Глубокое дыхание. Вдох-выдох. Полегчало? Не поплохело – значит, хорошо. Уже целую минуту мотивация Дани носила именно такое содержание. В течение этой же минуты Фаниль в подтверждении полного раскаяния пытался бухнуться ей в ноги. От воплощения в реальность непотребной сцены его удерживал только Петро. – Прости меня, раскаиваюсь, молюсь и в который раз уже хочу упасть на колени, – канючил Фаниль, обеспокоенно тряся пенным хохолком. – Я не знал, ей-богу, не знал. – Сделал дело и сделал, что тут еще сделаешь, – откликнулась девушка. Секундой позже на ум пришла мысль, а не является ли применение тавтологических конструкций признаком того, что ананасовая бурда «от Фаниля» подействовала – в самом что ни на есть пагубном смысле? «С другой стороны, тот факт, что я все еще воспроизвожу в мыслях выражение типа «тавтологические конструкции», указывает на то, что мыслю я пока вполне ясно. – Даня прижала ладонь к губам и сглотнула, наверное, уже в сотый раз. – Может, пойти проблеваться? Класс, потом точно на ногах стоять не смогу». – Ты и правда никогда раньше не пила алкогольные напитки? – недоверчиво спросил Петро. Чуть ранее и он, и Фаниль, услышав эту откровенность, впали в настоящий ступор. Видимо, редко видели такие чудны́е экземпляры, как Даниэла Шацкая. Даня кивнула. – О-о-о, – только и протянул Петро. – Наверное, тяжко придется. – Спасибо, твоя поддержка безумно помогает, – пробурчала Даня, на всякий случай прикрывая ладонью еще и нос. – Прости-и! – Фаниль все-таки рухнул на колени. Даня неопределенно пожала плечами. На самом деле она вовсе не была спокойна. Внутри ее трясло и болтало, как в лихорадке. Не от алкоголя. Она была не просто зла, нутро пылало и выжигало от ярости. Ее только что напичкали тем, что она ненавидела всей душой. Однако снаружи она оставалась невозмутимой. Метать молнии и бить чьи-то разукрашенные морды было бессмысленно. «Сама виновата, – рассудительно решила Даня, сжимая свободную руку в кулак. – Всегда была начеку. Вечно на стреме. Вынюхивала каждый стакан и отказывалась от предложенных бокалов. А тут расслабилась – взяла и залпом. Безголовая Шацкая. Как можно так тупить?!» – Ты в порядке? – сочувственно поинтересовался Петро. – Знакомого моего, агась, после стопарика с непривычки как топором срубило однажды. – Нормально. – Даня выдохнула. – Может, ее не возьмет? Устойчивая, а? – с надеждой промямлил Фаниль. – Прости еще раз. И за него тоже. – Петро снисходительно похлопал расстроенного дизайнера по прическе. – Он не со зла, агась. И не из-за гадостного характера. Хотя сахаром характер тоже не назовешь… Говоря проще, он из добрых побуждений, агась. – Добрых? – усомнилась Даня, наблюдая за тем, как Фаниль, вымаливая прощение, трется подбородком о ее коленку. – Такой дикий микс он делает только тем, кому симпатизирует. Для особенных, то бишь. Любит которых. – Угу, – плаксиво подтвердил Фаниль. – Просто дураля никак не поймет, что не все такие же устойчивые к алкоголю, как он. – Петро возвел глаза к потолку. – Он десятку разом хлебнуть может, и его даже не скрючит, агась. – Как же скрючит, а? – Фаниль ухватился за Данин подол и обиженно выпятил нижнюю губу. – Там же всего понемножку. Не скрю-ю-ю-ючит. – Молчи уже, недоразумение, – вздохнул Петро. – И поднимись. Окружающие уже в отрытую пялились на них. Слишком много внимания тоже может навредить. – Встань. – Даня снова сглотнула, но привкус ананаса и горьковатых добавок так и не удалось победить. – Я сержусь. Но простить тебя готова. – Правда? – Фаниль весь просиял. «И как на него злиться?» – Даня кивнула. – Проводить тебя? – Петро протянул ей руку. – Отвезти? – Я не могу просто взять и покинуть вечеринку. Тем более по сомнительной причине. – Даня отняла ладонь от лица. От протянутой руки отказалась. – Справлюсь. В ином случае моя компетентность будет под вопросом. Но, Фаниль, с тебя должок. – О да, безусловно. – Судя по захватившему его оживлению, он готов был выполнить любое ее желание. Собравшись с духом, Даня поднялась со стула. Мир остался прежним. Ничего не качнулось. «А откуда мне знать, как чувствуют себя наклюкавшиеся? – Она сделала пробный шаг. – Только со стороны таких видела… Начинаю себя ненавидеть просто потому, что это пойло внутри меня». – По-моему, все