– Отстегни ее! Бросаю ему ключи. Катя ревет, еще немного, и она бы вынесла стекло нахрен. – Кристи, Кристина! Отхожу, даю ей воздух. Катя подбегает к сестре, обнимает ее, целует, прижимает к себе. – Катюша! – Маленькая моя! Солнышко мое! Боже… – Ты не уйдешь больше? – Нет, никогда! Как ты? Что болит у тебя? Маленькая моя, скажи, что болит? – Ничего. Становится не по себе. Как Катя сестру свою любит, обнимает, целует. Я бы хоть за один такой поцелуй от нее сдох и воскрес заново. Добровольно, а не принудительно. – Садись к ней. Поехали! – Куда? Ловлю ее настороженный взгляд. Малую прижимает к себе. Боится. Меня Катя боится не меньше, чем всех тварей здесь, а может, даже больше. – В больницу. Катя садится к Кристине на заднее сиденье. Ярдан остается заметать следы. Кубло Алевтины уже накрыл Беркут и я рад, что именно он. Стас сделает все для того, чтобы те уроды на своей шкуре испытали, что значит быть живым товаром, что значит быть мясом. Что они сделают с Соболем, меня не интересует. Я уже знаю, что он сдох. Жалею только, что не от моей руки, но и вырывать ему сердце при ребенке не стал. Он и так, сука, ее знатно напугал. Всю дорогу до больницы Кристина почти не говорит, и я слышу только молчаливые всхлипы Кати, а после ее нежный голос. Она тихо поет сестре, гладя ее по волосам. Глава 47 Я думала, что сойду с ума в той машине. Начались выстрелы, а я выйти не могла, и когда Рустам пригнулся, закрывая собой Кристину от пуль, у меня едва сердце не остановилось. И я боялась не только за сестру. Я до чертиков испугалась за Шаха. Что вот секунда, и он может умереть. Умереть до того, как я…как я скажу ему спасибо за Кристи и за себя. Кажется, только сейчас мой разум словно просыпается, и я начинаю осмысливать недавние ужасы. Рустам ведь мог меня не искать. Он мог не искать и Кристину. Он мог не забирать меня с того чертового ада Алевтины и не вытаскивать из озера, но он сделал все это и я не знаю, почему. Потому, что я его и он не хочет терять свое? Потому, что еще не наигрался с моим телом… я не знаю. Все, чего я хочу сейчас – убедиться, что Кристина впорядке и Рустам тоже цел. Кристи. Моя маленькая смелая сестренка. Она всегда была сильнее меня, и всю дорогу до больницы Кристи стойко лежала у меня на руках и даже не плакала. Рустам ехал молча, пристально смотря на дорогу, а я ей тихонько пела, стараясь успокоить малышку и саму себя. Рустам паркуется у самого входа больницы, где я замечаю Игоря в синем медицинском костюме. Он ждет нас на крыльце, курит и коротко кивает, замечая нашу машину. – Выходим. Я сам возьму ее. Рустам открывает заднюю дверь и подхватывает Кристину на руки. Я вылезаю следом. Игорь встречает. – Пошли. Игорь проводит нас через центральный вход в большую приемную, где нас уже ждет каталка. – У нее…у нее позвоночник сломан! – Понял. Так, Рустам, клади ребенка сюда. Осторожно. – Катюш! Кать, не уходи! Не уходи! Я боюсь! Кристи начинает паниковать, вцепляется в мою руку, словно бы тоже приходя в себя. – Я здесь, я рядом с тобой! Не бойся. Глажу Кристину по волосам. Я вижу, как сильно она напугана и дрожит. – Как тебя зовут, маленькая принцесса? Сестра молчит. Волчонком поглядывает на Игоря. Она боится, и что она пережила за эти два дня я сама боюсь представить. – Это доктор. Дядя Игорь, чш…не бойся. Он хороший. Скажи ему, как тебя зовут. – Кристина. Мурлычет тихо, все также держа меня за руку. На всех поглядывает диким зверьком. – Катерина и Кристина! А вы похожи! Точно сестры. И дрожите одинаково, как зайчишки. У тебя нет дома зайцев, а? – Нет… Игорь бросает взгляд на нас с Рустамом и я вижу, что он заговаривает зубы моей перепуганной маленькой Кристине, быстро светя фонариком ей глаза, проверяя шею, считая ее пульс. Он ее осматривает, разговаривая совершенно непринужденно и даже шутит. Он делал так и со мной. – Кристина, у тебя болит что-то? А ну, попробуй пошевелить ножками. Щекотки боишься? Снимает с нее носки и проводит пальцами в перчатках по ступням. Он так проверяет…он проверяет ее на паралич. – Ой…да! Боюсь! Ка-ать! Кристи дергает ногами и тянет руки ко мне, наконец, улыбаясь, а я вижу, как Игорь довольно кивает. – Это очень хорошо. Очень. Так ладно. Вы сами то как? Вы все в крови. Рустам? – Порядок. Это не моя. – А ты как, Катерина? Помощь нужна? Что с рукой, чего это мой красивый шов не бережешь? Бросает взгляд на разодранное до крови запястье и становится стыдно. Игорь тогда так старался, зашивал, а я разодрала сегодня об наручники руку до крови. – Нет, все…все нормально. – Понял. Так ладно, мы сейчас едем делать снимок, а потом нужно осмотреть ребенка. Ника Викторовна с детского подойдет, все сделает. Ждите. – Спасибо, Игорь. Рустам пожимает руку Игорю и тот увозит Кристину на каталке вместе с подошедшей санитаркой. Я же от усталости едва стою на ногах. Я не ела больше суток, почти ничего не пила. Меня аж ведет от слабости и пережитого стресса, и это не остается незамеченным. – Все нормально? – Да. Рустам берет меня за руку и доводит до ближайшего стула в коридоре. Я даже не замечаю, когда он уходит и возвращается с чашкой в руках, становясь напротив. Вижу, что его одежда залита кровью, и на нас начинают обращать внимание. Поднимаюсь со стула, подхожу к нему. Набираюсь смелости, чтобы заговорить с ним сама. Первой. – Рустам… Шах смотрит на меня пристально, и я сглатываю. Я должна это сказать. – Спасибо, что защитил Кристину. Спасибо, что вытащил меня из того ада и из воды. Коротко, смотря ему в глаза. Темные, искрящиеся, красивые и страшные одновременно. – Не за что. Держи. Пей. Пожимает плечами. Дает мне чашку теплого чая. – Ты мог этого не делать. Зачем так сделал, зачем рисковал, я не понимаю… – Я не хотел, чтобы Кристине причинили вред. И тебе тоже.