— Да, — закивал. — Да-да. Тебе лет тринадцать было, когда у тебя начались серьезные проблемы со здоровьем после пневмонии. Плохие показатели. Я так за тебя трясся, перестраховался! На все болезни мира проверил. Тогда и вылезло, что ты мне не сын, а племянник. Мамаша твоя гульнула с моим братом. Я даже прикинул, вспомнил, что это было на его юбилее, когда мы в деревне гуляли. Кажется, ей не понравилось, что я одну девку в углу зажал, она решила мне с братом отомстить, а тот на грудь так хорошо принял, что даже не вспомнил. И я сам, как олень, тебя будто своего воспитывал. — Вот почему ты так плохо к ней относился. В могилу свел. Изводил постоянными придирками! Теперь понятно… — выдохнул. — Теперь мне понятно. — Сына… Сына бы я пожалел. И племянника тоже жалко. Вроде бы немного родная кровь, я тебе хорошую, сытую жизнь, карьеру, возможности обеспечил, а ты… — Ладно, хватит. Я притормозил, открыл дверь. — Выходи. — Что? Здесь? Здесь ты Аню оставил? — Вали уже! — отвесил ему хорошего пинка, сдал назад, развернулся, газанул и притормозил. — Где ты ее оставил? — спросил с отчаянием. — Не знаю. Может быть, здесь. Может быть, не здесь. Может быть, я просто тебя развел. Думай. Ищи. Проверяй. Но помни, возможно все. Любой из вариантов. Развернулся и поехал обратно. Дорогие, не пропустите, у меня новиночка - Айрин Лакс "ПРИРУЧИТЬ ГЕНЕРАЛЬНОГО" - ЗДЕСЬ ССЫЛКА 18+, однотомник Мой генеральный — мужчина, которого хотят все. Все, кроме меня. Я-то знаю, что этот сексуальный здоровяк в костюме — просто зверюга озабоченный! И мы бы ни за что не работали вместе, если бы не дурацкий спор и… порочный секретик — один на двоих. Теперь я вынуждена терпеть его присутствие и… исполнять его приказы. И, как оказалось, у этого мужчины очень богатая и пошлая фантазия… ГОРЯЧИЙ СЛУЖЕБНЫЙ РОМАН! - ДОБАВИТЬ В БИБЛИОТЕКУ - ЗДЕСЬ :) Глава 42 Глава 42 Таисия И пускай тревожное рядом кружит вороньё, Я с тобой нашёл своё. Остальное ложное Cause love is true Мачете “Подснежники” От волнения меня подташнивало. Скорее, подташнивало из-за голода. Больше суток я ничего не ела, не могла в себя затолкать ни-че-го… Мне казалось, самолет летел слишком медленно, машина еле-еле ползла. И, когда Марселю позвонили и сообщили, что Чарский в отделении полиции, меня повело, оглушило. Я застыла, чуть не сойдя с ума. Ничего не слышала. Едва машина остановилась, выскочила — прямиком под ливень. — Таисия! — донеслось вслед запоздало голосом Марселя. Отборная, крепкая мужская ругань. Пришлось бежать через дорогу, шмыгнуть на пешеходную зебру. Перед взглядом маячил отдаленный вход в здание полиции, и я неслась, ничего не желая видеть. В голове только его имя на повторе стучало: “Стас. Стас. Стаси!” Сердце щемило. Кованые ворота, мокрый, как грязные птицы, флаг. Мужчины, прячущиеся под козырьком, от дождя. Левый кед плюхнулся хорошенько в лужу, нога мгновенно промокла. Перескочив через лужу, рванула дальше, к крыльцу. Запнулась, скользнув подошвами о мокрую плитку. Кто-то перекрыл дорогу, встав на пути, успел схватить в самый последний миг. Мой нос мог бы феерично поцеловать ступени высокого крыльцы. — Ты куда летишь, а? Куда? Я резко хапнула воздух. Грудь стиснуло словно обручем. Я резко развернулась и повисла с писком на том, кто мне дернул. — Стас. Стас… Стас… — зарыдала. — Стас, что же ты наделал, а? — Тише! Ну… Что ты? — он как будто даже растерялся. — Тась… Малявочка. Тише, успокойся! — Я все равно тебя люблю. Всегда любила. Что бы ни натворил. Слышишь? Люблю! — талдычила я. Кажется, наша сцена стала настоящим представлением. Стас потащил меня в сторону, за угол, обнял, спеленав туго, встряхнул. — Все хорошо. Слышишь? Хо-ро-шо! Обнял так, что стало больно. Его сердце грохотало, мое билось едва-едва. Я не могла успокоиться, плакала, жаловалась, ругалась и клялась, что люблю. — Ты мне сейчас остатки сердца на клочки разрываешь, в курсе? Тась, Тасенька моя… Прости, — выдохнул. — За все. Только я не сделал то, что должен… — Что именно? — заморгала я. — Надо было так же поступить, да? Чтобы тварь ребенка скинула… Но у меня рука не поднялась. И папашу прикончить — тоже. Я тут…— махнул рукой. — Кое-что будет. Суд, срок. Но они оба живы. Папашу тряхнуло припадком. Анька с испуга рванула из города, ее задержали. Но оба живы. Прости… — Живы? — уточнила я. — Ууууф! Как хорошо. Боже, Стас… Хорошо. — Хорошо? — переспросил, не веря. — Хорошо? Убить мало! — Нет-нет, хорошо. Я… Я бы все равно тебя любила. Но хорошо, что ты такой грех на душу не взял, — рассмеялась сквозь слезы. — Как же хорошо! Я… Я думала, буду ждать тебя из тюрьмы еще полжизни. Как только услышала, что ты в полиции, у следователя… — Тась, а ты… Ты до конца дослушала? Или просто краем уха услышала одно слово и понеслась? Я был у следователя, давал показания по махинациям папаши. Я не первый раз с этим следователем встречаюсь. Просто раньше у меня были не такие веские основания. Сейчас все, как на блюдечке. — Да? Правда? — Правда! Я крепко-крепко обняла Стаса, спрятав лицо на груди, снова расплакалась, но теперь уже спокойнее, с облегчением. — Горжусь тобой. Честно, горжусь. Ты — самый-самый лучший, — пробормотала в его грудь. — Все так, как и должно быть. — Я так не думаю. Я все еще так не думаю, Тася. Все должно было быть иначе. — Но обошлось. Значит, судьба именно такая. — Я все еще не могу не думать о том, что у нас могла быть наша лялька… — произнес Стас, подняв взгляд в небо, которое продолжало сыпать мелким дождем. Взгляд у Стаса был точно такой же, как это низкое, темное, грустное небо. Без проблеска молний, просто муть, усталость, опустошение. Лицо такое взрослое-взрослое, с тенями, заострившимися скулами, грустными ниточками скорби возле жестко сомкнутых губ. Сейчас я обнимала, не красавчика-мажора, любимчика девушек и просто симпатичного нахала, но взрослого мужчину, который вынес на своих плечах слишком многое за последние несколько дней. Чего ему все это стоило? У меня мурашки пробежали вдоль всего позвоночника.