– За этим тоже. Но чисто потрахаться к вам идут матросы и одинокие рабочие. Мадам заморгала. Не ожидала такой терминологии от нежной девственной фиалки. Я утянула со стола графин с коньяком, долила в пустой стакан и отпила. По накатанной пошло лучше, я даже не закашлялась. – Аристократы идут к вам за адреналином. Возбуждением, – пояснила я. – За эмоциями. За приключением, если вам будет угодно. Им нужно шоу. А я могу это шоу обеспечить. Первая часть моего плана – отныне мы закрыты для простых рабочих. Либо выделите им день, точнее, ночь. Раз в неделю. Потом сами увидите, что это натуральная благотворительность. Пусть идут к конкурентам. Вы станете элитным заведением для аристократии. – Звучит, конечно, заманчиво, но почему ты уверена, что правобережные к нам пойдут? Я откажу постоянным клиентам, новые не придут, мы разоримся вместо того, чтобы утроить барыш, как ты обещаешь. – Еще как пойдут! – Алкоголь с непривычки ударил в голову, развязывая язык и фантазию. – Аристократы любят сплетни ничуть не меньше, чем их жены. А если сплетни пикантного свойства, то еще лучше. Через неделю о вашем заведении заговорит весь правый берег! – Громко свистишь, – пробурчал бугай за моей спиной, но острый взгляд мадам заставил его замолчать. – Даю тебе две недели. – Она жестом прервала мои возражения. – Если ты не обеспечишь мне доход от аристократии на том же уровне, что я имею сейчас, ляжешь под того, кого я укажу, и будешь получать удовольствие. Слегка удивившись, я тем не менее согласно кивнула. Так еще лучше. Утроить за месяц доходы я, может, и не успела бы. – Если я преуспею, у меня будут условия нашего дальнейшего сотрудничества. Мадам удивленно выгнула бровь. – Слушаю. – Во-первых, я не буду ни под кого ложиться. Ни ради чего. Я неприкосновенна. Лалика кивнула. – Справедливо. Я тоже не обслуживаю клиентов. Дальше? – Вы меняете принцип работы заведения, как я укажу. Без вопросов и пререканий. На эти две недели я директор, царь и бог. Амбалы за моей спиной судорожно закашлялись. Мадам же, помедлив секунду, снова молча кивнула. – Соответственно, если вы хотите, чтобы я и потом на вас работала, я хочу место вашего заместителя. Или помощника. Или ассистента. Ну, вы поняли. Второй после вас в заведении. – Будешь моей правой рукой. Еще что-нибудь? Мозг под воздействием алкоголя расслабился и практически перестал соображать. Что-то же я еще хотела… А! – Через год, осенью, я поступлю в академию. Надеюсь. К этому моменту мое сотрудничество с вами будет сведено к минимуму. С меня идеи, с вас – реализация и мне процент. Не хватало мне еще остаток жизни в борделе провести. У меня планов громадье. Мадам от последнего пункта в восторг не пришла, но, что-то прикинув про себя, все же кивнула в третий раз. – Это все. Если через две недели, после всех твоих реформ, мой доход останется прежним… – Или вырастет, – поправила на всякий случай я. – Или вырастет, – согласилась Лалика и поднялась из кресла. – Пойдем, я покажу тебе комнату. Вы свободны. Она кивнула амбалам, и те послушно испарились. Мадам подхватила меня под ручку, будто лучшую подругу, и повела по коридору к лестнице на второй этаж. * * * Коридор потихоньку оживлялся. Хлопали двери, девушки спешили завтракать или, наоборот, возвращались к себе. Выглядели ночные бабочки неплохо: без синяков и прочих признаков жестокого обращения. Щечки соответствовали местной моде наетостью, фигуры тоже изможденными не казались. Я сама старалась держать голову опущенной, чтобы лицо не разглядели. Личина начинала тяготить, разговаривать половиной рта и смотреть через полуприкрытые глаза становилось тяжеловато. Чем меньше народу меня запомнят сейчас, тем проще будет потом доказать, что я такая и была, когда внешность изменится. – Это будет твоя комната. Если что-то понадобится, скажи мне, принесут. Лалика распахнула самую последнюю по коридору дверь. Я заметила, что она ждет на пороге, пока я зайду. Ну что ж. Если она передумала и решила просто меня запереть и пойти по первоначальному плану, значит, сама дура. Я решительно перешагнула порог и осмотрелась. Дверь за спиной не шарахнула, запираясь, мадам зашла вместе со мной. Амбалы, тенями следовавшие за нами, остались в коридоре. Комната оказалась раза в два больше моей кельи в пансионе. Почти половину ее занимала гигантская кровать высотой мне где-то по пояс. На оборудовании тут, я смотрю, не экономят. Кроме кровати, в комнате имелся небольшой, по сравнению с нею, шкаф, две прикроватные тумбочки и трюмо с зеркалом у окна. – Здесь ванная, – кивнула Лалика в сторону неприметной двери напротив кровати. – Завтрак сейчас, хотя тебе привычнее будет считать это ужином. Ужин, который завтрак, на рассвете. Обед когда захочешь, но в коридоре ночью мелькать лишний раз не советую, если не передумала насчет обслуживания клиентов. Я замотала головой. Не передумала точно, лучше поголодаю. – Можешь держать в тумбочке еду, из того, что не портится, – будто прочитала мои мысли мадам. – Не подрывай имидж моего заведения своим доходяжеским видом, отъедайся, будь любезна. – Спасибо вам большое! – от всей души поблагодарила я. Конечно, у нее свой корыстный интерес, но в пансионе с таким же интересом – платили за нас всех немало – подобной щедрости мы не видели. Я заглянула одним