* * * Дани сказала тетушкам, что Мэлоун пригласил ее в кино после ужина. Ленка ликовала, Зузана казалась ошарашенной, и Мэлоун, не понимавший, чья реакция встревожила его сильнее, едва не признался в том, куда ведет Дани на самом деле. Но Дани не могла рассказать тетушкам правду. Из дома они вышли в половине восьмого – слишком рано, если и правда, как пояснили старым дамам, собирались на восьмичасовой сеанс в «Олимпию», но им обязательно было нужно алиби. – Не ждите меня, – сказала Дани. Мэлоун изо всех сил старался не смотреть в глаза ни одной из теток. Дани была взволнована. Щеки у нее сияли, а спину она держала так ровно, что даже не касалась спинки сиденья. Он постарался подготовить ее к тому, что могло ожидать их в ратуше, а когда они остановились прямо перед зданием, не повел ее внутрь через парадный вход. Вместо этого они обошли массивное строение и приблизились к незаметной боковой дверце, у которой их ждал Несс: он, как и было условлено, как раз вышел перекурить. Мэлоун не стал представлять их друг другу – этим можно было заняться внутри, – но Несс, едва Дани вошла в здание ратуши, бросил на него быстрый ошарашенный взгляд, и Мэлоун сразу понял, что тот имеет в виду. Дани оказалась совсем не такой, какой Мэлоун описал ее Нессу. Коулз ждал их в комнате, почти целиком занятой длинным столом, на котором стояли коробки с написанными на них номерами дел. Мэлоун стряхнул пальто, помог Дани раздеться и бросил их вещи на стул. – Как мы будем действовать, мисс Кос? – спросил Несс. – Жертвы пронумерованы, но не от всех жертв остались какие-либо предметы – по крайней мере, одежда была не на всех. Как вам будет удобнее поступить, в каком порядке давать вам вещи? И можно ли нам с Дэвидом делать пометки? – О да. Конечно да. Уверена, что и Майкл тоже будет делать записи. Он мастер составлять списки. – Она покраснела, словно сказала лишнее. – Но я бы предпочла… не знать, с какой из жертв был снят тот или иной предмет. Я не хочу знать ничего, что могло бы помочь мне… заранее составить мнение о том, что я вижу. То есть я предпочла бы вообще ничего не знать. Мысль была хорошая. Мэлоун должен был сам до этого додуматься. – Номера дел вам ничего такого не выдадут, – ответил Коулз. – Я не стал заранее раскладывать вещи, потому что не знал, как именно мы построим работу. Так что… все здесь. – Он указал на коробки. – Мы сможем установить, к какой жертве имеет отношение та или иная вещь, уже после того, как вы на нее посмотрите. – Значит… годится только материя? – спросил Несс. – Кожа. Джут. Холст. Любая ткань, – пояснил Мэлоун. – Она будет брать в руки предмет за предметом и рассказывать нам, что видит. Я запишу все, что она скажет, а рядом укажу описание предмета и номер дела. Вы с Дэвидом можете делать то же самое, если хотите. Но свои заметки я заберу с собой, для работы. – Тогда приступим, – произнес Дэвид. Выражение его лица ясно свидетельствовало о том, что он мало чего ждет. У Мэлоуна внутри все сжалось, но он сел к столу и взял у Элиота блокнот и карандаш. Дани осталась стоять рядом с ним. Ее медно-рыжие, расчесанные на косой пробор волосы, доходившие ей до плеч, и ярко-алые губы резко выделялись на фоне льдисто-голубого платья. Она сцепила руки за спиной и вся вытянулась: эта поза выгодно подчеркнула форму ее груди, бледность ее длинной шеи. Он знал, что она не нарочно стоит именно так. Она всегда убирала руки за спину, стараясь не касаться того, что могло бы ее отвлечь. Элиот кашлянул, но все же уселся во главе стола и сдвинул коробки в сторону. Дэвид Коулз так и остался стоять у стола, ровно напротив Дани. Он придвинул к себе первый ящик, порылся в нем, отодвинул в сторону, взялся за следующий. Выложил на стол пару белых женских трусов – Мэлоун мгновенно узнал, какой из жертв они прежде принадлежали, – и назвал номер дела. В его голосе звенело явное недоверие. * * * Дани не хотела создавать Мэлоуну неудобства. Она понимала, что он поставил себя в уязвимое положение. Двое его коллег ей не поверят, но принять на себя основной удар их неверия придется ему. Она просто вернется домой, к своей жизни, к своей работе, но для него это и была жизнь и работа, и все же он сидел здесь, рядом с ней, и ждал, пока она занималась своим шаманством – так он обычно называл ее дар. Она потянулась к белым трусикам. Лицо у нее горело, а пальцы были холодны как лед. Она сжала в ладонях ткань, отогнала прочь все свои мысли и, подобно камню, который бросили в воду, ринулась следом за тканью, на самое дно. – Она их никогда не носила, – не колеблясь, объявила она. – Кто? – спросил Несс. Ей казалось, что она знает ответ – она читала составленные Мэлоуном списки, хотя теперь и жалела об этом. Но нет, имени ткань не сохранила. – Не знаю, – честно призналась она. – Их нашли при Флоренс Полилло, Жертве Номер Три, – пояснил Коулз. – Дэвид, – мрачно одернул его Мэлоун. Казалось, Дэвид совершенно сбит с толку. Дани продолжала, отыскав на ткани что-то