– Нет, – пожал плечами мужчина, – Жила всё это время у «любимого». – Это она так сказала? – приподняв в недоумении бровь, поинтересовалась Чернова и, когда друг кивнул, разразилась возмущением: – Зачем тогда морочить голову? Вы ведь не женаты, она могла просто уйти. – Вот мы и подобрались к части, над которой я ещё долго буду загоняться, – вздохнул Павел, – Она никогда меня не любила, я ей даже не нравлюсь. Я нравлюсь её родителем и на этом как бы всё. Либо она выходит за меня, либо её отрезают от семейного капитала. Задумчивая тишина, воцарившаяся в разгромленном помещении, не спешила растворяться и даже часы незаметно остановились–таки, не пережив этот вечер. – А ведь она оттягивала свадьбу, – заметила полушепотом Чернова. – О, да, – усмехнулся мужчина, – Спасибо, что я узнал обо всём в статусе жениха, а не мужа. – Я к тому, что она, возможно, намекала тебе на что–то, – предположила девушка, пихнув локтем друга. – Я не хочу сейчас искать ей оправдание, – отмахнулся Павел, – Она могла мне просто рассказать, но не сделала этого. Сильно сомневаюсь, что по нашей квартире распиханы жучки и каждое её слово слышат мои несостоявшиеся родственники. – Сколько ты уже выпил? – подозрительно уточнила Чернова, присмотревшись к ополовиненной бутылке. – Достаточно, – хмыкнул мужчина. – Спать? – предложила Веста. – А сказка будет? – капризно уточнил Павел, глядя на подругу. – Могу чмокнуть в лоб и укрыть одеялом, – отозвалась та, поднимаясь на ноги. – Ты же останешься? – с надеждой негромко уточнил Павел, как–то стремительно протрезвев. – Если ты принесёшь мне полотенце, – кивнула Чернова. – Уже бегу, – отозвался в дверях друг и нетвердой походкой направился в спальню. Павел действительно выпил достаточно, чтобы его вырубило безмятежным крепким сном прямо в одежде поверх застеленной кровати. Веста остановилась на пороге, вытирая полотенцем волосы. Слепо скользнув ладонью по стене, она выключила верхний свет и тихо прикрыла за собой дверь, возвращаясь в разгромленную часть квартиры. Подхватив с кресла свой телефон, она прошла на кухню, где подцепила сигареты друга, обнаружив, что забыла где–то свои, и выскользнула на лоджию. Как она и думала – в телефоне нашлись непрочитанные сообщения. От Костика и… Игоря. Сообщения последнего она и открыла в первую очередь. «Всё в порядке?» – гласил короткий текст и отправлен он был чуть больше тридцати минут назад. Обхватив фильтр сигареты губами, Веста отложила пачку к пепельнице и перехватила поудобнее телефон, набрать ответ. «Да». – набрала она в ответ и, немного подумав, отправила, недовольная столь коротким ответом. «Извини, умчалась без объяснений…» – полетело вдогонку. Ответа долго ждать не пришлось, стоило подкурить сигарету, как телефон вновь ожил: «Я боялся, что причиной побега могло быть кое–что другое» – гласило новое сообщение, заставившее Весту нахмуриться. «Например, твое состояние за пару минут до звонка» – пришло следом, выбив из Черновой малейшее желание продолжать этот разговор. Конечно, она понимала, о чём идёт речь. О её редких пристрастиях к самовредительству чужими руками. Ни с кем еще не было сложностей, все воспринимали как фетиш, причуду… А этот зацепился отчего–то. «Малыш?» – в руке завибрировал телефон, выдёргивая девушку из задумчивости. «Спокойной ночи» – отправила Чернова и погасила экран, убирая телефон в карман. Докуривала она под частую вибрацию телефона, старательно делая вид, что никакого телефона у неё нет. И утром отчего–то не стало проще, не стало легче, не прояснилось… Молчаливым укором на экране горело четыре непрочитанных сообщения. Открывать она их не стала. – Ты что, всю ночь не спала? – осведомился болезный Павел, нарисовавшись в дверях своей помятой персоной. – Поспишь тут под твой храп, – фыркнула Чернова, потягивая кофе. – Не звезди, я не храплю, – отмахнулся друг, опустившись за стол, – А мне кофе? Посмотрев на него скептически, Веста сжалилась и дотянулась до кофемашины. – Веста, – позвал Павел, передвинувшись ближе, – Что случилось? – Тебя невеста бросила, – грустно сообщила Чернова. – Я не про себя, – закатил глаза мужчина, – На тебе лица нет. Что случилось? – Не знаю, как сказать… – Прямо, – посоветовал друг. – В общем, – вздохнула Чернова, – Моего лучшего друга бросила невеста и… – Веста! – раздраженно перебил Павел, – Ты можешь быть серьёзной? – В пять утра? – уточнила девушка, – Нет. Как бы ни хотелось прикрыться маской шута, выходило криво. Веста никогда не была в этом профи. Вручив другу документы, которые вчера ездила забирать из офиса столичников, она заявила, что у неё сегодня выходной, велела Павлу вызвать клининг и, сев в машину, уехала. Квартира встретила неуютной тишиной. Новых клочков бумаги с угрозами не обнаружилось и надо бы радоваться, но Веста всё больше ощущала тревогу. Необъяснимое беспокойное чувство, будто вот-вот что-то случится. Что-то страшное и непоправимое. Закрыв дверь на все замки, Чернова сбила с ног обувь и поплёлась в