- Что так смотришь на меня, мама? - улыбнулся он. - Хотела поговорить с тобой, сынок. - Хотела, значит, поговори. Что-то случилось? - Нет, - Анна Николаевна посмотрела на младшего сына. Подумала и решила, что можно и при Боре поговорить, у них секретов нет, да и Боря уже не маленький. - У меня день рождения в субботу. - Помню, - кивнул Дима. - Приводи девушку-то свою, все вместе отметим. Мы же скромно, культурно. Салаты сделаю, мясо запеку, торт хороший закажем. Дима перевёл насмешливый взгляд на Бориса, но тот усиленно вглядывался в тарелку с борщом, а с братом встречаться глазами не желал. Значит, прогулка в парке с Машей - не секрет для мамы. И выводы сделаны. - Мама, у меня нет девушки с тех пор, как Вика уехала. А Маша - мой очень хороший друг. И мы вместе работаем. - Значит, приглашай к нам хорошего друга, - улыбнулась Анна Николаевна. Дима понял, что не поверила, но доказывать ничего не стал. Он думал о том, что мама, кажется, права. Ведь у Маши нет сейчас семьи, она совсем одна, она лишена семейных мероприятий. У неё и друзей-то нет, кроме него, она не подпускает чужих людей слишком близко к себе. Всегда сама по себе. «Сам по себе мальчик, свой собственный». - Хорошо, я поговорю с Машей, - кивнул он. Машу пришлось «обрабатывать» несколько дней, потому что её одолел один из знаменитых приступов упрямства. Она очень стеснялась идти домой к его маме и брату, хоть и была знакома с Борей. И всё же Диме удалось преодолеть сопротивление. Они постоянно общались почти два месяца, и Дима уже приноровился биться с Машей её же оружием. А когда ничто не помогало, беззастенчиво «бил» в самые уязвимые места, используя запрещённые приёмы: делал вид, что обижается и расстраивается. Этого Маша вынести не могла и сдавалась. В субботу, по пути в гости, они заехали в аптеку. Дима уже давно заказал для мамы какое-то редкое лекарство, и оно, наконец, пришло. Маша очень боялась ехать в гости к маме Дмитрия Сергеевича, но знакомство прошло легко: они обе понравились друг другу, быстро нашли общий язык. Дима смотрел на Машу и маму, и вдруг понял, что они даже внешне чем-то похожи: обе светловолосые, обе носят волосы собранными в «хвост», только мама ростом выше, и глаза у неё зелёные, а у Маши голубые. Вечер проходил спокойно, очень уютно и по-домашнему. Анна Николаевна даже спела свою любимую песню. Она пела на семейном празднике впервые с тех пор, как не стало отца. Нет без тревог ни сна, ни дня. Где-то жалейка плачет. Ты за любовь прости меня, Я не могу иначе. Я не боюсь обид и ссор, В речку обида канет. В небе любви такой простор, - Сердце мое не камень. Ты заболеешь - я приду, Боль разведу руками. Все я сумею, все смогу, - Сердце мое не камень... (* А. Пахмутова, Н. Добронравов) Слушая приятный чистый голос Анны Николаевны, Маша думала о том, что песня будто о ней. Как красиво! «Ты заболеешь, я приду, боль разведу руками...». В какой-то момент Маша встретилась глазами с Дмитрием Сергеевичем. Он был очень задумчив, смотрел пристально. Маша быстро отвела глаза, пока не начала краснеть, и пока он не прочитал её мысли. Потом рассматривали лекарство, которое привёз Дмитрий Сергеевич; Анна Николаевна читала аннотацию. - Надо процедурную медсестру искать или в поликлинику ходить каждый день, это же уколы. - Если делать внутримышечно и не больше, чем раз в день, я могу, - не успев поймать себя за язык, выпалила Маша. - Я умею в мышцу. Когда жила в приёмной семье, у нас маленький, Паша, заболел пневмонией и дома лечился. Я одна не боялась уколы ставить, так и научилась. Но только в мышцу. Анна Николаевна снова посмотрела инструкцию. Оказалось, можно делать и внутривенно, и внутримышечно, раз в день. На всякий случай позвонила своему лечащему врачу, - та всегда была на связи с пациентами. Доктор дала добро. Договорились, что начнут прямо завтра, и Дмитрий Сергеевич сказал, что сам будет привозить Машу домой к матери. * * * В будни Дима привозил Машу к маме после работы, а в те два выходных, на которые пришлись уколы, забирал её из дома прямо с утра и привозил обратно только поздно вечером. За десять дней, в течение которых продолжались уколы, к Маше привыкли все: не только Дима, который уже давно к ней привык, но и Анна Николаевна с Борей. Понимая, что денег Маша не возьмёт, Анна Николаевна старалась окружить девушку заботой, накормить получше, отправить ещё с собой какие-нибудь гостинцы. Маша не упрямилась, боялась обидеть Анну Николаевну. Когда Маша пришла ставить десятый укол, всем было даже как-то грустно. За ужином Анна Николаевна попыталась всё же завести разговор об оплате, но Маша спокойно, однако очень твёрдо отказалась. - Машенька, я не просто так об этом говорю, - Анна Николаевна вдруг замялась, и Дима с удивлением посмотрел на мать. Она продолжила: - Меня ни на курорт, ни в санаторий врачебная комиссия не пропускает из-за сердца и давления. Но кардиолог мой давно предлагает пройти стационарное лечение в «Институте сердца», тут у нас, за городом. Только это не дневной стационар, там надо жить три недели. - Мама, почему я впервые слышу об этом? - нахмурился Дима. - И почему ты всё ещё не прошла этот курс, если доктор давно предлагает? - Димочка, а как я Борю оставлю? - Мама, а я никто? Даже за братом неспособен приглядеть по-твоему?! Дима начал кипятиться. Ему ни слова, а ... Он чуть было не подумал: «...