Инна дает мне теплый чай и немного еды. От слабости я не упираюсь, ем только, чтобы она отцепилась, и не стала никого звать. Она мне не подруга, и ничем мне не поможет. Эта девушка просто делает свою работу, о чем дает мне понять в первые минуты нашего общения. Инна помогает переодеться, расчесать волосы и обрабатывает лицо какой-то мазью. Я не помню, как отключаюсь на кровати и просыпаюсь только следующим утром от того, что с меня содрали одеяло. – Просыпайся! Алевтина хочет посмотреть на тебя! Инна подхватывает меня под руки и отрывает от подушки. Через секунду я поднимаюсь на ноги, и как раз в этот момент распахивается дверь. Эта высокая женщина-ворона тяжелым шагом входит в помещение и я вижу, как при виде ее Инна вперяет взгляд в пол. – Ожила сегодня? – Вас убьют за меня! Меня найдут и заберут отсюда! Выпаливаю, но настолько неуверенно, что даже сама в это не верю. Некому меня забирать. Просто…некому. Хуже того, пока я здесь нахожусь, Кристина возможно уже где-то умирает от побоев отчима, и я ничем не могу помочь ни себе, ни ей. – Кто заберет-то? Есть хоть кто-то, кому ты нужна? Улыбается во все зубы, улыбка страшная акулья у нее ее, глаза пустые. Губы растягиваются, превращаясь в тонкую красную линию. Молчу. Мне нечего сказать. – То-то! Направь свой гонор в правильное русло. Снова тянется к моим волосам своими длинными кривоватыми пальцами, но я резко одергиваю ее руку. – Не трогайте меня! В один миг спокойные глаза вороны становятся дикими, и она с силой впивается мне в волосы своей худосочной клешней. Больно настолько, что кажется, еще немного, и она снимет с меня скальп наживо. – Еще одно слово девка, и лысой будешь клиентов принимать! У нас даже такие любители есть! Инна! – Да. – Покормить и вымыть! Волосы просто расчесать, по спине чтобы спадали, лицо не красить! Ни капли косметики чтоб не было. Выставить с остальными. Я уже договорилась. Клиенты придут. Выбирать будут. Товар. Они готовят меня, как товар, а у него должен быть товарный вид. Сегодня мне не дают никаких таблеток. Инна поясняет, что это для того, чтобы я была более живой. Полудохлые девочки под наркотиками никому не интересны, и клиенты платят за эмоции. Порой неважно, за какие. Удовольствие или боль. Похоть, возбуждение, страх. Многие из них уже давно перешли за черту морали, а значит, для них это в порядке вещей. Эти нелюди торгуют девушками, как обычным мясом на рынке, обращаясь с ними также. День проходит, как в тумане. Инна приносит мне завтрак, вкуса которого я даже не чувствую. Я принимаю душ, она помогает мне сделать полную эпиляцию, наносит на тело какие-то пахучие крема. Волосы тоже помогает вымыть, на кончики наносит масло. Меня наряжают, как куклу в короткое платье, едва прикрывающее бедра, дают надеть туфли с высоченными каблуками, на которых я совсем не умею ходить. Это похоже на какой-то подвал, потому как за все время я не нахожу ни одного окна. То и дело поглядываю на дверь, но каждый раз замечаю охранников, и их количество не дает даже шанса дернутся, чтобы сбежать, но я не сдамся, не дам себя продать. Я не останусь здесь, чего бы мне этого не стоило. Мне нужно найти Кристину. Это все, чего я хочу. Плевать уже на себя. Ее нужно спасти от лап отчима, пока он еще кому-то ее не продал, как меня. Вечером меня заставляют выйти из этой изоляционной комнаты в большой коридор. Там я впервые вижу других девушек. Таких же напуганных, дезориентированных, молодых…накрашенных живых кукол. Одна из девушек при виде появившейся Алевтины начинает истерить. Падает на колени, кричит, после чего эта ворона отдает приказ ее скрутить и увести, что послушно исполняют охранники, с силой ударив ее в живот. – Кто-то еще хочет показать характер? Мы молчим, больше никто не плачет, но от страха у меня зуб на зуб не попадает и очень трясутся руки. Нас больше, но они сильнее и у некоторых охранников помимо дубинок я замечаю пистолеты и нисколько не сомневаюсь, что они применят их при первой необходимости. Инна подходит ко всем девочкам и всучивает каждой небольшую пластиковую табличку. Мне тоже дает. Номер девять. Я самая последняя в ряду. – Это ваши номера. Имен у вас больше нет! Клиент вам сам даст имя, которое захочет. Откликаться на номера! Нас заводят в другое большое помещение, выстраивают в ряд, как стадо. Впереди огромная стеклянная панель вместо одной из стен. Как я не пытаюсь разглядеть, что за ней, ничего не получается. – Головы не опускать! Клиенты должны видеть ваши лица! Алевтина уходит и я слышу, как стучат сердца у всех этих девочек, кто-то старше, кто-то младше. Некоторые девочки совсем юные, похоже на школьниц. Они дрожат особенно сильно. Свет в комнате приглушается, но на всех нас светит яркий прожектор в этой кромешной тьме. Я же начинаю молиться. Это все, что я могу сделать