глубь квартиры, но замерла на пороге спальни. Развернувшись, она вернулся в прихожую и подергала все замки, проверяя. Мысленно отругав себя за это, девушка нахмурилась и ушла в ванную, где умылась ледяной водой, но лучше не стало. Желудок тихо заурчал, но его хозяйке было все равно, Чернова вновь направился в спальню, где открыла окно, сбросила одежду и забилась под одеяло, практически сразу уснув крепким беспокойным сном. Непрочитанных сообщений на телефоне становилось только больше, но если никто не звонит – значит ничего страшного не случилось. За день с открытым окном низкая температура заморозила комнату, но ей под одеялом было более чем комфортно в своей незапланированной спячке. Скорее всего она проспала бы до глубокой ночи, если бы квартиру не огласила омерзительная трель дверного звонка. Неожиданностью стало не то, что он оказывается вообще работает, а то, что к ней кто-то наведался и это совершенно точно не Павел, который сначала звонит по телефону, а потом барабанит в дверь. Исключительный человек. Не самое приятное пробуждение и честно признаться, был соблазн проигнорировать визитёра, но Чернова нашла в себе силы встать и, закутавшись в одеяло, побрела в прихожую. Веста не ожидала увидеть в мутной линзе дверного глазка Игоря. Растерянно и сонно моргнув, она отступил на шаг, чтобы провернуть все три замка и опустив ручку, потянуть на себя. Вместе с Заболоцким в пыльную прихожую впорхнула свежесть холодного пасмурного вечера и тонкий шлейф терпкой мужской парфюмерии. Под его тяжелым взглядом Чернова ощутила себя провинившимся подростком и с трудом поборола в себе желание извиниться, хотя виноватой себя ни в чём не признавала. – Неужели, – процедил мужчина, подцепив пальцами подбородок девушки и приподнял её лицо, – Неужели так трудно отправить в ответ хотя бы смайл, чтобы я понял, что ты живая? – Да я вроде и не собиралась пока помирать, – спокойно отозвалась хозяйка квартиры и заработала только еще более недовольный взгляд. – Если бы ты только знала, как сильно меня сейчас раздражаешь, – выдохнул Игорь и прежде, чем Веста успела бы возмутиться, запечатал её губы своими. Оказывается, чтобы эта серая холодная квартира ожила – надо было пригласить Заболоцкого или дождаться высокой температуры… Возможно последнее – причина, по которой она увидела свою унылую гостиную в иных тонах. Забившись в одеяле в угол дивана, частично освещенный желтоватым светом из кухни, Веста лениво наблюдала через дверной проём за Игорем, засыпающим в заварник листовой чай. Тяжелая голова неудобно лежала на высоком подлокотнике, но ей было всё равно. Все, чего она хотела – чтобы хозяин широкой спины продолжал радовать глаз. И пусть это желание неосознанное и вообще в обход, дремлющего сегодня головного мозга, оно живее всего прочего за последнее время. Залив кипяток и опустив маленькую, почти что игрушечную крышечку на маленький пузатый заварник, Игорь оставил его и, развернувшись, направился прямиком к проёму, в котором загородил свет и, всё же не став включать верхний свет комнаты, прошел к дивану. – Ты так и не сказал, зачем приехал, – напомнила девушка, не зная, чем ещё разбить воцарившуюся между ними еще с прихожей тишину. – А ты мне не рада? – спокойно поинтересовался мужчина, опустив ладонь на её горячий лоб. – Ты же знаешь, что рада, – негромко отозвалась Чернова. – Нет, не знаю, Веста, – терпеливо, но твёрдо ответил Заболоцкий, – Ты со мной не разговариваешь. Вот теперь укол совести стал осязаемым. – У меня складывается впечатление, что ты не была раньше в отношениях, – вздохнул мужчина, так, между прочим и по воцарившейся тишине, понял, что сказал что–то не то, – … была же? – Была, – подтвердила девушка, облизнув пересохшие от температуры губы, – Я развелась неделю назад. – Как… неделю? – нахмурился мужчина, требуя ответов. – Мой муж мне изменил, - чересчур просто выдала девушка, тут же себя поправив: - бывший муж. За день до нашей прогулки по лесу. Игорь хотел бы спросить, что она чувствует к нему, если их взаимоотношения начались вот так... Заболоцкий был уверен, что там в лесу они оба поддались порыву сильных эмоций, даже если это простая взаимная симпатия и не к месту вспыхнувшая похоть. А еще больше он хотел спросить, где сейчас был её муж, очень хотелось с ним повидаться. Там в конференцзале, выполняя свою работу, Чернова казалась такой грозной и серьезной, защищая проект, настоящая хищница. Мог ли Заболоцкий тогда подумать, что эта девушка с железной деловой хваткой так боится попросту снова влюбиться, его не успев оправиться от предательства? Теперь он видел это отчетливо, и Веста действительно боялась. Он мог бы сейчас в лоб спросить, что она чувствует к нему, но он не настолько жесток, чтобы вгонять свой объект воздыхания в истерику. К счастью или нет, но этот опасный разговор прервал громкий продолжающийся стук в дверь. Игорь не удивился и, поднявшись, он направился в коридор, велев хозяйке квартиры: – Лежи, это доставка.