глазком в ванную. Даже собственно ванна есть! Массивная, медная, на толстых львиных лапах и два здоровенных крана для воды. Маленькая, правда, коленки будут в подбородок упираться, зато своя и в комнате. – Устраивайся, обживайся, завтра поговорим, обсудим все подробнее. Мадам двинулась к выходу. Я же вспомнила немаловажную деталь. – А во сколько к вам начинают приходить клиенты? Я бы хотела посмотреть, как все работает на данный момент, перед тем как составлять план предложения. – Да вот как сейчас. На закате примерно. Некоторые и раньше. Лалика кивнула мне на прощание и вышла. Я кинула дорожную сумку рядом с кроватью, достала смену белья и остатки порошка в свернутой фунтиком бумажке. В ванной открыла до упора кран с горячей водой и чуть-чуть с холодной, только чтобы не обжечься. Протерла полотенцем моментально запотевшее зеркало и вгляделась в чужое отражение. Глаза чуть приоткрыть, все равно завтра с утра буду опухшая и заплаканная. Губы вернуть в прежний размер, а то разговаривать даже неудобно. Сделаю их чуть пухлее, вроде как у Джоли. Точно никто не позарится, здесь это не в моде. Лоб тоже почти вернула в прежний формат, а то давил на глаза с непривычки. Проще говоря, я делала из себя невидимку. Вроде ничего… Но и ничего особенного. От порошка или от пара кружилась голова. Я залезла в ванну, подтянув коленки к груди. Как и ожидалось, все тело влезало только согнувшись. Я не чувствовала, как кипяток обжигал кожу. Меня колотило, внутри поселился абсолютный, космический, холод. Моей лучшей подруги больше нет. Хилли, милая наивная девочка, которую я собиралась защищать и беречь, защитила и уберегла меня ценой собственной жизни. Наскоро вытершись жестким, застиранным полотенцем (хорошо, хоть чистым!), я натянула бельевую майку из запасных. Она вполне сошла за ночнушку, ибо благопристойно доходила до колена. Нырнув под толстое стеганое одеяло, я зарылась лицом в пышную подушку и дала волю слезам. Зачем мне сейчас весь этот комфорт и удобство? Зачем сытная еда и теплая постель, если единственного человека, который обо мне искренне заботился, больше нет? Почему не я? Лучше бы я лежала там с перерезанным горлом, а Хилли была бы жива. Ее единственная вина в том, что она подружилась не с тем человеком. Я выла, била и кусала ни в чем не повинную подушку, будто она была тем врагом, что заказал мою смерть. Слезы лились и лились, выплескивая накопившийся стресс: сначала борьба за собственное тело, потом и за жизнь. С рыданиями выходили отчаяние, усталость и разочарование от нового мира. Все оказалось вовсе не так радужно, как ожидалось. Прежняя жизнь и то обошлась со мной ласковее – там хоть встречались люди, которым было на меня не наплевать. Истерика поутихла. Я ткнула несколько раз кулаком в мокрую подушку, отпихнула ее на край кровати, перевернулась на спину и зло уставилась в сероватый потолок. Я отомщу! Не знаю, кому понадобилось убивать калеку, но я его найду. Плевать, кто это будет. Даже если мои собственные родители. Со всхлипом втянув воздух, я вытерла ладонями влажные от слез щеки и проморгалась, приходя в себя. Месть лучше подавать холодной. Даже хорошо, что я попала в бордель. Здесь меня, милую девочку из приличной семьи, точно искать не будут. Я купила себе время. Одно дело – теоретически изучать мир. Но из газет и журналов истинной жизни не узнаешь. Я начну с низов. С самого дна. Изучу всю подноготную этого мира, пойму, почему меня хотели убить, а, как известно, мотив – половина дела в поиске преступника. Всхлипнув еще раз, я закрыла глаза. На меня накатила какая-то тоскливая, каменная усталость. Запас адреналина закончился, и я провалилась в нервный, не приносящий успокоения сон. • Глава 7 • Первую неделю я сразу мысленно вычеркнула из статьи доходов и решительно записала в чистый убыток. Пока я осмотрюсь, пока придумаю, как можно улучшить систему, пока девочек в порядок приведем. Пусть сегодня еще работают, а с завтрашнего дня попрошу мадам дать им на остаток недели выходной. Как раз сегодня понедельник, на следующий можно назначить торжественное открытие заново. Весь день я отсыпалась и отъедалась, как было приказано. Слишком уж много на меня навалилось разом, да и часы работы борделя предполагали сдвинутое расписание жизни. Раз я собираюсь здесь задержаться, надо привыкать. Ближе к семи вечера начали появляться посетители. Я молчаливой незаметной тенью стояла позади хозяйки заведения, наблюдала и старалась не отсвечивать. Лалика сияла гостеприимством, ласково уточняла у клиента, какой масти ему предложить девочку, и, получив ответ, отправляла в соответствующую комнату. Если клиент мялся и сам не особо представлял, что именно хочет, ему предлагали нескольких девиц на выбор. Мадам дергала за шнур колокольчика, сигнализируя ожидающим наверху, что им нужно спуститься. Девочки появлялись по трое-четверо, разной комплекции и с отличающимся цветом волос. Клиент чаще всего тыкал в кого-нибудь пальцем, и свежеобразованная пара удалялась. И так всю ночь, практически до рассвета. В борделе жило человек тридцать, из них работали двадцать три. Остальные – обслуживающий персонал. Убрать, поменять постель (за ночь сменялось от двух до пяти клиентов), постирать, приготовить еду, сделать прическу и прочее. Прислуга для проституток.