– Что, так хорошо выгляжу? – оскалился в улыбке друг, демонстративно красуясь. – Хоть на приём к королеве, – кивнула Чернова и стянула с покрасневшей переносицы очки, – Уже пора? – Да, – кивнул Павел, – Сейчас уже поеду, пробки же. – Удачи, – искренне пожелала и улыбнулась Чернова. – Спасибо, – бросил тот, прежде чем выйти, но замер в проходе и развернулся с немного загадочным выражением лица. – Что? – не поняла девушка, нахмурившись. – Тут такое дело, – протянул мужчина, – Я не успеваю сегодня забрать отчёт статистов у наших потенциальных партнёров… – И это опасная миссия ложится на мои плечи, – закончила за него хозяйка кабинета, вздохнув. – Я тебя люблю, – улыбнулся Павел и вылетел из кабинета раньше, чем Чернова успела бы передумать или осознать, что ей придётся ехать во временный офис «АльмаМасс», где случайно можно столкнуться с Игорем. Но Веста себя успокоила вполне себе здравыми аргументами: забирать должна была не она, Заболоцкий не знает, что вместо Павла будет она и бояться вроде как нечего. Её это даже успокоило, и она спокойно разобралась с документами до четырех часов вечера, когда вспомнила о поручении и, закрыв кабинет, спустился на подземную парковку. Выехав со стоянки, Веста только сейчас заметила мелкий холодный дождь, царивший на улицах, видимо, уже несколько часов. Пешеходы забивались под остановками, движение на дороге было трудным и медленным. То и дело слышались недовольные сигналы спешащих водителей и в этой неуютной обстановке быстро разболелась голова. Для их города это было почти немыслимо, но добралась Чернова до нужного адреса только к половине шестого, надеясь на то, что её вообще дождались. Она не уточнила часы работы временного офиса и теперь жалела. Как ни странно, но на проходной встретили с улыбкой и вежливо сообщили, что таки да, её ждёт специалист на таком–то этаже и в таком–то кабинете, куда Чернова и направилась, отыскав глазами лифт. Хотелось побыстрее разобраться с этим и пораньше уехать домой – погода давила на виски, она чувствовала себя простуженной и желание забиться под одеяло с кружкой чая росло с каждой минутой. На нужном этаже оказалось пугающе–тихо. Затемненное стекло пустующих кабинетов окружало просторный коридор и добравшись до поворота, Веста растерялась – три одинаковые двери и ни на одном нет хотябы таблички. Чёрт его знает, сколько бы она так еще простояла, если бы та, что по середине не распахнулась, являя Заболоцкого собственной персоной. Вот так встреча, какая неожиданность – пронеслось в голове противненьким ехидным голосом. – А вот тебя–то я и жду, – улыбнулся мужчина, опустив какие–то документы, что ранее он изучал на ходу, – Проходи, – Игорь распахнул широко дверь. – Павел сегодня не смог, – сообщила зачем–то Веста, пройдя в кабинет и право слово, Игорь ни чуточки не расстроился, увидев вместо вышеупомянутого своё персональное помешательство. – Кофе? – предложил мужчина. – В другой раз, – отозвалась Чернова, – Что со статистикой? – Оправдывает наши лучшие ожидания, – воодушевленно поделился Игорь, подхватив со стола папку и протянул девушке. Пробегаясь по тексту глазами, она не могла не отметить, что Заболоцкий прав, показатель довольно оптимистичны для данного этапа сотрудничества. Опустившись в кресло для гостей, Чернова внимательно изучала документы с приятной мыслью на периферии о том, что Паша будет очень рад узнать о маленьком, но успехе. Им всем сейчас не хватало хороших новостей. – Впечатляет, – наконец отозвалась Веста и оторвавшись от документов, подняла глаза на Заболоцкого, да так и замерла под его внимательным, необычайно тёплым взглядом. – Какие–то вопросы? – поинтересовался мужчина отчего–то низким голосом… С чего бы? Точно низким – ведь обычно интонации собеседника не отдаются в нижней части живота приятным теплом, правда ведь? – Есть один, – как под гипнозом протянула Веста, неотрывно смотря в глаза приближающегося и нависшего над ней мужчины, – На этаже кто–то ещё есть? – Нет, – резко выдохнул в её губы Игорь и накрыл их своими. Горячими, властными, жадными, требовательными… Желанными. Тело скрутило таким сильным желанием, как оголодавшего зверя, как жажда измученного путника. И так мало всего стало: мало касаний, мало тепла и мало самого Игоря. Кажется, их одолевали ровно одинаковые потребности, потому что мужчина, опустившись коленом на пол перед сидящей в гостевом кресле Вестой, скользнул по её бедрам, обтянутым тонким капроном горячими ладонями, задирая узкую юбку к поясу и развёл её колени в стороны, протискиваясь между ними. Глава 8 Игорь может думать только о том, что обнажённая Веста на его столе лишь с забытой на плечах небрежно свисающей рубашкой – само очарования. Он бы её запечатлел на телефон и любовался всю оставшуюся жизнь. Накрыло обоих, будто с головой нырнули. В друг друга. Чернова упорно борется с его рубашкой отчего–то непослушными и холодными пальцами, всё больше гладит по груди и последние две пуговицы просто отлетают куда–то на пол, мужчина слышит тихий звонкий стук по полу и ему восхитительно плевать на них. Длинные крепкие пальцы сжимают тощее бледное бедро, и мужчина жадно давится её тихим не то вздохом, не то хрипом. А Весте хочется сильнее, хочется больше и ярче. Веста выгибает спину и дёргает за волосы, сжимая Игоря коленями и локтями сильнее. Втягивает его верхнюю губу в рот и, прикусив, зализывает, обводит несколько раз языком, и Заболоцкий медленно сходит с ума. Лапает везде, где хочется и, скользнув ладонью между её раздвинутых коленей, по бёдрам, теплая рука ложится на промежность, вдавливая пальцами тонкую ткань между мягких половых губ и нежно трет, пока не почувствует влагу, пока сама Веста водит по его груди пальцами и стаскивает с плеч натянувшуюся на лопатках рубашку, но плюёт на неё и оставляет приспущенной. Не мешает и чёрт с ней. Оглаживает шею и скользил пальцами на спину, до куда дотягивается. Должно быть в её голове мелькает мысль, что на Игоре преступно много одежды, когда, огладив его бок, неловко упирается вывернутой ладонью в его живот, сразу же наткнувшись кончиками пальцев на края брюк и массивный кожаный ремень. Бросает на него взгляд, кренится немного вперед и боднув мужчину лбом в грудь, берется за металлическую пряжку. Расстёгивает с поразительной ловкостью для той, что не могла так долго справиться с пуговицами на рубашке, а затем и с молнией на брюках. Даже не вздрагивает, когда уставшая балансировать на краю папка с неизвестными бумагами таки падает на пол с громким шлепком. Восхитительно плевать на неё сейчас. Жадные пальцы Игоря уже отодвинули ластовицу в сторону и указательный со средним со знанием дела скользнули внутрь. Веста откидывает назад голову с тихим стоном и прикрывает глаза, позволяя мужчине не столько целовать, сколько натурально вылизывать свою шею. Пока не поднимается выше, скользит губами по подбородку и накрывает её приоткрытые, уже покрасневшие от поцелуев и покусываний губы. Чернова что есть сил впивается ногтями в его плечи, и эта лёгкая боль делает для Заболоцкого всё только ярче. Приятной тяжестью ложится в узкие ладони изнывающий без внимания член и вот тут–то Игорь готов распрощаться со своей адекватностью, потому что нежные тонкие пальчики – это приятно, но он помнит, каково это внутри неё… Игорь думает о том, что возможно жесткий стол не то, что заслуживает эта удивительная девушка. На её коже расцветают синяки, стоит ему лишь немного сильнее сжать пальцы, что уж говорить о грязном животном сексе на твёрдом холодном столе. Ему не хочется делать ей больно. – Всё нормально, – выдыхает Веста в его губы и негромко спрашивает: – У тебя есть?.. Заболоцкий кивает и оторвав вторую руку от её бедра, тянется к карману своих приспущенных брюк, но Чернова его опережает и скользит пальцами в узкий карман, бросив: – Я сама. Вынимает фольгированный квадратик и, надорвав обёртку зубами, достаёт жирный от смазки скатанный кружочек – презерватив. Прислоняет нужной стороной к головке и раскатывает пальцами по всей длине. Не тянется к отброшенной в сторону обёртке, чтобы посмотреть, что это за линейка такая, с настолько жирным латексом и спросить не рвётся тоже, подбирал ли Игорь специально или как большинство мужчин взял первые попавшиеся. Должно быть все же первое… Ставит на пол и разворачивает, да так быстро, что Чернова не замечает, как под животом уже прохладная поверхность стола. Упирается локтями в столешницу и привстаёт на носки, вздёрнув зад. На то, чтобы задрать сползшую юбку всего секунда. И так хочется вставить резко, ворваться в неё жарким ураганом… Приставляет обтянутую скользким латексом пульсирующую головку к растянутому пальцами входу, надавливает и плавно входит в неё под задыхающийся сладкий протяжный стон. Толчки один за одним выталкивают изо рта Весты стоны, услаждающие слух мужчины. Заболоцкий, нависнув над ней, сдавливает растопыренными пальцами нежные бедра и вбивается в девушку с упорством оголодавшего зверя. Сколько ночей он мечтал вновь ощутить в своих руках эту строптивую девчушку, услышать её сладкие стоны от того, что Игорь делает с ней. Горячо, много, вкусно… То, что надо. Белая спина, быстро покрывшаяся мурашками и местами поблёскивающим на свету потом, манила мужчину к себе: погладить, поцеловать, прикусить тонкую кожу. Но скользнув рукой по тазобедренной кости на перёд, оглаживает подушечками