Черт, лучше бы я молчал, потому что как только кукла замечает, что здесь не одна, вскрикивает и сильнее забивается к стене, начинает путаться в одеяле и едва не падает с кровати. Я подхватываю ее в последний момент. — Помогите, прошу, помогите… Пищит, бьется, как птичка в моих руках, царапается. — Перестань! Это я, Рустам! Особо это ее не успокаивает, скорее даже наоборот. Кукла сжимается вся в комок, всхлипывает, прикрывая рот ладонью, подавляя слезы. Я же ругаюсь про себя. Как ее успокоить, сейчас снова этот чертов приступ будет, который нам уж точно не нужен. Хватаю ее за руки, стараясь не сжимать сильно плечи, укладываю на подушку, прижимаю собой. — Нет, нет, не надооо! — Тихо! Никто тебя не тронет, поняла, услышала меня?! Катя, спокойно! Ловлю ее лицо рукой, заставляю посмотреть в глаза. Кукла коротко кивает. Все же отошла хоть немного, взгляд уже осмысленный, не такой забитый, как когда притащил ее сюда. Не трясет ее уже так сильно. На меня реагирует, да ревет, но хотя бы больше не то зомби полуживое, которое я забрал из лесу ночью. Укрываю ее одеялом, но как только поднимаюсь с кровати, чувствую едва уловимое прикосновение к ладони ее вечно холодных пальцев. — Рустам…Не уходи. Мне страшно быть одной. Шепчет это едва слышно, выбирается из одеяла. Вижу, что ей херово, она тупо боится остаться одна в темноте. Нервный срыв. Игорь был прав. Катя истощена, напугана, растрощена, и я должен оставить ее в покое, но не могу. — Хорошо. Я здесь. Я рядом буду. Иди сюда. Остаюсь с ней. Забираюсь на кровать, ложусь рядом, прижимаю к себе. Девчонка не упирается, утыкается носом мне в грудь и быстро засыпает. По тому, как Катя меня обнимает я понимаю, что она все еще не в себе. Так бы в жизни не прижалась сама, оттолкнула, шипела бы, пищала, как обычно. Лежу с Катей до утра, отогреваю, вдыхаю ванильный запах ее волос и понимаю, что хватит. Эта девочка больше не сможет скрывать правду, какой бы та не была. Я сам узнаю все, хочет она того или нет. Глава 28 Открываю глаза в совершенно незнакомом месте. Огромная комната, я лежу в кровати, укрытая одеялом. Все еще живая, все еще могу дышать. Осторожно поднимаюсь, спускаюсь босыми ногами на пол. От слабости дико шатает, во рту настоящая пустыня. Если я умерла и это ад, то он очень неплохо обустроен. В голове какая-то каша. Что случилось, как я сюда попала, где вообще я нахожусь? Пытаюсь вспомнить хоть что-то, но последние кадры — это лес. Холодный, мокрый и я, стоящая на коленях перед Шахом. Он целил в меня, а после выстрелил. Я точно это помню. Машинально провожу руками по груди, животу, плечам. Не болит, запястье только заново перебинтовано, но как…Ничего не понимаю. Рустам выстрелил в меня, я хорошо помню этот звук, вот только что было после…не знаю. Мне было очень плохо, а теперь все сбилось в какую-то кучу, и я совсем не понимаю где я, и кто меня сюда привез. Помню только, что ночью я кого-то обнимала, и его запах слышала. Рустам. Это был он или нет…я не знаю, мне кажется, что это был сон, и во сне этом Рустам согревал меня и нежно гладил по волосам. Замечаю, что на мне нет вчерашней одежды. Я в длинной темной футболке, достающей мне до середины бедра. Почему-то быстро поднимаю ее и проверяю белье. Я в трусах, нет ни крови ничего, меня никто не тронул, тогда почему я все еще живая… Из окна доносятся лучи света, хотя небо безумно мрачное. Я подхожу