Я медленно вырисовываю круги на тыльной стороне ее ладони и молчу. Зои так красива и сексуальна, и она кажется такой уверенной в себе и в полной гармонии со своим телом, что я никогда бы о таком даже не подумал. Это просто ужасно. – После этого стало только хуже. Меня швыряло от приступов ненасытного голода до убийственно жестких диет, я морила себя голодом. Я начала вызывать у себя рвоту в шестнадцать. Я ходила к школьному психологу, но этого было недостаточно. В семнадцать я весила тридцать девять килограммов. Однажды я упала в обморок прямо посреди урока, и меня увезли в больницу. Врачи настоятельно порекомендовали мне «к кому-нибудь обратиться», и так я смогла понять принципы своей болезни. Стало лучше. С тех пор у меня больше не было приступов. – Вчера было впервые со времен школы? Она с виноватым видом колеблется: – Да. Но за последние месяцы у меня уже было несколько попыток. – Почему? Не знаю, осознает ли она, но ее лицо почти моментально меняется в цвете. Поэтому я понимаю, что она врет, когда говорит: – Без понятия. – А тот тип, который просит у тебя денег… не думаешь, что это он – причина твоего стресса? Зои, меня все это беспокоит. Я взываю к темным силам, чтобы выключить ревнивца и не спросить, кто этот человек. Бывший парень? Почему он просит у нее денег? Он правда опасен? Я каждый божий день ненавижу себя за то, что не сделал ничего, чтобы ей помочь. Она прочищает горло: – Да, возможно. Но все будет хорошо. Обещаю. Наступает тишина, во время которой я не знаю, что сказать. В итоге я решаю разыграть карту честности. – Черт, Зои, я сейчас в таком замешательстве. После того, что ты мне рассказала, мне хочется сказать тебе миллион разных вещей, но я боюсь в очередной раз выкинуть какую-нибудь глупость и разозлить тебя. – Да пофиг. Говори все, что хочешь. Я не должна была на тебя кричать. – Мне хочется сказать, что я сожалею, пусть даже это и не моя вина, и что ты любима. Очень. И если твоя семья не любила тебя так, как должна была, то и пошла она в жопу. Посмотри на меня: меня вырастили и полюбили люди, с которыми у меня ни капли общей крови. И тем не менее они мои родители. Они мои сестры. Я готов и умереть за них. Семья – это не про кровь. Это те, кого ты выбрала: Лоан, Итан, Виолетта, Тьяго… – А ты? Я пристально смотрю на нее. – И я тоже, – наконец говорю я. – Я – твоя семья. Она слабо улыбается и прячется в моих объятиях, и я нежно ее в них укрываю. И все же я добавляю: – Но я скорее очень-очень-очень-очень дальний кузен. Типа родственника по браку, понимаешь? Мы ведь спим друг с другом, получается так себе. Она смеется, прижимаясь к моей груди, а затем выпрямляется и вытирает слезы. Я обхватываю ее лицо ладонями и роняю несколько целомудренных поцелуев на ее губы, а затем спускаюсь к шее. – Ты можешь заполнить эту пустоту иначе. И я тебе помогу. Пусть даже «Гугл» мне мало что подсказал… – «Гугл»? – спрашивает она. Я морщусь, смущаясь: – Я не особо понимал, что мне после вчерашнего делать, поэтому провел исследование на тему в Интернете. И, к слову, нашел немало интересных сайтов! Ты знала, что самый большой омлет в мире весит 4400 тонн? Зои не спрашивает, каким образом в этом исследовании я вышел на подобного рода факт. И не смеется. Она довольствуется тем, что смотрит на меня, поглаживая кончиками пальцев мой подбородок. – Ты гуглил, как мне помочь? – Ну… ага. На сей раз ее заплаканное лицо озаряет улыбка: – Для меня никто никогда такого не делал. 24 ЗОИ Я влюбляюсь. Я не вполне понимаю, как до этого дошло, но это действительно так. Эта тупая улыбка, когда он мне пишет. Эта внутренняя потребность прикоснуться к нему, когда он рядом. Это сердце, начинающее быстро биться, когда он улыбается. Я запретила себе на все это вестись. Любовь – это слишком сложно. В моей жизни нет места отношением, только не тогда, когда в комплекте со мной идут и все мои проблемы. Именно это я и повторяю себе каждый раз, когда мы с Джейсоном встречаемся ради секса. А это происходит очень часто. Мы стали буквально неразлучны. В те редкие моменты, когда мы не встречаемся, мы весь день перекидываемся гифками. Становится все тяжелее скрывать это от остальных, хотя Итан теперь в курсе. Он жалуется, что ему «приходится хранить секреты всех вокруг». Что бы это ни значило. Так что, как я и говорила, я пытаюсь себя вразумить. Что довольно трудно сделать, когда Джейсон присылает такого рода сообщения: Джейсон: Ладно, минутка откровения: мне очень нравится быть с тобой. Джейсон: Клянусь. Джейсон: В смысле ты капец как меня возбуждаешь. Джейсон: Но при этом мне хочется принести тебе завтрак в постель, понимаешь? Джейсон: И свозить в ресторан. Джейсон: А потом, прямо перед тем, как войти туда, трахнуть тебя в машине, потому что на тебе надето то самое платье, которое так мне нравится. Джейсон: В этом вообще есть смысл? В такие моменты я делаю то, чего не делала уже очень давно. Я рассматриваю профиль Сары на фейсбуке. Я смотрю последние выложенные ею фотографии, чувствуя, как болит сердце. Она прекрасна так же, как и в моих воспоминаниях. Обычно это помогает мне на какое-то время взять себя в руки. Можно ли любить двух людей одновременно? И даже не успев над этим задуматься, я нажимаю на «Отправить личное сообщение». Сердце в груди в ужасе колотится. Дрожащие пальцы зависают над клавиатурой. Я скучаю. Я борюсь сама с собой – отправлять, не отправлять? – когда меня вдруг прерывает телефонный звонок. Я вздрагиваю и, стерев сообщение, отвечаю: – Алло. – Зои? Я хмурюсь, не узнавая голос. – Это Джули, сестра Джейсона. Мы встречались месяца два назад… Удивившись, я напрягаюсь. Такого я не ожидала. Откуда у сестры Джейсона мой номер? Мою грудь сдавливает плохое предчувствие, и я в спешке спрашиваю, все ли хорошо с Джейсоном. Этот идиот ведь и правда мог подавиться кубиком льда и задохнуться! – О да, не волнуйся! Прости, я знаю, что это странно. Я не хотела беспокоить тебя или поставить тебя в неудобное положение. Тебе же не неудобно, правда? Ужасно неудобно. – Нет… – Супер. Не говори Джейсону, а то он меня убьет: он говорит, что я позорю его своей настойчивостью. Но я хотела узнать: возможно, я смогу переубедить тебя насчет сегодня? – Насчет сегодня? Этот разговор с каждой минутой становится все более неловким. Я замечаю идущего ко мне Тьяго: он вот-вот собирается перейти улицу. Мы планировали вместе вернуться.