Я покачала головой, поражаясь, как все логично укладывается в предложенную схему. – Да, но ты начинаешь интересоваться подробностями: ходишь, спрашиваешь, звонишь. Тут и сам Синичкин встречается с тобой, что-то рассказывает. Он становится опасен для заказчика. К тому же выясняется, что пропала флешка с приложением. Мокридин думает, что она у тебя, что ты что-то знаешь. Оттого-то и уверена в убийстве подруги. Ты помогала сестре с вещами, могла найти папку. Или Жанна использовала тебя вслепую, запрятав это в твоем доме. Согласись, у тебя можно спрятать жирафа, ты не сразу это заметишь. – Вот почему у меня дома рылись в шкафах. Но Стас говорил, что Мокридин был не в курсе, и я эту версию отбросила. Макс усмехнулся и закурил, выпуская щегольские колечки: – Это Стас был не в курсе. Человек такого масштаба, как Мокридин, привык держать руку на пульсе и все контролировать. Извини, но при всей показной браваде Стасик – красна девица, которая, скорее всего, упадет в обморок при виде крови… Мокридин просто решил не посвящать будущего зятя в столь неприглядные подробности. В это время машина Макса проезжала мимо парка, и я внезапно предложила прогуляться. Мне надо было проветрить голову и немного подумать. Мой спутник не возражал, и, оставив «Патриота» у входа, мы спустились к набережной. Обычно меня всегда успокаивал вид воды, но в этот вечер река выглядела как-то мрачно и таинственно. Словно замерла, пытаясь рассмотреть приближающихся путников. С другого берега поднимался туман, образуя очертания сказочных замков. Тоже почему-то зловещих. Что со мной не так? Я уже пожалела, что решила прогуляться, поежилась и уткнулась в шарф. Макс взял мои руки, подышал на них и засунул в карман своего пальто. Там было тепло, и я сразу успокоилась, словно ничто плохое не могло меня коснуться, пока я с ним. – Значит, и Синичкина убрали люди Мокридина? – спросила я, чтобы нарушить возникшую тишину. К этому времени мы уселись на скамейку под фонарем. Макс, подумав, кивнул. – Думаю, да. Синичкину якобы поручают прощупать почву и поинтересоваться у тебя, какими данными ты располагаешь. Он делает вид, что хочет тебе что-то рассказать. Не исключаю, что он на самом деле стал что-то подозревать. Вот и попытался встретиться с тобой. Его убивают, а тебя пытаются подставить. Чтобы не лезла, куда не следует. Он твой бывший, расстались вы плохо, этому есть куча свидетелей. Бытовая ссора, и вот вы бьете друг друга вазой, только ты его чуть сильнее… Думаю, к приезду милиции ты как раз пришла бы в себя, а на вазе нашлись бы отпечатки твоих пальчиков. – Убить взрослого мужика… – Попала в висок, – развел руки в стороны Макс. – Ты же помнишь, рядом с ним как раз валялась чудесная ваза из мрамора. – Складно, – усмехнулась я, про себя подумав, что ничто не мешает Максу вешать мне лапшу на уши. Ведь я знаю от Стаса, что он опасный тип. Точнее, знала и раньше, и сам Макс этого не скрывал, но, если честно, была склонна думать, что он слегка преувеличивает. Все мужчины – страшные выпендрежники. И почему-то уверены, что девочки любят плохишей. В голове металась застрявшая мысль: Синичкин или сам Макс? И как я ни пыталась ее отогнать, она звучала все сильнее… Как некстати я перестала слышать запахи. И отличать правду от лжи. А что, если Мокридин нанял не Синичкина, а Макса? Ведь тоже выходит складно. Синичкин хотел рассказать мне о Максе, которого, возможно, видел в ту ночь, и тот поспешил его убрать. Удачно перевел на него стрелки. Но тогда зачем он привез флешку и документы мне? Логичнее отдать все это заказчику. И почему я все еще жива? Хотя тут тоже все просто: зачем привлекать внимание к этому делу лишним трупом? Макс понимает, что из-за Милки и Стаса я буду молчать. Тем более я скрылась с места преступления и не сообщила об убийстве. Если сейчас полезу со своей правдой, могу оказаться в очень неприглядном положении. Доказать