Вдох-выдох. Подумаешь, велико дело. Всего лишь иду к какой-то одичалой бабке в смердящем лесу, населенном оборотнями и, возможно, прочей нечистью. А еще получеловек-полузаяц, числящийся в гордых рядах гринписовцев, запрещает мне рвать местные цветы. Эх, ноутбук бы мне свой рабочий и я бы такого накатала, что там не только первая полоса. Там телевидение по мне заплачет. — Ты чего хихикаешь? — сдвинул брови мой милый сопровождающий, и я поспешно прикрыла рот ладошкой. — Пойдем уже. Вот мы и пошли. Отворили поскрипывающую калитку, вошли в небольшой дворик, засаженный фруктовыми деревьями, и ступили на крыльцо. Резное, красивое. Всем лесом ей тут, наверное, вырезали ажур из дерева. А пока я разглядывала шедевры лесного зодчества, проворный и быстрый Заяц уже распахнул дверь. Не дав мне даже морально подготовиться! Дыхательную гимнастику поделать, например, или сосчитать до десяти, как психологи советуют. — Давай быстрее, а то комаров запустишь, — дернул меня светловолосый за руку, и таким образом я, растерянно моргавшая, очутилась внутри домика, стоя на лоскутном коврике и вжавшись в захлопнувшуюся за собой дверь. Изучающим взглядом просканировала помещение. Ни черепов, ни котлов с булькающей зеленой жижей, ни расчлененных кошек. Обычная деревенская комнатка с выбеленной печкой, столом и стульями, белым кружевным тюлем на окошках. — Здрасте, — из вежливости решила поздороваться первая, хоть никого живого, кроме нас с Зайцем, внутри домика не наблюдалось. А нет. В соседней комнате раздались шаги. Ближе, громче. Качнулся занавес из деревянных бус, разделявший две комнаты вместо двери. Я уже любую старуху ожидала увидеть от самых гламурных до самых уродливых вариантов, но только не такую, которая ко мне вышла. Потому что вышла ко мне та самая девушка, встреченная мною ночью накануне. Беловолосая любительница малины, а также любительница появляться из ниоткуда и исчезать в никуда. Стройная, светлокожая, с ясным и чистым взглядом. Будто принцесса, очнувшаяся от глубокого и продолжительного волшебного сна. Такая она была легкая и изящная, что, казалось, дотронешься и девушка либо растворится, либо вновь уснет. — Ты пришла, — улыбнулась она уголками губ. — Чувствуй себя, как дома. Нам предстоит долгий разговор. — А где. где старуха? — с опаской поглядывая по сторонам, осведомилась я. — Старухой меня называет только Лис, — усмехнулась беловласка. — Для других я — Прах. И ты можешь звать меня так же. — Очень… приятно, — ответила я, выдержав длительную паузу. — А я… я… Пока девушка разливала кипяток из закоптелого чайничка в изящные чашечки, невесть откуда взявшиеся в такой дырище, я вновь попыталась вспомнить свое имя, но в голову не приходило абсолютно ничего. Ни одной подсказки, хотя бы крохотной. Даже первая буква была для меня теперь загадкой. Это до какой степени нужно было головой приложиться, если имя начальника до сих пор сидело в мозгу (пропади ты пропадом, Андрей Аркадьевич!), а собственное — тю. Тю-тю… — Ты — моя гостья, — ловко выкрутила меня из неловкого положения гостеприимная хозяйка. — Присаживайся. Я же предупредила тебя о долгом разговоре. Кивнула и уселась за стол напротив окна, накрытый белой скатертью. На стол тут же поставили дымящиеся чашечки с ароматным напитком, плетеную корзинку с пирогами, а бедолагу-Зайца выдворили за дверь с какими-то поручениями. Хоть я совсем не была против того, чтобы он остался. — А Заяц. — начала я, как только девушка-видение уселась напротив меня и заглянула в глаза. — А пусть. А ему одиноко, — как мне показалось, довольно убедительно произнесла я в защиту ушастого. — Не ему одному, — мягко улыбнулась Прах, — но его присутствие может тебя смутить. Однако ты хорошо держишься, учитывая обстоятельства. — Ну, не орать же мне и рвать на себе одежду. К тому же, — окинула я быстрым взглядом то, что осталось от моей блузки, — лес уже сделал это за меня. — Хм. Эту твою проблему я могу решить прямо сейчас, — внезапно сообщила мне беловласка. Поднялась, неспешной походкой, как во сне, прошла в соседнюю комнату, а минуту погодя вышла оттуда, держа в руках какую-то тряпочку белого цвета. — Это одно из моих платьев, — пояснила девушка. — Свободный крой. Тебе должно подойти. Примерь. Что ж. Раз по доброте душевной одалживают, да и попала я в это место не по своей воле, то почему бы не пойти навстречу? Глупо было бы отпираться и утверждать, что мои лоскуты приятнее к телу. Платьице, действительно, село, как влитое. Легкая ткань, подол чуть выше щиколоток, рукава до локтей. Простенько, но большего и не надо. Не на парад собралась и не во дворец. — Спасибо, — поблагодарила я, а старая моя одежда — тонкая ниточка, соединяющая