– Спрашивали. Я спрашивала. Прости, конечно, но видеть твое перекошенное от боли лицо и не знать, что стало причиной, – по меньшей мере, несправедливо. – Отлично. – Яков резко развернулся к ней. – И что в результате? Что нам дала эта правда? Теперь ты вдруг стала воспринимать меня иначе. Крутой итог. Я жертва, по-твоему? Меня лелеять надо? Пылинки сдувать? – Не перегибай. – Даня уже и так чувствовала себя глупо и потому тоже начинала потихоньку заводиться. – Я ничего плохого тебе не делаю. – Ты сочувствуешь! – Восклицание было наполнено таким уровнем обвиняющей патетики, что казалось, Даня не поддержать пыталась, – хоть и неловко, – а пару сотен енотиков ни за что грохнула. – А сочувствовать – плохо? – На последнем слове она тоже сорвалась на крик. – Не надо мне сочувствовать, Какао. Ты и правда считаешь, что мне нужна твоя жалость? Меня трясет от нее! – Отменятрясет? – Даня ясно понимала, что уже перевирает его фразы, словно истеричная женщина, которая обожает нарываться на скандалы. – Да не от тебя! Хотя от тебя да – потряхивает меня просто не по-детски! Так бы взял и!.. – Яков изобразил в воздухе странноватое нервное трепыхание: подергал в воздухе рукой, будто стряхивая с пальцев какую-то жидкую грязь. Даня зависла. Слишком уж комичным было зрелище. Словно зайчик лапкой по земле бьет. – Побил бы? – осторожно предположила она, ощущая, как злость внутри постепенно затихает. – Отшлепал бы, – не моргнув глазом, выдал Яков. Временное зависание перешло в тяжелую перегрузку системы. Возможно, виной всему были наэлектризовавшийся воздух, взбудораженный норов и настрой, от которого пылала кожа, но откровенное признание Якова искрой проскочило в разгоряченном пространстве. Даня не могла не признать, что сказанное прозвучало… Очень эротично. До мурашек. – Кукушечки, бамбинки! – Фаниль интенсивно махал им обеими руками с другого конца зала. – Я вас обыскался. Что делаете? Ссоритесь? Ай-ай, проказничать еще рано. Яшенька, тебя Глебушек-воробушек зовет. У наших обожа-а-а-аемых, – он потянул слог подольше, воровато оглянувшись, вдруг кто подслушивает, – организаторов к тебе есть вопросы. Видимо, снова хотят твоим обществом насладиться. Данечка, а ты со мной. Пойдем умнем сладостей! «Вовремя заявился, – порадовалась Даня. – А то как-то неловко получилось. Что-то меня сорвало». – Иду. – Яков направился к Фанилю, но, поравнявшись с девушкой, тихонько пихнул ее плечом. – Повторю для закрепления: я тебе не младший братик. Мы на равных с тобой. И только попробуй мне еще раз посочувствовать. – И что тогда? – Смолчать не получилось. Так и засвербило спросить. – Отшлепаешь? Правый уголок губ Якова дернулся. Ухмыльнуться хотел? Пока звук шагов Левицкого не перекрыла музыка, доносящаяся из основного зала, Даня продолжала стоять и бессмысленно пялиться в стену. «Какая же идиотка. Я бы взбесилась, посмей кто-нибудь меня пожалеть. И тут же поступаю также. Еще легко отделалась». – Поссорились? Даня вздрогнула. Пенистый хохолок Фаниля выполз из-под ее руки раньше самого владельца. Любознательные глазки дизайнера сверкали, выдавая неуемную жажду познаний. – Чуть-чуть. – Она съежилась под оставленным ей пиджаком, который все еще хранил тепло Якова. – Но я сама виновата. Посмела недооценивать его. Хотя злилась бы жутко, если бы также недооценивали меня. – Гордость, – понимающе мурлыкнул Фаниль. – Или упрямство. – Даня аккуратно потерла глаза. – Так что там на очереди? Сладости? Я бы сок выпила. – Хочешь ананасовый? – оживился Фаниль. – Я там обнаружил замечательнейший ананасовый сок. Идем, идем же! Даня позволила протащить себя через все помещение, а затем у стены общего зала. Праздник был в самом разгаре. – И как тебе спонсоры? – Девушке пришлось повысить голос, чтобы перекричать музыку. Они прошли рядом с одной из колонок. – Мы чудно пообщались, бамбинка. – Фаниль вытянул ее из толпы и повел между столами. – Наша Принцессочка так размягчила их, что хоть сразу мни и лепи. Прелесть. – Может, вы с ним и вполне успешно поворковали с организаторами. – Даня придержала подол и пиджак и проскользнула между двумя мило беседующими компаниями. – Но это вовсе не значит, что теперь можно расслабиться и пустить все на самотек. Хорошие взаимоотношения – это даже не полдела. Способность пострелять глазкам – еще не победа. – Фу-фу, зануда, бамбинка. – Фаниль