еще: – Она положила их в карман пальто, когда уходила из дому. Решила, что они могут ей понадобиться. Но они были… новые. Она их никогда не надевала. – Откуда вам это известно? – перебил Коулз. – Вы ведь на них даже не смотрите. – Дэвид, если не замолчишь, мы уйдем. Ясно? – отрезал Мэлоун. Дэвид вытаращил глаза. Мэлоун явно не объяснил им, что именно она будет делать, и в комнате повисло вполне осязаемое напряжение. Она решила коротко рассказать о том, что делает. – У людей, у каждого человека, есть некая сущность. Что-то вроде… своего запаха. Вещи, которых касается человек, особенно если он подолгу их носит, впитывают этот запах. Если вы всего один раз курили в помещении… запах дыма выветрится. Но если вы курите там каждый день, запах останется там навсегда. – Вы уловили запах Фло Полилло? – спросил Коулз. Она почувствовала, как дернулся сидевший рядом с ней Майкл, но самой ей вовсе не показалось, что Дэвид проявил к ней неуважение. Совсем нет. Его просто застали врасплох. Несс наблюдал молча, но его глаза – голубые, бесхитростные, как у ребенка, – были широко раскрыты. – Что-то в этом духе, – отвечала она. – Это довольно… непросто объяснить. Но они новые. Так что… здесь мало что есть. – Давайте продолжим? – попросил Мэлоун. – Если не будете перебивать, дело пойдет гораздо быстрее. Вы скоро начнете понимать. И не забывайте, мисс Кос нам помогает. Дани выпустила из рук ткань. Но когда Коулз протянул руку, чтобы забрать трусы, она его остановила: – Не убирайте их обратно. Прошу. Если позволите, я бы потом снова вернулась к ним. Он пожал плечами, перешел к другой коробке и прочел номер улики. Перевернул вверх дном большой конверт, и из него выпали на стол черные мужские носки. Мэлоун выругался, а Дани опустилась на стул, который прежде отодвинула в сторону. Она почувствовала, как у нее задрожали колени. Она снова слишком многое знала заранее. Эдвард Андрасси, Жертва Номер Один, был обнаружен в носках, без какой-либо одежды. Она заподозрила, что эти носки принадлежали ему. – Что-нибудь другое, – рявкнул Мэлоун, но Дани потянулась за носками и взяла их со стола. Сжав по носку в каждой руке, она приготовилась к чему-то вроде того мороза, который ощутила, держась за шторы. Но носки уже давно никто не носил и не трогал. Она с усилием продвинулась глубже и ощутила мглистое изнурение. – Он был пьян… или у него кружилась голова. А еще он устал. – Она попыталась заглянуть за серую мглу. – У него сильно замерзли пальцы на ногах. Он сказал об этом, и доктор Фрэнк надел ему носки. В ней набухала грусть. Ее собственная грусть. – Доктор Фрэнк? – спросил Несс. – Да, – кивнула она. – Так он подумал. Он был благодарен. – Образы были мимолетными, словно бледные вспышки на ночном небе. – Как его зовут, Дани? – тихо спросил Мэлоун. – Андрасси. Своим именем он гордится. Но собой – нет. Она ощутила укол страха. Кто-то словно схватил ее за запястья. Потом в ноздри ей ударил резкий, химический запах, но рябь тут же рассеялась. Она подробно описала мужчинам все эти образы. Элиот Несс что-то черкал на листе бумаги, Дэвид Коулз хмурился. – Вы чувствуете запахи? – спросил Коулз, снова сделав упор на этом слове. Она беспомощно оглянулась на Мэлоуна, но тут же кивнула, пожав плечами. Это объяснение все упрощало, но все же могло сгодиться. – Запахи стираются. Но представьте, что вы трогаете чье-то пальто, а руки у вас перепачканы бензином. Ткань пальто надолго сохранит этот запах. Некоторые вещи похожи на запах бензина. Например, страх. Она положила носки на стол. – Подержите меня за руки, Майкл, – попросила она, и он покорно обхватил руками ее пальцы. – А это зачем? – спросил Несс. В его словах звучало явное удивление, но она не подняла на него глаз. – Это… м-м… стирает все прежние впечатления, – мрачно проговорил Мэлоун, так же не поднимая глаз на Несса. Уши у него страшно покраснели, но он продолжал держать ее руки, пока она не высвободилась и не взялась за следующие улики. Небольшая стопка вещей принадлежала мужчине по имени Эдди. Эдди возил по городу женщин. Он был Жертвой Номер Два, чьего имени прежде не удавалось узнать. Это его клетчатую кепку нашел Стив Езерски. Она постаралась отделить то, что знала заранее, от того, что ей поведала ткань, и была уверена, что его звали именно так. – Значит, и это тоже носил Эдди? – уточнил Мэлоун. – Не Андрасси? Она взяла со стола обрывок ткани и поняла, что это на самом деле еще одни трусы, точнее, обрывок трусов. – Эдди-Готовчик, – сказала она, прислушиваясь. – Так он сам себя называл. Он был водителем. Стив Езерски отдал вам его кепку. – Она почувствовала, что белеет. – В чем дело? – спросил Мэлоун. – Я видела его… м-м. Его мужской орган. Он им очень гордился. В комнате повисла тишина. – Эдди-Готовчик, – прошептала она. – Он был… всегда готов. – Разве его не оскопили? – вмешался Коулз. – Он об этом не знал, – тихо ответила она. – Думаю, это случилось… позже. – Она выпустила обрывок ткани из рук.