в порядке, – жизнерадостно заключил Фаниль. – Поздравляю, бамбинка, ты в моей команде стойких солдатиков! Будем вместе налегать на коктейли! – Без меня, – отрезала Даня. – Вообще-то еще слишком рано оценивать результаты, – заметил Петро. – Мало времени прошло. – Не будь пессимистом, – отмахнулся Фаниль. – Там столько всяких ингредиентов, что не будь бамбинка крутышкой, то ее бы уже понесло по горкам. Между прочим, цитирую твои слова, Петро. Про ингредиенты. – Я в норме, – уверила Даня, но скорее для того, чтобы утихомирить собственную мнительность. – Надеюсь, больше ты никому не делал это особое алкогольное признание в любви? Мимика на лице Фаниля полностью застыла. А потом подкрашенные бровки поползли вверх. – Кому? – сквозь зубы прошипела девушка. – Ему уже можно, честно… – Ох, блин. – Даня сорвалась с места. За ней вприпрыжку понесся Фаниль. Петро решил не вмешиваться. «До этого еще додуматься надо! – горячилась Даня. – Подсунуть такую бурду Якову! Хотя с Фаниля станется. От многогранности некоторых эмоций его бросает в обычное простодушие. Становится бесхитростным как ребенок… Кстати, о ребенке. – Она заозиралась. – Только бы успеть!» Радовало одно. Яков Левицкий был настолько яркой личностью, что отыскать его не составило труда даже в полном гостями зале. Он сидел за столом на другом конце помещения в полном одиночестве. Возникни у него желание заиметь компанию, и стулья рядом были бы уже заняты страждущими пообщаться. Однако сейчас настроение прекрасного создания не располагало к общению. И, похоже, чувствуя эту ауру отстраненности, никто из гостей не смел приближаться к нему. Но Даниэла Шацкая никогда не была сторонником соблюдения приватности Якова Левицкого и не собиралась уважать его личное пространство и сейчас. Когда она вдруг подскочила к нему, он, отпрянув, едва не съехал со стула, а, опомнившись, изумленно вытаращился на нее. – Что? Просканировав взглядом стоящий на столе бокал, Даня расслабилась. Тот был все еще полон. – Ох, уф, помираю. – Выдохшийся Фаниль за ее спиной согнулся в три погибели. – Как же быстро старт взяла. Не угнаться… – Здесь всего пару десятков метров, – пробурчала Даня, сверля взглядом Якова. Тот недоуменно смотрел в ответ. – А ты, поди, спортсменка… – еле дыша, пробормотал Фаниль. – Да вот, потенциал открылся. – Где-то глубоко внутри показатель злости дернулся на одно деление вверх. – Вы зачем по залу носитесь? – Яков осмотрел девушку и быстро поправил складки платья на ее талии, чуть подтянув их. – Следи за собой. Не дергайся слишком сильно. Платье с бедер сползает. – Руки убрал. – Даня шлепнула по его пальцам. Яков вздернул брови. – Будешь меня тут еще учить. И вообще у меня твой пиджак. Он прикрывает. – Все равно… – Тогда какого черта меня на танец дергал и мотал туда-сюда? – огрызнулась она, ощупывая места сдвига ткани. – Если платье у меня такое нестыковочное и едва держится? – Эй, бамбинки, – смущенно позвал Фаниль, опасливо отодвигаясь от них. – Я был рядом тогда. – Яков нахмурился, явно не понимая характера внезапно возникшей агрессии. – И все контролировал. Если хочешь побеситься, то делай это рядом со мной. – Указывать мне еще будешь? – Даня оперлась ладонью на столешницу. – И разве ты не собирался со спонсорами пообщаться? Чего тогда без дела рассиживаешься? – Мы уже с ними пообщались. – Несмотря на то, что она довольно угрожающе нависла над ним, Яков с места не сдвинулся. – Глеб Лубякина обрабатывает. Гружин с другими конкурсантами и их моделями ушел общаться. Туда же свалил и твой Владимир. – Мой?.. – Даня скривилась. – Это ведь тот обеспеченный мужик, что хотел оплатить твою учебу. Так ведь? – Как ты понял… а, неважно. Плевать. А Потцев? – Сейчас подойдет. Просил подождать его здесь, пока он наберет закусок. Хочет индивидуально со мной поговорить. – Приватно, другими словами? – Скачок злости еще на одно деление. – Фаниль разве тебе не рассказывал, чем этот мужик известен? Не рассказывал?! – Даня резко оглянулась. Фаниль от выражения ее лица и интонаций аж подскочил. – Не-не, обо всем сообщил, клянусь, – пролепетал он. – Он сказал, – согласился с его ответом Яков. – И что же ты так беспечен? Если знаешь, что он любит полапать? Предложит тебе что-нибудь, а ты и согласишься?!