— Спасибо. Берет осторожно, прикладывает стакан к губам и быстро начинает пить. Тут же закашливается, прикрывает рот маленькой ладонью. — Не спеши. Спокойно. Никто не отберет. Почему-то жжет внутри. Она выглядит зашуганой, как…дикий котенок. Сажусь напротив нее на корточки. Ловлю голубые глаза. — Нам нужно серьезно поговорить, Кать. Понимаешь меня? — Да. Кивает, отодвигается от меня подальше. — То, что ты сказала в лесу — это правда? — Да. Хочется крушить все вокруг, сжимаю кулаки, и девочка тут же отшатывается от меня. — Кто тебе велел передать ту папку? — Не могу сказать. — Кто, Катя! Хватит играть! — Я не играю…я просто не могу сказать. Щебечет и обхватывает себя руками, а я чертыхаюсь про себя. Не хочу ее пугать. Снова. И так уже…в лесу постарался. Одна едва не окочурилась там, пули даже не пришлось бы тратить. — Девочка, тебе кто-то угрожает? Скажи, кого ты покрываешь? Я защищу тебя от него. Не бойся. — Я…не могу сказать. Пожалуйста, Рустам, не проси. Сжимаю зубы. Она дико боится меня, но все равно держит язык за зубами. Даже вчера не сказала, когда я едва ее не убил, а значит, Катя не признается сама, хоть ты что ей сделай, не скажет. Никак понять ее не могу. Какого черта она скрывает, кого покрывает так рьяно, отважно, глупо. — Иди за мной. Поднимаюсь и иду на кухню. Делаю нам кофе, рублю сыр, балык, какие-то фрукты, закуски. Девчонка идет следом. Я вижу, что она очень слабая, придерживается рукой за стену, как тень ходит, мать ее. — Сядь сюда. Ставлю перед ней тарелку, чашку кофе. Себе тоже самое кладу. Сам голодный как пес, но русалка не ела сутки уже, и до того не особо ее кормили в клубе. — Ешь. Смотрит на меня. К еде не притрагивается. Боится или что, хрен ее поймешь. — Не бойся. Поешь нормально, Катя. — Спасибо. Осторожно берет хлеб, и кладет кусочек сыра на него, откусывает, запивает кофе. Вижу, что голодная она дико, но старается держаться, не подает вида. — Рустам, там в лесу. Почему не сделал то, что хотел? — Потому, что я услышал от тебя правду. Впервые. Опускает глаза. Облизывает сухие полные губы, в которые я до одури уже хочу впиться. Соскучился, мне ее всегда мало, как чертов наркотик. — Как давно я тут? — Ночью привез. — Я совсем не помню, как оказалась здесь. Опускает глаза, а я хочу забыть про тот чертов лес и то, что вчера там произошло. Не надо было ее так пугать, лялька едва выжила там, блядь. Моими стараниями. Обычно даже самые матерые враги наши в штаны наделывали, оказываясь в лесу, рыдали, умоляли, но только не она. Катерина молчала, встав на колени и опустив голову, словно уже смирилась, смирилась блядь, что я ее там грохну! — Тебе стало плохо. Игорь приезжал, помог. — Спасибо, что не бросил меня там. Что помог. Говорит это очень тихо, и почти не смотрит мне в глаза. Так, мельком только, очень осторожно, как дикая лань. Даже не удивляюсь. После вчерашнего иной реакции от нее не ожидаю, вот только играть в эти игры больше не имею никакого желания, но и отпускать ее от себя не собираюсь. Сам себе не могу объяснить, но понимаю одно: эта девочка, которая зачем-то постоянно врет, уже моя, и делать больше больно ей я не хочу. У меня нет фактов и доказательств, но есть ощущение, что Катерина не виновата. Она, блядь, ни в чем не виновата. *** Это похоже на американские горки, на которых я ни разу не была, но видела по телевизору. Когда что есть сил вверх поднимаешься, а потом летишь вниз без тормозов, стараясь удержать сердце в груди. Я совсем не помню, как Рустам забрал меня из того леса. Словно стоп-кадр на том моменте, когда он выстрелил, а дальше просто пустота. Черное болото, от которого я совсем недавно проснулась. Сил совсем нет, будто в том лесу их все высосали, ведь я уже успела попрощаться с жизнью. Всерьез, по-настоящему, навсегда. Я видела его взгляд. Рустам был готов убить меня, заряженный пистолет в его руках был направлен прямо мне в сердце, но когда раздался выстрел, я не поняла, что случилось. Он выстрелил мимо, но мне было так плохо, что уже тогда я не могла трезво оценивать происходящее вокруг. — Катя, посмотри на меня. Вздрагиваю, когда Шах обращается ко мне. От страха и еще чего-то. Трепета перед ним. Он меня накормил, и теперь я сижу в гостиной на краю дивана перед стоящим напротив Рустамом. Зажата настолько, что даже не смотрю по сторонам. Без понятия, зачем он притащил меня в свой дом. Будет пытать? Резать на части, наказывать? Он это уже делал. Я не знаю, как вести себя рядом с ним, и что теперь будет. Я должна быть сильной…должна, должна, должна. Рустаму кто-то звонит, он отходит к окну, а я поднимаюсь с дивана, видя несколько рамок с фото напротив. Осторожно подхожу к ним и застываю от увиденного, потому что я вижу счастливого Рустама. Еще очень молодого и женщину рядом с ним. Яркую брюнетку тоже с черными глазами, как у него. Это не Карина, это… — Моя жена. Не трогай. Положи обратно. — Ты женат… Почему-то эта новость режет сердце. До боли, и я не знаю почему, ведь Шах не носит кольца, но у него есть жена…У него есть любимая женщина, а я…просто игрушка. — Был. Она умерла десять лет назад. Ее порезали ножом за то, что я перешел дорогу не тем людям. — Извини. Я не знала. Мне очень жаль. Осторожно кладу фоторамку обратно. Опускаю глаза. Это не мое дело и видно, как остро Шах отреагировал на мое своеволие. Он очень любил жену. Я это вижу по его лицу. Отхожу к дивану, чувствую себя наедине с хищником, осторожничаю, не делаю резких движений, стараясь выглядеть спокойной. — Катя, это он тебя по спине лупил? Скажи просто “да” или “нет”. — Да. Отвечаю тихо и опускаю голову. Блин! Я все же слабой оказалась, хотя думала, что сильная. Нельзя было этого говорить, нельзя, и что теперь будет, даже представить страшно. Шах молчит, и больше не задает мне вопросов. Отвернулся, сжал переносицу, напрягся весь почему-то. Не выдерживаю, поднимаюсь и подхожу к нему. Эта неизвестность убивает. — Рустам… Шах оборачивается, и мне приходится высоко задрать голову, чтобы увидеть его лицо. — Скажи, что со мной будет? Он смотрит на меня сверху вниз, а я у меня колет в груди от его цепкого взгляда. — Я даю тебе право выбора, девочка. Ты можешь и дальше играть в молчанку и быть куклой без права голоса, либо получить полную мою защиту. — Это ведь не просто предложение. Так не бывает. Никто никому не помогает просто так. Рустам серьезно смотрит на меня, вот только от его слов мне не становится легче.