пальцев гладкий лобок и скользит ниже, к раздвинутым и не просто влажным, а мокрым половым губам, нащупывая упругое маленькое уплотнение и по тому, как её ножки крупно дернулись, задрожав, он нашёл то, что надо. Поглаживает круговыми движениями, в меру и, не перебарщивая, надавливает. Чернова под ним дрожит и просит ни в коем случае не прерываться, потому что совсем близко… Еще немного. Игорь готов поспорить, что она прикрыла глаза, в ожидании желанной разрядки. Она не пыталась себя сдерживать, она хочет этого и прямо сейчас. Чтоб с головой накрыло. Один из особо резких толчков сталкивает её за эту грань, за которой волшебное ничто и приятная звенящая пустота в голове. Игорь над ней, кажется, матерится сквозь сжатые зубы, потому что Веста сдавливает его внутри едва ли не болезненно и даже когда обмякает под ним расслабленно, двигаться в ней всё еще затруднительно, для пульсирующего и чувствительного органа. Вытянув руки на столешнице, Чернова, тяжело дыша, прислоняется щекой в приятно–прохладному дереву. Её совершенно не волнует, что в ней еще двигаются, вбиваются так глубоко, что дыхание перехватывает. Она ловит от этого приятные отголоски оргазма. Игорю понадобилось еще пару минут, чтобы тоже сорваться в эту пучину удовольствия и последующего опустошения… Заболоцкий замирает глубоко внутри неё и с глухим стоном кончает. Не спешит покидать приятной горячей тесноты и, наклонившись, таки касается выпирающих лопаток поочерёдно губами. И как же здорово. Здорово сидеть спустя минут пять на краю собственного стола и любоваться расслабленной девушкой в собственном кожаном кресле. Чернова лишь рубашку обратно на плечи натянула и пару пуговиц косо застегнула из предпоследних. Босые голые ножки, носочками упирающиеся в металлическую ножку кресла на колёсике притягивают взгляд Игоря. Ровно, как и изящные пальчики, между которыми зажата тонкая сигарета. – Всё ещё отказываешься признавать, что, между нами, что–то есть? – негромко, но вкрадчиво интересуется мужчина и право слово, оторвать от удовлетворенной миловидной мордашки взгляд выше его сил. – Ничего нет, – упрямо, но спокойно отзывается Веста, и Игорь должен признать, что даже с лохматыми волосами, искусанными до красна губами, в измятой рубашке и синяках от крепких загребущих пальцев, она остаётся неприступной королевой ситуации. Просто неподражаема. – Почему ты так боишься отношений? – негромко и будто отстраненно, больше про пустоты, чем у девушки интересуется Заболоцкий, отлипнув от стола и опустившись на согнутых ногах перед креслом. – Я не боюсь, – отмахивается Чернова и затягивается, прислонившись затылком к высокой спинке кресла. – А я думаю, что боишься, – мягко возражает мужчина, обхватив ладонями колени Черновой и разведя в стороны, протискивается ближе, а Веста, кажется, и не возражает. – Я не хочу серьёзных отношений, – выдает девушка и давится на последнем слове дымом, потому что Игорь без предупреждения, небрежно откинув край рубашки, пропихивает в неё сразу три пальца. А смазки так чертовски много, её собственной, что входят как по маслу, плавно хоть и быстро. – Иго-о-орь, – со стоном тянет Чернова, опустив свободную руку на его плечо и впивается ноготками в кожу через тонкую ткань. – Серьёзных? – переспрашивает мужчина, любуясь её страдающей от удовольствия мордашкой и пальцы вгоняет глубже, до тихого чавкающего звука, шлепающей по влажной промежности ладони, – А если я предложу встречи без обязательств, ты согласишься? – Зачем тебе это? – с трудом и уже не так спокойно, как до этого, буквально выталкивает из себя слова Чернова. – Нравишься, – выдыхает горячим почти что шёпотом в её губы, – Хочу тебя. Веста и скулит, и матерится, но все же Заболоцкий старался не зря, потому что за секунду до того, как девушку выгнуло дугой и затрясло в волнах накатывающего оргазма, она сказала ему: «Да». Сказала – это громко, конечно, сказано, скорее проскулила. Довольный собой Игорь, издевательски – заботливо поправил её рубашку и, наклонившись вперед и обхватив невесомо пальцами подбородок девушки, оставил на её губах короткий лёгкий поцелуй, прежде чем забрать из непослушных пальцев истлевшую до фильтра сигарету и затушить в пепельнице, стоящей на краю стола. Веста утешает себя мыслью, что маленькое поражение ещё ничего не значит, она отыграется… как-нибудь потом. А за окном как–то стремительно наступила ночь и снова накрапывает дождь, только стука капель даже не слышно, но очень хорошо слышно шум крови в ушах. – Я снимаю квартиру буквально в двух кварталах отсюда, – сообщает с улыбкой Заболоцкий. А Черновой совершенно все равно. Ей бы ноги свои почувствовать и как–то натянуть на себя одежду.