сейчас. – Два, три, четыре, пять, шесть, восемь. Свободны! Голос доносится откуда-то из стены, и вверху я замечаю проводник. Значит, Алефтина стоит за стеклом, и она нас прекрасно видит. Девушек с названными номерами уводят. Я не знаю куда, зачем, и что с ними будет. Их никто не спрашивает, тогда как остаюсь я и еще две девушки. Тоже блондинки, как и я. – Один, семь, девять. Опустить бретели платья до пояса! Повернутся спиной. Оглядываюсь по сторонам и вижу, как девушки послушно исполняют приказ, тогда как у меня немеют руки. Я не могу. Просто не могу пошевелиться от дикого ужаса, охватывающего каждую мою клетку. Шах. Видел бы он меня сейчас. Наверное, аплодировал бы стоя моему провалу. Я не только сбежала, обманула и обворовала его сотрудника, но и ничем не помогла Кристи. Я сама попала в ловушку, я проиграла ему, сглупив так серьезно. Хотя…может Рустам и не думает обо мне уже. Все так же ненавидит меня, презирает, считает общей куклой, которой меня все же сделали. – Номер девять, ты меня услышала?! Снять платье! – Не буду! Меня зовут Катя! О, это тоже я. Кажется, от страха потеряла последние крупицы самосохранения, но с места я не двигаюсь. Пусть убьют, закопают где-нибудь, но я не стану слушать их приказы. И мое имя. Они не отнимут его, потому что имя нельзя забрать. Это то последнее, что у меня осталось. Меня так назвал родной отец. Он любил меня, хоть я даже не помню, как он выглядел. – Номер один, семь. Свободны. Девочки выходят, и тогда я остаюсь одна среди этого зала. Вздрагиваю, когда ко мне подходит охранник и совершенно не церемонясь, разрывает на мне платье, оголяя до пояса. После он разворачивает меня к стеклу спиной, больно заломив руки. Секунды режут нервы. Я чувствую, что прямо сейчас через стекло они смотрят на меня, как на товар. На куклу, которую выбирают, чтобы пользовать. Делаю быстрые короткие вдохи, от унижения все плывет перед глазами, но хуже всего то, что я не знаю, кто стоит за стеклом, и кто отдает все эти приказы. Уверена, что Алевтина там находится не одна. Там ее клиенты, которые сейчас рассматривают меня, как лошадь на рынке. – Увести! Голос отзывается эхом, и вскоре я вижу Инну, которая дает мне прикрыться халатом и выводит из этого помещения. – Что…что происходит? Куда вы меня тащите? – За тебя дали залог. Клиент хочет попробовать тебя перед финальной покупкой. – Какой клиент? Кто меня купил? Кто?! – Наверное, Богомол. Я видела, как он выходил из смотровой. – Боже…нет, не-нет-нет! – Тише! Это проверка. Алефтина так всегда делает с особенно ценными девушками. Пожалуйста, будь с ним ласковой! Сделай, что скажет. – Почему ты говоришь мне это?! Я не буду, не буду, не стану! – Станешь! Будешь делать, что клиент скажет, потому что если ты ему не понравишься, Алевтина продаст тебя в Турцию, а это билет в один конец. Глава 42 Я где-то видела, что под гипнозом можно отключить чувства и ненавидела себя за то, что не умею так делать. Я думала, что с Шахом пережила самое страшное в своей жизни, что отчим выбил из меня всю возможную боль, но я ошиблась, потому что настоящий дикий страх разливается по моим венам ядом именно сейчас. Меня буквально за шкирку затаскивают в одну из комнат двое охранников и заваливают на кровать. Инна быстро выходит, ей не справится со мною, потому как во мне словно зверь какой-то просыпается. Я не хочу быть еще чей-то игрушкой. Я не хочу, чтобы меня касались чужие руки и снова делали больно! Рустам. Почему-то он не выходит из головы, и я уже сто раз пожалела, что не послушалась его. Не нужно было убегать, нужно было остаться в клубе, да вот только поздно уже плакать, а он…он наверное, давно забыл о моем существовании. Я обманула его, подставила того официанта Гришу и подвела Кристину. Она меня не дождется. Я умру где-то в этих подвалах. Почему-то мне кажется, что я даже не доеду до Турции. Та запись с кассеты, Карина точно была здесь. Я уверена, а значит, меня ждет тоже, что и ее. Мне страшно. Двое охранников привязали меня к кровати, потому что я просто не могла успокоится. От криков у меня срывается голос, до боли дерет горло, и я задыхаюсь от слез, потому что понимаю: вот он мой конец. Кажется, это случиться сегодня. Я ничего не вижу. Они завязали мне глаза какой-то черной лентой. Наверное потому, что тот Богомол так им велел, и что он собирается делать здесь со мной, я не знаю. От слез и криков голова просто гудит и я чувствую, как сильно дрожит мое тело, как его подкидывает на этом жестком матрасе. На мне нет белья, но есть то самое короткое платье, едва прикрывающее попу и грудь. Оно очень узкое, и сейчас, когда я судорожно вдыхаю, каждый раз обручем сжимает грудную клетку. Я пытаюсь открыть глаза, но ничего не получается. Повязка слишком тугая, но быстро становится мокрой от слез. Боже, помоги, помоги мне, умоляю…