Сделать маникюр на двадцати парах рук и педикюр на таком же количестве ног – это не шутки. Другой вопрос, что при таком скудном арсенале сделать я ничего сверхъестественного и долгого не могла. Так, подровнять и кутикулу почистить. Скраб, массаж маслом. Ноги еще пемзой потереть. На некоторых ступнях у меня просто руки чесались по опасной бритве (кажется, такое здесь уже изобрели), но пока решила повременить. С этим инструментом надо руку набить, а то сниму лишний слой мозоли – будет бедняга с раной ходить. Я же и подлечу, конечно, только зачем оно нам обеим, такой стресс? И мне еще пока что не до того – у меня болезные в борделе остались не пролеченные. После процедур выдавала каждой по порции скраба для тела – спитый кофе мне кухарка собирала несколько дней, плюс мед как питание и дезинфекция одновременно – и отправляла в сауну. Полежать, намазаться, посидеть и ополоснуться. Грязные простынки полетели в стирку, бабочки завернулись в поднесенные банщицами свежие и по очереди снова вернулись ко мне – теперь надо было заняться волосами. Мыли их тут обычным мылом, и хорошо, что вообще мыли. Многие на левом берегу такими глупостями не заморачивались. Счета за воду приходили нешуточные, да и не во всех домах вообще были водопровод и канализация. Та часть, что у набережной, и ближайшие три-четыре квартала строились параллельно с правобережьем, поэтому все удобства закладывали изначально. А потом, когда пошло социальное расслоение по берегам и начали строить новые дома уже в расчете на бедноту, на излишества никто тратиться не хотел. Слив был один на несколько домов: прямо люк канализации – туда все относили помои и самые настоящие ночные горшки. Провести в дом удобства можно было, но это стоило отдельных денег, и большинство предпочитало на таких мелочах экономить. Я этого вообще не понимала. Неужели тяжело было провести везде канализацию? Они же своими руками себе биологическую бомбу организовали: рано или поздно рванет такими инфекциями, что мало не покажется. Но, как всегда, экономия государственного бюджета – прежде всего, а граждане могут повысить себе уровень жизни за свой счет. Даже в общественных банях не было душа! Хорошо хоть, канализацию провели. Чтобы ополоснуться после сауны, использовали систему из моего детства – «отключили горячую воду». То есть большой бак очень горячей воды, каждому свой тазик, ковшик и кран с холодной. Дальше как всегда. В борделе, к счастью, душевые имелись почти в каждой комнате. Все для удобства клиентов – мало ли, им понадобится освежиться. Ну и работницам заодно. Когда все девушки наконец-то распустили свернутые рогаликами волосы, я только ахнула. Мне казалось, что у меня они длинные, аж до пояса, но это я других не видела. У некоторых они достигали колен! Правда, секлись нещадно и были тусклыми и какими-то ломкими. Хорошо хоть, густые, а остальное поправимо. Женские волосы в моем плане играли немаловажную роль. Поэтому на маску для них я тоже расстаралась: целую партию яиц угрохала. И мед с лимоном, куда без них. И снова в сауну, замотав голову в полотенце: в горячем воздухе оно быстрее подействует. Смывать наказала только холодной водой! Не хватало еще потом вымывать свернувшееся яйцо из волос. На лицо я всем намазала смесь овсянки с медом, освежить кожу. Вообще, меда я сегодня извела полный бочонок – на шиллинг, не меньше. Хорошо, что родные Дениз и правда оказались из недалекого пригорода и не отказали в помощи. Еще бы отказали! Мы платили звонкой монетой. Так что на столе теперь, кроме привычных горячих блюд, всегда были свежие фрукты и овощи, мед, грибы и ягоды. На крыше полным ходом строилась оранжерея, саженцы в которую обещали подвезти через неделю. Кроме того, я составила список трав, семена которых мне понадобятся. Не все я смогу вырастить сама – за чем-то придется идти в лавку. Да за всем поначалу. Пока оно еще вырастет… Но что могу, постараюсь посадить. Не всем пришлись по вкусу нововведения, но насильно я никого заставлять не собиралась. Сами поймут через несколько недель, глядя на не таких строптивых коллег. А шкуркой или кусочком фрукта-овоща еще и лицо намазать можно. Для дополнительной витаминизации. В общем, к понедельнику бабочки сияли здоровьем и красотой, насколько это было возможно, и готовы были поразить общественность. • Глава 9 • Бордель приветственно сиял огнями, видными издалека даже сквозь густой смог. На входе стояла сама мадам Лалика и раздавала всем посетителям серебристые полумаски и номера на длинной ручке. Незаметная в тени стенографистка записывала цифры и комментарии мадам. Либо та обращалась по фамилии к