могу вам сейчас все рассказать, но поверьте мне! Поверьте мне, Луминица, он жизненно мне необходим. Я просто не справлюсь без вас. Это случайное стечение обстоятельств: то, что он проезжает мимо, ваша красота и, что гораздо важнее, ваш ум, - все это знаки судьбы. Я безмерно восхищаюсь вами, просто боготворю вас и не могу не верить, что этот человек так же, как и я, окажется пленником вашей красоты. - Поэтому вы и одевали меня, как… как… - Я одел вас как знатную и богатую даму. Так, как вы этого достойны, а не в те обноски, в которые вас рядили в родном доме. Луминица вспыхнула и закусила губу от обиды за родителей. Да как он смеет?! Пусть даже ее родители и нищие по сравнению с кнезом, какое право он имеет постоянно их оскорблять! - Луминица, девочка моя. Я понимаю, что ваши родители не имели возможности, как я, одевать вас роскошно. И я не осуждаю их. Я просто честно перечисляю все факты. Так, как они есть. Не испытывая неловкости и ненужной стыдливости. Кнез взял Луминицу за подбородок и повернул к себе, потом легко коснулся ее губ. - Вы так красивы. Этот иностранец обязательно падет к вашим ногам. Этим вы окажете огромную услугу не только мне, не только моим друзьям, но и всей нашей стране. - Неужели? - Да, это так! – с жаром продолжил кнез. - Вы даже не представляете, какое благодеяние вы оказываете всем людям, живущим в нашем краю. - Но вы сказали, что хотите подружиться с этим иностранцем, сделать его своим сторонником, - усомнилась Луминица. - Именно! Вы уловили самую суть дела, моя милая. Вы так умны, так проницательны! И кнез погладил Луминицу по щеке, проникновенно глядя ей в глаза. Его лицо горело тем воодушевлением, которое она видела несколько дней назад на пустоши. - Это в самом деле так важно для вас, Думитру? - Жизненно! Луминица заколебалась. Отказаться? Устроить скандал и потребовать вернуться в замок? Но муж с такой надеждой и нежностью глядит на нее… В его взгляде сквозило едва не отчаянье. И Луминица оставила обиду и вернула решительность. - Хорошо, Думитру. Я сделаю то, о чем вы просите. - Вы моя маленькая спасительница, - прошептал кнез жене на ухо, прижимая ее к своей груди. - Вы наша маленькая чудесная спасительница. Как же я люблю вас, Луминица! Если бы вы знали только, как я буду волноваться каждую минуту вашего отсутствия, как я буду звать тот миг, когда вы снова вернетесь ко мне. Кнез поцеловал жену и помог ей сесть на коня. Они снова поехали рядом. - Послушайте, моя дорогая. Вы скажете правду: что вас зовут Луминица Ченаде. Если вас спросят… тогда и скажете, что едете к брату в замок. И предложите путешественникам безопасный ночлег. Скажете, что брат обожает образованных людей. Что он был в Венеции несколько раз и восхищен этим городом и венецианцами… - А этот мужчина из Венеции? - Да. Расскажите ему о том, что вы владеете тосканским наречием. Поговорите с ним на его родном языке, наконец. Если у вас не получится, Луминица, что ж… Я приму этот проигрыш. - И вы не рассердитесь? - Ну что вы! Как можно? Если этот человек не поведется на вашу красоту и образованность, то он олух и полный болван. Зачем мне такой соратник? Луминица рассмеялась. У нее отлегло на душе. В конце концов, разве это не ее долг: всемерно помогать мужу в его замыслах? Разве жена не должна слушаться мужа во всем? - Я обещаю сделать все от меня зависящее, Думитру. Я постараюсь. Восхищенный взгляд мужа заставил ее приободриться и высоко поднять голову. Нет, в самом деле, это же целое приключение! Поразить, сразить… Ну ладно, хотя бы привлечь, увлечь и завлечь таинственного иностранца. Причем из тех краев, о которых она читала только в книжке. Мечты детства! Пусть они не сбылись, но их отголоски долетают порой розовыми лепестками из золотой страны, уплывшей закатными облаками за горизонт. Однако теперь все по-взрослому, все по-серьезному. И все зависит только от нее одной. Нет, такой шанс нельзя