остановился и, изящно выгнувшись, мягко хлопнул по ее губам двумя сложенными вместе пальцами. – Суровый менеджер. И на празднике не позволит расслабиться. Не беспокойся, моя радость. Мне это прекрасно известно. Подожди совсем немного и увидишь, что я – не только роскошная конфетка в роковой обертке, обожающая потрещать, но и вдохновленный творец чудес, еле сдерживающий себя от новых свершений. – Охотно верю. – Даня постучала кулачком по локтю дизайнера. Изливая на нее свою вдохновенную тираду, он снова вздернул руку вверх, будто взывая к небесам. А кому-то ведь нужно было возвращать его обратно на грешную землю. – Однако хочу предупредить. – Фаниль прошмыгнул поближе к Дане и обнял ее за плечи. – Лубякин выглядит наиболее расслабленным из всех, но на самом деле подмечает все детали. «Рыбка-ёжик». – В голове сразу же всплыло данное Яковом прозвище. – К счастью, это касается только работы и творческого процесса. В остальном он как наивный хомячок, – продолжал разглагольствовать Фаниль. – А вот Гружина сложно заинтересовать. «Попугайчик корелла». – Гружин кажется ведомым, потому что гусеночком следует за Лубякиным и Потцевым и участвует в их развлечениях, а также восхищается тем, чем восхищаются они. Но это вслух и на публику. По результатам же выдает собственное мнение, которое часто идет вразрез с тем, о чем он пел ранее. – Неплохой объем сведений, – оценила Даня. – Думала, ты только сегодня с ними познакомился. – Так и есть. – Фаниль самодовольно улыбнулся. – Но как же я буду играться с мужчинками, которых прежде досконально не исследую от потненькой макушки до пахучих носочков? В общем, поспрашивал малость у знакомых, да и в узких кругах эти господа очень даже известны. И, кстати, Потцева остерегайся. Любит все прелестное. А щупательная активность развита на высшем уровне! – Кто бы говорил, – хмыкнула Даня. – Мне можно! – Фаниль выпятил грудь. – Все прелестные места бамбинок только для меня! – Да-да. – Протестовать тут точно было бесполезно. – В любом случае они постелятся к ногам Якова мягкой подстилочкой. – Блаженное выражение лица Фаниля в один миг стало озабоченным. – Но есть проблемка. Серый жеребец у нас только очаровательный и жутко солидный Владимир Севастьянов. – Может, ты хотел сказать «темная лошадка»? – давясь смешком, предположила Даня. – Или «серый кардинал»? – Нет, бамбинка. Именно… жеребец. – Фаниль горестно вздохнул. – Не знаю о нем ничегошеньки. Его появление в жюри для меня полная неожиданность. А еще, по-моему, он не запал на нашу Принцессочку! – Не вижу проблемы. Вот и возможность для Якова показать, что он не просто смазливая пустышка. – Даня пожала плечами. – Но ты-то знаешь, что он не пустышка! – Я – да. А другие не знают. И да, подтверждаю, Владимира хлопаньем ресничек не проймешь. – О-о-о… – У Фаниля от любопытства вытянулось лицо. – Влади-и-и-имир? Только по имени зовешь? Твой знакомый, о, моя роковая бамбинка? Знаешь, как он на тебя зыркал!.. – Прости, но тот факт, что мы с ним знакомы, не поможет выиграть конкурс. Он будет судить справедливо. Предупреждая последующие расспросы, Даня отправила Фаниля за соком, а сама устроилась на стуле у стены. «Платье помялось. Надеюсь не слишком видно. – Даня сильнее закуталась в пиджак. В сидячем положении волны легкой ткани съезжали с бедер, открывая слишком много оголенной кожи. – Ничего, если я подольше продержу у себя бирюзовую шкурку? Мне нужнее. Я тут почти голышом рассекаю!» – А вот и я! – Фаниль протянул ей высокий бокал. – Долго. Кого успел помучить по дороге? – Обижаешь, бамбинка. Спешил к тебе со всех ног. – Угу. – Даня, задумавшись, пригубила сок, а, почувствовав сладковатую прохладу, растекающуюся по пересохшему горлу, разом осушила весь бокал. Внезапно перед ней возник взъерошенный Петро. Подскочил к стулу и отобрал бокал. – Что случилось?! – Даня обеспокоено вытаращилась на него. – Выпила? Полностью? – Он с волнением потряс опустевшую емкость. – Черти тебя дери, Фаниль! – А что? Я ничего. Я мимо проходил. – Дизайнер невинно захлопал глазками. – Ты крокодил, вот кто! – Да что такое? – Во рту появился какой-то странноватый привкус. Даня уставилась на бокал. – Это точно ананасовый сок был? – Агась. – Петро со стуком поставил бокал на стол. – А еще миллион добавок. Дьявольский алкогольный коктейль от Фаниля. Глава 8. СТЕПЕНЬ ВАЖНОСТИ