к большой деревянной двери и осторожно ее открываю. Она поддается сразу, и я оказываюсь в длинном коридоре. Все очень красиво обставлено, в багровых и дорогих каштановых оттенках. Оглядываюсь по сторонам. Рядом нет ничего похожего на оружие, да и я такая слабая сейчас, что толку с него все равно не будет. Крадусь по этому коридору как вор, осторожно ступая по ворсистому ковру босыми ступнями. — Тебе лучше? Оборачиваюсь резко. Слишком резко, чтобы все поплыло перед глазами, и закружилась голова. Шах. Он стоит позади меня, и я бы упала, если бы он быстро не подхватил меня за талию. — Ааа! Ааа, нееет! Какая-то паника накрывает с головой, и я начинаю отбиваться, хотя сил совсем нет. — Успокойся. Тише. Чеканит строго, до боли сжимает меня за талию крепкими руками. — Пожалуйста, не надо… — Тихо, успокойся, я сказал! Змей встряхивает меня, и это помогает прийти в себя. Быстро затихаю, но у меня все снова плывет перед глазами. Слышу только, как Рустам чертыхается, и подхватывает меня на руки, крепко прижимая к себе. Мне же как-то плохо. Это он! Я в доме с чудовищем и даже не представляю, что он со мной сделает. Зачем не убил, что теперь будет… Шах спускается со мной на первый этаж. Я же не шевелюсь в его руках. Вдыхаю только его запах, боясь сделать лишнее движение. Я думаю, он потащит меня на улицу или куда-то в подвал, но мы оказываемся в просторной гостиной. Рустам осторожно опускает меня на диван, и я тут же забиваюсь в его угол. Обхватываю себя руками. В голове какой-то туман, я не могу вспомнить, как я сюда попала. Будто половина ночи просто вырезалась из памяти, оставив после себя дыру. — Что случилось? Я не помню… — У тебя истерика была. Тебе лучше? Рустам возвышается надо мной как гора, сложив крепкие руки на груди. Ловлю его взгляд. Змеиный, цепкий, прямой, оценивающий меня и…обеспокоенный? — Ты нормально меня видишь? Неужели это нотка волнения в его голосе? Наверное, показалось. Катя, не дури, этот монстр тебя чуть не пристрелил ночью! — Да…Ты в меня выстрелил. В лесу. — Ты видишь на себе след от пули? Шах поднимает одну бровь, и я еще раз себя осматриваю. Нет следа. Он не ранил меня, и я не знаю, почему он изменил решение, либо же просто его отсрочил. — Что это за место, где я? — У меня дома. *** Ее включает буквально за секунду. Катя прикладывает руку к груди, бледнеет, а после резко спохватывается. Она бежит к двери, чуть не падая, но я все же быстрее. — Стой, куда ты бежишь? Хватаю куклу за руку. Ее глазища огромные, ошарашенные, дышит быстро, тяжело. — Пусти! Не хочу, не хочу я, не надо! Черт, я думал, она уже успокоилась, но нет. Нихрена. Просто сегодня Катя еще более слабая. Напуганная, и боится она именно меня. — Спокойно! Тебе нельзя волноваться. Тихо! Не бойся! Ловлю ее в кольцо своих рук, русалка царапается, трепыхается слабо. Дрожит так, аж подкидывает ее, блядь, всю. — Нет, не надо! Ты меня убьешь! Убьешь! —Тихо! Успокойся! Никто тебя не тронет. Я тебе верю, Катя! Верю! О, с этого надо было начинать. Девочка перестает дергаться, поднимает голову и впивается в мои руки своими, тяжело дыша. — Иди сюда. Спокойно. Беру ее за руку, веду к дивану. Лялька не упирается больше, зверьком только смотрит на меня. О доверии между нами даже речи нет. Иду на кухню и наливаю ей воды. — Возьми. Смотрит волчонком на меня. Не шевелится даже. — Не бойся. Это простая вода. Тебе надо успокоится.