гостю, либо по должности-титулу; если же не знала – Джейн помечала особые приметы. Если это будет постоянный клиент, имя и должность выяснятся рано или поздно. Официантки в кокетливой униформе провожали гостей за отведенные им столики. Белые накрахмаленные переднички, отделанные кружевом, белые же кружевные наколки в волосах и легкие струящиеся платья, мягко обрисовывавшие все изгибы, – посетители оказывались загипнотизированы женскими прелестями еще до начала основного действа. А когда милые официанточки поворачивались к клиенту лицом и тщательно подчеркнутым декольте и, склонившись к столику, интимным шепотом уточняли, что господин желает, чтобы скоротать ожидание, господин плыл окончательно. Лампы горели по всему периметру зала. На каждом низком столике стояло по толстой свече в стакане. Позже, когда выключим свет, они будут отвечать за создание атмосферы. Вместо стульев я поставила в зале уютные мягкие угловые диванчики. По четыре клиента за столик максимум; кроме того, девочки-лоты смогут после покупки присесть рядом. В углу за барной стойкой суетились три женщины в строгой закрытой униформе – сверху на свои платья я им предложила надеть бежевые жилетки с нашим логотипом «О» с завитушками, вышитым на груди. Все три были женщинами приличными: сестра владельца паба, мисс Кейла Доннели, и две ее помощницы. Из-за барной стойки они не выходили, а после представления их обещал встретить сам рыжий бугай. За них я была спокойна. Поймав взгляд Кейлы, я кивнула. Пора отправлять официанток с бесплатным шампанским. Лалика к идее халявной выпивки отнеслась скептически, но, поскольку она была за мой счет, не препятствовала. Будущих покупателей необходимо разогреть и расслабить одновременно, а пузырьки шампанского как раз этому поспособствуют. Дальше пусть заказывают что хотят, за свои собственные деньги. Барная стойка поблескивала пузатыми и узкими бокалами под любые напитки. Коктейлей еще не придумали, но идеей делиться я не спешила. Пригодится еще самой. Когда-нибудь. Главные героини шоу взволнованно шушукались за кулисами. Вчера я успела прогуляться, в неизменном сопровождении Пэдди, до лавки травницы. Богатством ассортимента она меня не поразила, но корень валерианы в ней нашелся. Хны, к сожалению, не было. Зато за ночь драгоценное успокоительное успело достаточно настояться, чтобы можно было не опасаться истерик и нервных срывов. Одна из девочек – тех трех, что я лечила отдельно, – сидела за пианино. И нет, я не спрашивала у Лалики, где она его взяла. Легкая ненавязчивая мелодия плыла по залу, не отвлекая и не привлекая особого внимания, просто создавая непринужденный антураж. Идея аукциона витала в воздухе, но определенных правил проведения еще не утвердили. Иногда особо ценные вещи продавали человеку, заплатившему больше всего, но происходила продажа чисто по-деловому. Собирали несколько заинтересованных покупателей в кабинете продавца, обсуждали достоинства товара и передавали его тому, кто назначит цену выше всех или предложит взамен что-то ценное. В основном подобным образом торговали владельцы шахт, добывающих драгоценные и полудрагоценные камни. Иногда еще заготовители пушнины устраивали торги. Но уж точно они не были так организованы и не проходили в столь экзотической обстановке. В зале постепенно погас свет. Вместо одного выключателя на стене теперь их было три, и Лалика от входа по очереди опускала крохотные рычажки, медленно погружая зал в выжидательную темноту. Так лучше нагнеталось настроение. Щелкнул софит, освещая небольшой участок сцены. Первый шок у зрителей случился сразу, как только на сцене появилась ведущая. То есть я. Не знаю, откуда у Лалики мужской фрак, и знать не хочу. Но буквально за час мне его переделали и ушили. Куда там Шанель! Фигура моя все еще оставляла желать лучшего в плане излишней худобы, и я решила на этом сыграть. Андрогинность костюма и в то же время кружевная полупрозрачная рубашка, видневшаяся под пиджаком, заставляли мужчин вытягивать шеи, чтобы разглядеть подробности моего тела под белым атласом. Мое лицо закрывала такая же полумаска, что и у большинства присутствующих. Хорошо, в последний момент сообразила – мне же еще с этим лицом в академию поступать! Не буду же я каждое утро пластическую операцию делать. Нужно приучать всех уже сейчас к мысли, что я появляюсь на публике только в маске. И заказать потом побольше разных. Может, кружевных? Заодно прибыль девочкам-кружевницам. Среди побывавших у нас на кастинге были такие, почти потерявшие зрение, но продолжавшие плести дома те схемы, которые успели выучить наизусть. Я встала чуть в стороне