меня с цивилизацией — полетела в металлическое ведро для мусора. — Не стоит. Мы вновь уселись за стол друг напротив дружки. Отпив глоток из своей чашечки, Прах закрыла глаза, на некоторое время выпала в астрал, а затем ее ясный, но печальный взгляд снова остановился на мне. — Сначала расскажу тебе немного о себе, — начала она. — Большую часть своей жизни я входила в состав ордена хранителей миров. Члены нашего ордена выявляют глобальные катастрофы в иных мирах и отправляются на их устранение сквозь порталы. Иногда прямых порталов из одного мира в другой не существует и приходится перескакивать на «попутках» — мирах практически необитаемых, служащих промежуточными остановками. Сама я родом из Альтеры, а попасть мне нужно было в. С каждым произнесенным предложением брови мои поднимались всё выше и выше, а челюсть двигалась в прямо противоположном направлении. А я ведь думала, что меня уже ничем не удивить. Если бы Андрей Аркадьевич оказался на моем месте, уже побежал бы доспехи себе мастерить из первых подручных средств и потребовал бы провести экскурсию по… везде. — Я не стала начинать совсем издалека, — заметила собеседница мое замешательство. — Устала каждый раз плести паутину прежде, чем перейти к сути. — Ничего страшного, — на выдохе произнесла я. — Продолжайте. — Наверное, ты уже поняла, что «попутка» — это то самое место, в котором мы сейчас находимся. В простонародье — Дремучий мир, мир-пожиратель. Но узнали мы это слишком поздно. И я, и орден. Очутившись здесь, я попала в ловушку Попала в ловушку, как и многие до меня. И после меня. Двадцать два года назад портал сюда открылся на Земле. Через него сюда попали многие, однако первые из них — Лис, Заяц, Волк и Медведь — сохранили человечность до сих пор. Другие — к сожалению, нет. — С этого места, если можно, подробнее, — деликатно перебила я. Мысли мои путались, сменяли друг дружку с невероятной скоростью. Но я решила дослушать невероятную историю Праха до конца, а уже потом делать выводы. Я не сошла с ума. Мои глаза не могут врать и на учете у психиатра я никогда не состояла. А если я видела и прикасалась к наполовину людям наполовину зверям, то насколько всё остальное может быть ложью или шуткой? — Суть мира-пожирателя в том, что любое, попавшее в него, разумное живое существо он делает частью себя. И обличье, в котором оно будет существовать здесь, выбирает мир. Быстро или медленно ты начинаешь преображаться, меняешься, приобретаешь новые свойства и под конец. — Девушка сделала красноречивую паузу. А я кинула мимолетный взгляд на вид за окном, вновь пытаясь собраться с мыслями, но впала в еще большее замешательство. Лис? Мой рыжий похититель полулежал на толстой ветви дерева, стоящего за самым забором, подложив руки под голову Сначала разглядела пушистый лисий хвост, а затем и его наглого обладателя. — .под конец ты теряешь свой разум, и обращение завершается, — совсем тихо произнесла Прах и замолкла. Далее мы сидели в молчании. Прах не спешила продолжать, а я не спешила задавать очередной вопрос. Слишком их было много, чтобы выбрать какой-нибудь один. Однако следующее, о чем пояснила мне бывшая хранительница, прояснило очень и очень многое. — Попадая сюда, первым делом мы забываем свое имя. Наш социальный идентификатор, потому что для мира-пожирателя он — только помеха превращению. Потому у нас нет имен. Мы называем себя так, в кого или во что обратимся рано или поздно. — Прах. — непроизвольно вырвалось у меня, и девушка печально улыбнулась в ответ. — Прах, — повторила она. — Чем сильнее твоя воля, тем сложнее этому миру обратить тебя окончательно. Я называюсь так уже несколько десятков лет и никогда не знаю, когда наступит мой последний день. Не знаю, когда я сдамся. Но, честно говоря, с каждым годом становится всё сложнее. — А остальные? — Те четверо, что остались, прошли через портал в Дремучий мир в один день. Лису и Зайцу тогда было всего по четыре года, Волку — пять, а Медведю — семь. Четверо деревенских мальчишек отправились в лес по грибы и ягоды, но так и не вернулись. — Но Лис вернулся за мной в деревню, — сдвинула я брови. — Никому из оказавшихся здесь нельзя покидать этот мир надолго. А Лис постоянно ходил по острию ножа, бегая за пределы пожирателя в поисках тебя. Я даже… я даже просила его прекратить, но это окончательно испортило наши отношения. Так это и была причина, по которой он отказался провожать меня до ее дома? И виной их конфликту — я? Какие же страсти здесь кипели даже до моего появления. А если бы я никогда не вернулась в Станино?.. Глупый, глупый Лис. — Я еще не знаю, в кого или во что захочет обратить тебя это место, — быстро сменила тему Прах. — Но