упустить. Луминица почувствовала, как по крови разгоняются пузырьки волнения и азарта, как кровь закипает и горячит ее щеки. И она пришпорила коня, вырываясь вперед. ГЛАВА XLIV Венецианец - Их там восемь человек, - доложил Зиндело. Зиндело, маленький, юркий и заросший бородой и усами, в потрепанной от времени обувке, прибежал к ним в условленное место и теперь докладывал Луминице и Михаю. - Сам иноземец, двое благородных господ – его сопровождающих, и еще пятеро слуг. Они у Петуха остановились. - У кого? – удивилась Луминица. - Да хозяина постоялого двора так зовут, - щербато улыбнулся Зиндело. - Он, чуть что не по нем, сразу в драку бросается. Вот его и окрестили Петухом. - Забавное прозвище, - улыбнулась Луминица. Череша под ней потянулась к зеленому кустику, и Луминица чуть отпустила поводья, давая лошади свободу. - У Петуха, конечно, какой постой? – продолжил рассуждать Зиндело. - Один зал с очагом, где все вповалку спят, зато конюшня большая. На сеновале опять же переночевать можно. Вот у него и останавливаются проезжие. А некоторые, говорят, и за другим делом к нему заворачивают, - и Зиндело подмигнул Луминице. - Это за каким же? - Да хозяйка у него уж больно гладкая, - добродушно усмехнулся Зиндело. - Петуха почему еще так назвали-то? Потому как многие на хозяйку его глаз клали. Ну а тот, как заметит, сразу же и петушиться начинает. Так ведь какой же петух на свою курочку другим петухам позволит вскакивать? – и Зиндело снова подмигнул. - Довольно болтать, - хмуро осадил болтуна Михай. - Ты дело говори: ехать нам уже или нет. - Да, сейчас самое подходящее время, - закивал головой Зиндело. - Господа сейчас на улице под навесом уселись. Им Петух на вертеле поросенка готовит. Как раз время обеда. А тут и вы подъедете. Типа передохнуть. Вы, госпожа, знаете, что говорить-то надо? - Знаю, - отмахнулась от наглого Зиндело Луминица. - Тогда едем, - приказал Михай и первым тронул коня. Луминица направила Черешу вслед за ним, а трое слуг замыкали отряд. Постоялый двор, как и другие места подобного рода, стоял рядом с проезжей дорогой, через которую шел поток прохожих в соседний город, и дорога эта хорошо просматривалась. Но поскольку Луминице требовалось сделать вид, что едет она в сторону замка Ченаде, а не наоборот, то свернув с проезжей дороги, они сделали большой крюк, объехали деревню и теперь поскакали в обратном направлении. Луминица изо всех сил старалась держать голову прямо и не смотреть на постояльцев Петуха, когда их маленький конный отряд поравнялся с постоялым двором. - Хозяйка! – как и договаривались, заныл тут же громким противным голосом один из слуг. - Позвольте передохнуть и кружку цуйки выпить. Ну, ей же ей, битый час во рту ничего не было. А если еще и перекусить… И вашей милости тоже было бы неплохо отдохнуть и чего-нибудь отведать. Тут место надежное, и хозяин гостеприимный. Да и лошадки притомились. А? Ваша милость! Ну сделайте одолжение! Луминица натянула поводья и поглядела с задумчивым видом на корчащего просительную мину слугу. Михай бросил взгляд на подбегающего проворной рысью полноватого мужчину в засаленной рубахе и безрукавке, в котором по внешнему виду Луминица опознала того самого хозяина-задиру. - Милости прошу, господа. Я как раз кабанчика зажариваю. Вон для тех господ, - закланялся Петух и указал рукой на путешественников, сидящих под навесом, густо оплетенным виноградом. - Кто такие? – надменно спросил Михай достаточно громко, так, чтобы его могли услышать и приезжие. Трое мужчин с любопытством посмотрели на закутанную в плащ даму и ее сопровождающих. - Проезжающие, господин Михай, остановились у меня на пару дней. Скоро дальше поедут, - одновременно кланяясь и торопливо объясняя, затараторил Петух, потом добавил шепотом: - Один будет иноземец, другие, вроде, свои. - Что скажете, госпожа Ченаде? – как будто колеблясь, поинтересовался Михай у Луминицы.