вину Мокридина мне не удастся, с его деньгами, скорее, я окажусь на кладбище, чем он в тюрьме. А в глазах родных это будет выглядеть, словно я в отместку за связь Стаса и Илоны пытаюсь очернить репутацию ее отца. В любом случае, если я права, Макс сейчас должен предложить мне оставить все, как есть. Не ворошить осиное гнездо, потому что это опасно. В первую очередь для меня. Мы немного помолчали, витая каждый в своих мыслях, и я все-таки задала вопрос: – Что мне теперь делать? Макс почесал подбородок и притянул меня к себе. Мы сидели на скамейке, обнявшись, но я чувствовала, что сейчас он что-то скажет. – Мокридин опасен. Если он пошел на убийство, значит, ему есть что терять. Тебе лучше рассказать все отцу, нужна охрана. Хотя бы на первое время. А еще лучше уехать за границу. Отдохни, попутешествуй. Авось все и уляжется. – Не хочу уезжать. – Я думал, все девушки любят путешествовать. – А если здесь есть то, что меня удерживает. Или кто-то. – Тогда что-нибудь придумаем, – пообещал Макс и запустил руку в мои волосы. «Если завтра никогда не наступит…» – как-то отстраненно подумала я про себя, утыкаясь носом в его теплую шею и сильно сжав рукой его ладонь. Так тонущий человек хватается за соломинку. Когда с поцелуями было покончено, Макс предложил сходить погреться в набережное плавучее кафе. Оно виднелось в конце прогулочной зоны: над входом переливалась огнями новогодняя гирлянда. Правда, из-за тумана огоньки казались едва заметными. Зимой это кафе обычно уже было закрыто, но в этом году хозяева решили рискнуть и попытаться заработать на новогодних праздниках. – Заодно и поужинаем. А то дома пустой холодильник. – Сходи сам, там есть кофе на вынос, – заметила я. – А еда дрянная. Лучше что-то купим по дороге. Попробую позвонить Стасу. Интересно, какое решение он принял? Макс кивнул и зашагал, сунув руки в пальто. Я смотрела вслед его удаляющейся фигуре некоторое время, потом полезла за телефоном. Не терпелось проверить слова Макса, но для этого надо было открыть Стасу глаза на неприглядные подробности. Я рвалась рассказать ему о преступлениях, совершенных его покровителем. Наверное, надеялась, что в результате шоковой терапии он не выдержит и чем-то выдаст себя, если он тоже как-то замешан в деле. Мне всегда легче говорилось, когда я хожу, потому я встала и направилась в противоположенную сторону. К этому времени уже стемнело, фонари зажглись, и в парке стало уютнее. Я даже разглядела на отдаленной лавочке влюбленную парочку. Чуть повыше, ближе к ступеням, поднимавшимся вверх, прогуливалась пожилая дама с собакой непонятной породы на поводке. Зазвонил колокол в соборе, что располагался в самой середине парка. На сердце вдруг стало теплее, и появилась надежда на благополучный исход. Как будто колокол отпускал мне грехи… Телефон Стаса был отключен. Решив не подходить к парочке близко, чтобы не смущать целующихся, я взяла правее. И вот тогда увидела одинокую девичью фигуру на ступенях. Что-то в силуэте показалось мне знакомым, и я неуверенно позвала: – Илона? Фигура чуть отступила за дерево, но я успела увидеть медные волосы, блеснувшие в свете фонаря. Пока я в замешательстве приглядывалась к девушке, пытаясь понять, не пьяна ли она, боковым зрением заметила, что ко мне со стороны кафе уже спешил Макс. Он замешкался, не найдя меня на той лавочке, где оставил, и я махнула ему рукой. Крикнула: – Я здесь! Надо было подойти к этой чокнутой и выяснить, зачем она шляется по парку. Вряд ли следила за мной, скорее всего, бродила, заметив нас случайно. Мое светлое пальто видно издалека, в прошлый раз я тоже была в нем. Пока я думала, что делать, а Макс приближался, Илона развернулась, громко всхлипнула и бросилась вверх по лестнице. А я так и осталась стоять, продолжая таращить глаза в темноту. Макс уже почти подошел вплотную, и только сейчас до меня дошло: издалека его легко