а постороннему человеку рассказывает», но вдруг понял, что никакая Маша не посторонняя. Уже давно. - Дима, успокойся, давай дослушаем, - тихо обратилась к нему Маша, и положила на его напряжённую руку тёплую ладонь. Дыхание перехватило. Он часто заморгал. Маша назвала его «Дима» и обратилась на «ты», впервые. А он вдруг понял, что не знает, как справиться со своей реакцией на этот факт. Положение спасла Анна Николаевна, вновь заговорив с Машей. - Потому я о деньгах и завела разговор, Машенька! У Димы работа такая, что его могут и в командировку резко отправить, и в выходные вызвать. А у тебя режим работы стабильный, выходные свободны. Я бы заплатила тебе и денег оставила на хозяйство, а ты бы небольшое шефство над мужчинами взяла, особенно в выходные? Маша вдруг подумала, что такое предложение для неё - это просто подарок. Это возможность постоянно находиться рядом с ... Димой, хотя они и так достаточно много времени проводят вместе. Но в случае шефства вообще всё будет законно и оправданно. - Денег я не возьму, - сказала Маша как-то так, что никто не решился возразить. - Только на продукты. А шефство возьму. Даже не сомневайтесь, Анна Николаевна, записывайтесь к врачу прямо сейчас, через портал. Анна Николаевна кивнула: - Спасибо, Машенька! Господь тебя не оставит. Ты очень добрый человек, настоящий! - Покупку продуктов я полностью возьму на себя. И жить Боря у меня будет, - сухо и безапелляционно заявил Дима. - Маше дам ключи от квартиры, и она будет сразу приходить к нам. Когда не задерживаюсь, сам буду Машу привозить, как обычно. Анна Николаевна взяла смартфон и записалась на приём к кардиологу. Дима думал о том, что за семь лет у мамы с Викой никогда не было такого взаимопонимания, какое появились в общении мамы с Машей меньше, чем за две недели. Вика редко принимала приглашение в гости, была на праздниках в их семье несколько раз за всё время. Дима тоже нечасто виделся с её родителями, хотя общение складывалось адекватное и вполне приятное. Возможно, конечно, что мама так прониклась ситуацией Маши, её одиночеством. Человек, сам переживший тяжёлые времена, способен более тонко чувствовать и понимать ситуацию другого человека. Размышляя таким образом, Дима принял некое решение. В четверг Анна Николаевна ходила на приём к кардиологу, а со следующего понедельника у неё начинался курс лечения в «Институте сердца». ...Маша была удивлена и расстроена: перед выходными Дима не поставил её в известность ни о каких планах. Что ж, видимо, он настал, - тот момент, когда они будут вновь проводить выходные порознь. В субботу Маша весь день была предоставлена сама себе. Впервые с начала августа, а уже октябрь за середину перевалил. Сделала уборку, поработала в интернете, сходила в магазин за продуктами. Дима не давал о себе знать. Она ругала себя за то, что позволила себе так привыкнуть к нему. К тому, что он рядом. Ведь знала, что это не навсегда. Просто как-то резко... Она уже собиралась поплакать, как вдруг раздался звонок в домофон. Приехал Дима, без предупреждения. Привёз ноутбук, пиццу и роллы. Маша приложила максимум усилий, чтобы гость не догадался, как она рада. Сохраняла невозмутимый вид, будто так и надо, будто уже не напридумывала себе семь вёрст до небес и всё лесом. - Устал, - устроившись на диване перед столиком и ноутбуком, улыбнулся Дима. - Чем занимался? - Маша тоже улыбнулась, глядя на любимую «ямочку», появившуюся на его левой щеке. - Квартиру в порядок приводил. Завтра вещи Бори перевезу, а в понедельник он сразу из школы ко мне придёт. Маму в понедельник утром повезу в «Институт», так что опоздаю на работу немного. Точно! Как она могла забыть... Выдумывала всякую ерунду, а Дима квартиру готовил ко временному переезду брата! Маша, исподтишка наблюдавшая за Димой, с удивлением поняла, что он стал каким-то другим. Он даже не такой, каким был до отъезда Виктории Васильевны. Он теперь более уверенный, спокойный, свободный, улыбчивый. Он не похож на раненого или больного, каким казался долгое время. Весёлый, насмешливый, открытый. Маша чувствовала, как изменилось его настроение, как он сам изменился. Когда Дима собирался домой почти ночью, застёгивая куртку, деловито сказал: - Завтра утро и день тебе на сборы, Маша. Около пяти приеду за тобой. Собери всё, что нужно на три недели. Накопители все возьми, ты же работаешь в интернете. Компьютер для тебя приготовил.