Вольский едва заметно поджимает губы, но молчит. Одевшись, мы, наконец, выходим на улицу. Сначала родители, а затем уже мы с мужем, держа по свертку в руках. - Давайте ещё фото! - требует братишка. Мы с мужем встаём рядом, и тут у меня перехватывает дыхание. На площадке рядом с парадным выходом возле машины стоит Дима. И держит букет из моих любимых цветов… - 44 Дима - Операция проходит тяжело. Машу оставляют в реанимации, и, судя по тому, что говорят врачи - дела нерадужные. Впервые я пропускаю день и не приезжаю к дочерям. Просто не вырываться. Сначала к сестре, потом помочь с племянниками. Олег ходит мрачнее тучи и почти не разговаривает. Только дети заставляют его хоть немного оттаять. Никогда не думал, что с Машкой такое может случиться. Всегда активная, бодрая, энергичная. Она заряжала всех вокруг себя. И я от одной только мысли, что это конец, покрывался холодным потом. Терять близких всегда больно. И страшно. Двое суток проходят в каком-то кумаре. Я почти не сплю. Даже немного теряюсь в днях, когда, наконец, нам звонят и сообщают, что опухоль доброкачественная. Наверное, даже узнав, что у меня нет того страшного диагноза, я не испытал такого облегчения, как в этот момент. А Олег… Я впервые видел слезы на глазах этого жесткого и сурового мужика. Я не шутил, когда сказал Оле, что он поседел. За эти дни его волосы знатно побелели. И раньше у меня не было сомнений, насколько он любит мою сестру, но теперь… Все, на что меня хватает - позвонить в больницу, узнать о состоянии девочек. Понимаю, что надо собрать себя в кучу и доехать, но физически я реально еле держусь. Но меня как обухом по голове радуют, что именно сегодня Олю и малышек выписывают. Естественно, ни о каком отдыхе и речи не может идти. Собираюсь, привожу себя в порядок и, купив любимые Олины цветы, приезжаю встречать ее. Догадываюсь, конечно, что Вольский тоже заявится. Но плевать. Я не стану отходить в сторону и уступать ему свою женщину. Пусть пока она замужем за ним, но я заберу ее и дочек обратно. Понятно, что просто не будет. Но тот наш поцелуй, который так не вовремя прервал ее муженек, показал, что ее чувства еще живы. Нужно только постараться достучаться и завоевать мою принцессу обратно. Ждать приходится прилично. На улице довольно прохладно, но я будто и не чувствую ничего. Но когда открывается дверь, и выходят счастливые Самедовы, а вслед за ними и Оля с мужем, внутри все отзывается. Оба держат по свертку с ребенком, а меня сводит с ума мысль, что это я мог стоять вот там, рядом с ней. Если бы рискнул признаться еще тогда… Стискиваю зубы, отбрасывая ненужные мысли. Все эти рефлексии ни к чему. Прошлое не исправить, но за наше будущее я буду бороться. Первой меня замечает Ольга. Замирает, и я чувствую ту самую связь, что всегда была между нами. Просто раньше я сознательно глушил ее, отгораживался, прятался за стенами. Теперь же я полностью открыт, и мы с Олей снова на одной волне. Тимур крутится вокруг них, пытается сфотографировать. А меня замечает Ильдар. Хмурится и затем идет ко мне. - Как сестра? - первое, что спрашивает он. Я не особенно удивлен. Олег с Машей, конечно же, не афишировали ее проблему. Но друзья, которые, скорее, уже семья, в любом случае будут в курсе. - Уже лучше. - Хорошо, - кивает Самедов. - А Олег? - Держится. Понятное дело, что какие-то подробности разглашать не мне. Если Маша с мужем решат, они сами поделятся. Но Ильдар и не настаивает. - Ты же понимаешь, что тебе здесь не место. - Оля не против моего общения с детьми. - Только это тебя и спасает, - мрачно хмурится он. - У тебя своя жизнь. Зачем ты к ней лезешь? Опять все развалишь и умотаешь, а ей что? Опять собирать себя? Об этом ты подумал?! С того момента, как я увидел наших с Олей девочек, кое-что во мне изменилось безвозвратно. Я никогда не задумывался о детях, семье. Поначалу был слишком молод, а потом этот долбаный диагноз перечеркнул все