несмотря ни на что, я попрошу тебя оставаться сильной. Такой же сильной, как ребята. И никогда не забывай о том, что они продолжают обращаться, хоть и медленно. Всегда будь бдительна. Ни лисы, ни зайцы не едят человечины, но волки ею не брезгуют, а медведи, почувствовав опасность, способны на страшные вещи. Доверься своей интуиции. Получается, Лис и правда обманул меня? Лисы не едят человечины, конечно. Даже если они оборотни. Выходит, что Заяц оказался прав в своих выводах. — А когда я пойму в кого. или во что я начала обращаться? — задала я резонный вопрос и тут же получила на него лаконичный ответ. — Как только, так сразу. Голова гудела от количества полученной информации, и мне требовалось немало времени, чтобы переварить всё это. Мир-пожиратель, грядущее обращение, имена. имена! — А если каким-нибудь образом узнать свое имя, то что тогда? — внезапно спросила я, на что Прах задумчиво прищурилась. — Тогда. — протянула она, — . возможно, это не могло бы не повлиять на проклятье. Если превращение начинается именно с забывания имени — в этом есть какой-то сакральный смысл. Но я так и не смогла вспомнить свое за столько-то лет. — Понимаете. — пыталась я подобрать слова, а сердце бешено колотилось в груди и в горле пересохло. — Дело в том, что пока Лис нес меня до норы, я потеряла свою сумку И как раз в этой сумке у меня были записаны имена всех пропавших в лесу людей. Моя подпись и расшифровка тоже стояли на этом документе. — Новость замечательная, — фирменная печальная улыбка осветила лицо Праха, — но я не думаю, что мир, напоминающий живой организм, вернет тебе сумку с таким «компроматом» обратно. Ты можешь попытаться, но. удачи я в этом деле не гарантирую. Вот, значит, как. Надежда только проскочила перед моим лицом яркой искоркой, и тут же погасла, не успев разгореться еще ярче. Нет. Я ведь должна быть сильной. Нельзя терять веру ни во что, что помогло бы мне выбраться отсюда целой и невредимой. — Я найду эту сумку, — пообещала я больше себе, нежели кому-либо еще. — Обязательно. А пока. — снова скользнула взглядом по лежавшему на дереве Лису и явно ожидавшему моего появления, — . мне нужно обдумать всё. И принять. — Разумеется, — кивнула беловласка. — Ты удивительно адекватный человек. — Скорее измотанный, — пропустила я комплимент. — И довольно злой на одного бессовестного оборотня, позволившего всему происходящему случиться. Пусть наш разговор с хранительницей подошел к логическому концу, мы еще немного посидели и помолчали, попивая ароматный хвойный напиток. Без знахарского колдовства, должно быть, не обошлось, потому что даже после всего услышанного я почувствовала, как напряженные натянутыми струнами нервы начали приходить в норму Осталось только лечь в теплую кроватку и забыться сладким сном, но что-то подсказывало, что этой ночью в двери моих сновидений постучатся кошмары. Кошмары, в которых мир-пожиратель раз за разом обращает меня в невесть что, пока ему не надоест. А потом прикончит. Что лучше? Умереть быстро или же вечность провести, будучи каким-нибудь придорожным камнем? Я ведь и в него могу обратиться запросто. Лис, какой же ты… редкостный… Не знаю, какое бы словцо тебе подобрать «поласковее». Чтобы все свои чувства в него вложить. — Я дам тебе с собой еще кое-какие вещи, — встала Прах из-за стола и вновь вышла в соседнюю комнату. А вещи, которые она вынесла в корзинке, придутся мне очень и очень кстати. Простенькие босоножки из кожи, которые я сразу же обула, несколько комплектов нижнего белья, мыло с мочалкой и схематичная карта окрестностей. — Живем мы друг от друга недалеко, — пояснила Прах, как только я из любопытства решила развернуть скрученную в рулон карту — Я отметила там все дома: мой терем, нору, норку, логово и берлогу. Если появится острая нужда в воде, то колодец у нас в самом центре. Медведь вырыл. Он у нас мастер на все руки. Хотя, если ты живешь с Лисом. если ты. — замялась девушка и взгляд ее заволокло дымкой печали. — В общем, у него всегда есть запасы воды, так что не переживай. И еще, — губы ее расплылись в полуулыбке. — Раз уж теперь мы вдвоем следим за сворой мальчишек, то помни вот о чем. Лису нельзя питаться одним мясом, Зайцу — одной зеленью. Волк не должен слишком много времени проводить в стае, а Медведь — спать больше двенадцати часов в сутки. Я не говорю, что с каждым ты обязана наладить контакт, но. на всякий случай. Им важно не утратить последнюю человечность. — Я поняла, — кивнула я, сворачивая карту и убирая ее в корзинку Красную шапку бы мне и вполне сошла бы за местную. — Как только мир даст тебе первые подсказки касательно твоей судьбы, возвращайся. И мы подумаем, что делать дальше.