от пятна света и в очередной раз пожалела об отсутствии микрофона. Лалика говорила, что некоторые маги воздуха умеют усиливать голос, но я такого заклинания, увы, не знала. Да я и не воздушник. – Дорогие гости аукциона! Мы рады приветствовать вас в обновленном здании «Оранжереи». Мой голос отдавался эхом в наполненном людьми зале. В гостиной оказалась идеальная для выступлений акустика. Архитектор постарался. Наверное, под балы помещение готовил. – Правила аукциона следующие… Я четко проговаривала заготовленную речь – практически на автопилоте, – играя интонациями, не позволяя аудитории заснуть и в то же время погружая ее в некий полугипнотический транс. Этому способствовали мерцающие огоньки за моей спиной. Девочки выстроились рядком у стены, каждая держала в руке по свече и прикрывала ее свободной ладонью. Танцующие язычки пламени в темноте выхватывали разгоряченные щечки и вздымающиеся из вырезов груди. И вот, наконец, первый лот. Хрупкая женская фигурка ступила в луч софита – и по залу пронесся восхищенный вздох. Теперь стало ясно, почему я держусь в стороне. Я и не собиралась быть в центре внимания. Сегодня все глаза должны смотреть только на новых жриц любви. Девочки норовили раскраситься по-боевому, как всегда, но я не разрешила. Нанесла пальцем чуть помады на щеки, веки и губы и прошлась сверху блеском. Глицерин уже изобрели, что сильно облегчало мою задачу, но стоил он, зараза, как алмазы. Ничего, от одной баночки не разоримся. Буду считать очередным капиталовложением. Райли прищурилась от яркого света рядом со мной. Белое, простого кроя платье в пол за счет попадавшего на нее луча стало практически прозрачным, обрисовывая целомудренные панталончики и закрытый лиф-маечку. Стройные ножки переминались, тонкие пальчики неуверенно комкали подол. – Воспитанная и целомудренная Райли скрасит ваше одиночество этой ночью. Застенчивая, но отзывчивая. Она поддастся на ваши уговоры и раскроется цветком страсти в ваших руках. Стартовая цена за одну ночь – десять шиллингов. Где-то в темноте зала ахнула Лалика. Да, ценовую политику мы с ней заранее не обсудили. Я порядочно рисковала, называя немалую по местным меркам сумму за одну ночь. Обычно девочки получали десять-пятнадцать пенсов в час, пять клиентов – меньше шиллинга за ночь. За десять шиллингов мы сняли целую сауну на сутки. Ну, элита мы или где? С замиранием сердца я ждала ответа из зала. Примут ли избалованные маги-аристократы правила моей игры? – Десять шиллингов за целую ночь с этой скромницей. Неужели я слышу одиннадцать? – с притворным энтузиазмом воскликнула я в густую тишину. – Двенадцать, – прогудел густой бас откуда-то слева. Мы с Райли дружно вздрогнули. – Двенадцать! – Я и не собиралась скрывать восторга. Сработало! – Двенадцать – раз, двенадцать – два. Другого такого сокровища вы не найдете на всем левом берегу! – Тринадцать! – выкрикнул кто-то слева. Понеслась. Мой мозг не успевал фиксировать цены. Я машинально повторяла цифры за аристократами, делавшими ставки, обозначала гулкими ударами каблука о сцену окончание борьбы, на счет три краем глаза отмечала появление рядом с собой нового лота. Последней, но не по значимости, подошла очередь Денизы. Фигуристую дамочку мы обрядили в тонкое кружево и кожу. Пришлось заплатить двойной тариф за срочность, но кожаные наручи с мелкими ремешками и пояс-корсет на пяти пряжках сделали буквально за сутки. Еще и сапоги дали в подарок из такой же кожи – впечатлились костюмом. Суровые мужики-кожевники оценили формы Дениз по достоинству и настойчиво выспрашивали, когда у нее свободные от работы дни. Та только фыркнула и предложила обратиться к мадам. По-моему, она себя недооценивает. Я хотела обрядить ее в черное, но Лалика схватилась за голову. Траур покупатели точно не оценят. Черное здесь надевали только на похороны. Шанель на них нету. Ничего, я их научу правильно одеваться. Со временем. А пока внушительную грудь валькирии облегало кружево, продублированное полупрозрачной органзой, ниже все обтягивал лакированный темно-бежевый корсет. И завершала костюм юбка с разрезом аж до колена, в котором виднелся высокий сапог на пряжках. * * * – Звезда вечера! Строгая, но справедливая Дениз накажет вас так, что вам захочется пошалить снова! – По моему знаку валькирия грозно щелкнула хлыстом. Им Дениз, как и положено сельской девчонке, владела в совершенстве. Именно она показывала мне, как правильно им стегать или щелкать. Не думаю, что мне это когда-нибудь пригодится, просто любопытно стало. – Двадцать! – пискнул плюгавый коротышка на диване слева. Он буквально пожирал валькирию глазами.