можно было принять за Стаса. Рост у них примерно один и тот же. Широкие плечи, темное пальто. Правда, Макс более поджарый и прихрамывает, но издалека сразу не поймешь. А если она еще и выпила, как прошлый раз… – Кажется, Илона Мокридина всерьез вбила себе в голову, что Стас влюблен в меня, – заявила я Максу, глядя вслед убегавшей девушке. – Лучше бы тебе ее переубедить. Мне не нравится, как ее отец легко распоряжается судьбами. Я покачала головой и еще раз набрала Стаса, но телефон тот так и не включил. Попробовала позвонить брату, надеясь застать их вместе, но прослушала длинные гудки. По дороге мы заехали за вином и захватили готовой итальянской еды в ресторане «Руккола». Не хотелось тратить время на торчание у плиты. У Макса тоже явно были другие планы на эту ночь, и я была не против. Несколько последующих часов мир людей волновал нас мало: был только огонь камина, отбрасывающий отблески на панорамное окно, вино и мы. Даже об Илоне и ее отце я ни разу не вспомнила. Дом наполнился теплом и запахами итальянских специй, сделав его даже по-своему уютным. Странно, раньше он казался мне чужим и пустым, а сейчас все словно обрело новое звучание. Кажется, мы задремали на диване, потому что трель телефона выдернула меня из полузабытья. Наконец-то объявился братец. Макс лежал на спине, обхватив меня рукой. Пришлось осторожно высвободиться. Схватив телефон, я вышла с ним в коридор, стараясь не шуметь. – Я искала Стаса…Ты не знаешь, где… Брат перебил меня на полуслове: – Так ты еще не в курсе? По его голосу я поняла: что-то случилось. Так и оказалось. – Опять плохие новости? – У нас что ни день – новые проблемы. Илона Мокридина наглоталась снотворного. – Ты уверен? – пробормотала я, пытаясь понять, что происходит, и прикинуть, сколько времени прошло с того момента, когда я видела ее в парке. Гостиница, где она жила, как раз неподалеку… – Нет, шутки шучу. – Но… зачем? Что произошло? – Понятия не имею. Стасу позвонили из гостиницы. Его номер был последним, по которому она звонила много раз. Должно быть, у девицы к нему возникла большая любовь. – Я же тебе говорила! – воскликнула я, хотя и понимала, что сейчас не время для нравоучений. – И Стаса предупреждала… – Мы все эти дни были заняты, он ей внимания не уделял. Она названивала часто, это правда. Если честно, я думал, у них просто интрижка. – Уверена, они со Стасом были знакомы раньше, просто не афишировали. – Думаешь? – Он какое-то время часто ездил в Москву. – Ну да, искал инвесторов. Мы последнее время редко болтали по душам. Он как-то замкнулся. Я думал, это из-за тебя… – Это тут ни при чем. – Даже если так. Думаю, они с Илоной по-разному видели свои отношения. Стас уже взрослый мужик, а она… Видимо, решила обратить на себя его внимание. Отправила ему голосовое и устроила представление. Но не рассчитала дозу. – В какой она больнице? – А у нас их много? В больнице скорой помощи, конечно. Наверное, на втором этаже. Пару лет назад я там тоже побывал, когда траванулся арбузом от наших уважаемых азиатских товарищей. Хорошо, что горничная в отеле обратила внимание на неприкрытую входную дверь. А то пока бы Стас прослушал сообщение, в номере бы уже нашли ее хладный труп. Руки у меня дрожали, я едва не выронила телефон. – Как она? В смысле пришла в себя? – Надеюсь, все обойдется. Промыли желудок. Стас сейчас там, в больнице. Предки в панике. Придется сообщить ее папаше, а он может сильно разозлиться. Макс неслышно подошел сзади и встревоженно спросил: – Что случилось? – Илона наглоталась таблеток, – прикрыв трубку рукой, прошептала я и быстро нажала отбой. – Поедем в больницу? – Не уверена, что она будет рада меня видеть… – Особенно учитывая, что, скорее всего, ты основная причина ее недовольства, – натягивая джинсы, заявил Макс. – Хорошо еще, если она не оставила записку, в которой подробно излагает свои мысли по поводу тебя и Стаса.