планы. Но когда узнал, что стал отцом, это стало частью меня, видоизменив многое во мне. И если раньше подобное вмешательство Ильдара меня бы взбесило, то теперь я отчасти понимаю причины, толкающие его на это. - Вы ведь тоже когда-то отступились от любимой женщины, решив, что ей будет лучше без вас, - выкладываю свой главный козырь. Самедов тут же меняется в лице. - Все-таки растрепали, - цедит в ответ. В общем-то, его недовольство понятно. Но моя цель - не зацепить его или подколоть. Напротив, объяснить, донести. Потому как добиться Олю, оставаясь при этом в контрах с ее родителями, не очень-то хорошая идея. - Два года назад, за неделю до дня рождения Оли, мне поставили диагноз, с которым долго не живут, а постепенно превращаются в бесполезный овощ в коляске. Мне понадобилось время, чтобы принять это, но тогда я сделал все, чтобы Оля забыла меня и перестала воспринимать как своего будущего парня. Судя по лицу Самедова, он шокирован. Изумленно смотрит и молчит. - И ты теперь решил… - После аварии я узнал, что это была врачебная ошибка. Но оказалось слишком поздно. Поэтому я уехал, чтобы дать ей возможность жить своей жизнью. Я не собирался лезть к ней, просто приехал к сестре. Но, похоже, судьба все решила за нас. - Оля знает? - хрипло спрашивает Ильдар. - Теперь да. Он медленно кивает. - Если из-за тебя она снова будет плакать… Он не договаривает - в этот момент к нам подходит Оля. По-прежнему держит одну из дочерей, в то время как вторая осталась у мужа. Он стоит поодаль и прожигает меня ненавидящим взглядом. - Привет, - улыбаюсь ей. - Это тебе, - протягиваю букет ее любимых васильков. Наверняка на морозе они уже пожухли и стоять долго не будут. Но это сейчас и неважно. Перевожу взгляд на кулек, в котором и не увидеть ничего, кроме крошечного носика. Самедов тут же забирает внучку, освобождая Оле руки, а она, наконец, принимает мои цветы. - Спасибо, - мягко улыбается. И я вижу в ней ту самую девчонку, в которую влюбился без памяти еще мальчишкой. - Ты такая красивая, - шепчу, завороженно глядя на нее. Мы не виделись всего пару дней, но я до черта соскучился! - Спасибо тебе, Оль. Спасибо за дочек. Она смущенно опускает глаза. - Я выбрала им имена. Ты не приехал… В общем, я назвала их Вера и Надежда. - Здорово, - улыбаюсь в ответ. Я, как дурак, сейчас готов согласиться на все, что она предложит. Лишь бы была рядом. - Очень красиво. - Как твоя сестра? - Самое страшное позади. Опухоль оказалась доброкачественной. Она без слов берет мою ладонь в свою и сжимает. Совсем как когда-то давно. И я словно возвращаюсь в это наше прошлое. Только уже повзрослевший и поумневший. - Я очень рада. Передавай ей пожелания скорейшего выздоровления. - Обязательно. - И, Дим… - она мнется, закусывает губу, и я едва сдерживаюсь, чтобы не наброситься на нее с поцелуем. - У нас общие дети, да. Но я замужем. Поэтому… - смотрит с сожалением на цветы, - ни к чему большее, ладно? - Будешь врать, что уже ничего ко мне не чувствуешь? - спрашиваю в лоб как есть. Оля вздыхает и качает головой. - Все в прошлом. Я перегорела, понимаешь? Закончилось у меня, Дим. Насовсем. Если хочешь, ты, конечно, можешь поехать с нами - отметим выписку. Все-таки все так произошло… - Это моя вина. - Нет, это случайность, - твердо возражает Оля. - Так сложились обстоятельства. Главное, что теперь все позади, и с девочками все хорошо. - У меня в машине две автолюльки, я могу отвезти вас сам. - Дима… - она вздыхает, снова отводит глаза. - Я замужем. Запомни это. Меня есть кому отвезти. Глупо было ждать, что все пройдет легко и просто. Но я знаю, ради чего стоит напрягаться. С Олей бесполезно идти в лоб. Она слишком упряма. Поэтому не спорю, киваю. - Я тебя услышал, Оль. Она недоверчиво смотрит, словно подозревает в чем-то. Да, моя девочка. Ты правильно понимаешь - я не отступлюсь и не отойду в сторону. - Поеду за вами. Конечно, отметим выписку девчонок.