Становлюсь под горячие упругие струи, опираюсь ладонями о стену и долго стою, низко опустив голову. Жду, пока вода расслабит напряженные мышцы и смоет усталость. Ярость давно улеглась в груди, уступив место колючей отрешенности и тяжелому грузу принятого мной решения. На часах шесть утра. Бреюсь, приводя себя в божеский вид, надеваю деловой костюм и спускаюсь. Стоя на крыльце, обвожу взглядом парней, снующих по периметру. Кивком головы подзываю Михаила. — Пойдем, потолковать нужно. Заправляя кофемашину, то и дело бросаю взгляды на застывшего посреди кухни Мишу. — Сколько парней с тобой перешли ко мне в охрану от Назара? — Восемь человек, — отвечает, не выказывая ни капли удивления. — Все из бывших военных? — Да. — Давно их знаешь? — Троих недавно. — Доверяешь им? — Доверие вообще понятие относительное. Нам платят — мы работаем. Всё, третьего не дано. — А что, если кто-то заплатит больше? — делаю глоток горячего кофе и с прищуром смотрю на Мишу. — Мы в совершенстве умеем выполнять только две функции: убивать и защищать. Те, кто хотел и дальше убивать, сейчас по контракту либо в Африке, либо в Сирии. А те, для кого деньги не пахнут, надолго в наших рядах не задерживаются. Никто не хочет зазря посыпать голову пеплом. — Где ты был, когда Назара убили? — впиваюсь взглядом в лицо Михаила, считывая малейшие изменения в мимике. — В Рязань к матери в отпуск ездил, — взгляд стекленеет. — Впервые за три года отпросился на пару недель. — И как? Проведал? — Похоронил. Иду на веранду и закуриваю, невидящим взглядом упираюсь в березовую рощицу. — Рассчитаешь сегодня всех людей, которых нанял Руслан. Дам денег, выплатишь двойной оклад и премию. Переустановишь все до единой камеры по периметру, сменишь кодовые замки и схемы патрулирования. Двоих пошлешь к Ольге. Они на ближайшее время должны стать ее тенью. Кивает молча. — Вопрос можно? — Давай. — К чему мы готовимся? — К охоте на Призрака. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 23 Макар — Есть информация, что Шеллаков выжил. В доме на момент трагедии были только его девятилетняя дочь и обслуживающий персонал, — откинувшись на спинку офисного кресла, задумчиво верчу карандаш в пальцах. — У него же не было детей, — привстает с кожаного дивана Руслан, с удивлением глядя на меня. — Это мы с тобой думали, что нет. Я бы своего ребенка тоже записал на какого-нибудь Петю Пупкина из Урюпинска, если бы был завязан с наркотой и оружием. Никто не знал, но информация проверенная. Завтра он будет там, где всё случилось. Втайне, естественно. — Бля, — растерянно проводит рукой по волосам Руслан. — Че-то всё как-то… А если это уловка? Может, Шеллаков не один был связан с покушением? Вдруг кому-то нужно выманить тебя? И что за источник? Нервничает. Не ожидал такого развития событий. Ну, ничего, чем больше волнуется, тем больше совершает ошибок. Скоро вообще все вместе охреневать будем. — Есть человек в следственном комитете, которому я каждый месяц отстегиваю приличную сумму вот как раз за такую проверенную информацию и решение некоторых спорных вопросов. — Вот же крыса! — в сердцах бьет ладонью по столешнице. — Вот, с*ка, реально везунчик неубиваемый! В воде не тонет и в огне не горит. Ты же знал, что когда-то его яхту потопили? Так вот: один он выжил! Один в Тихом океане! Все пошли ко дну вместе с яхтой, а он живой остался. Где я, с*ка, был, когда ему фортуну отсыпали? — Мне дали фору в три часа. Когда приедет ОМОН, ни Шеллакова, ни наших людей там быть не должно. — Давай я с ребятами поеду, с удовольствием сотру в порошок старого ублюдка, чтобы у него и шанса не было снова воскреснуть. Стою во дворе дома спустя пару часов. Три машины готовы к выезду. Руслан на взводе, увешался оружием, укладывает в багажник своего внедорожника снаряжение и пушки. — Ты как на войну собрался, — бросаю со смешком, спускаюсь по ступеням и разглядываю арсенал. — Лучше перестраховаться, — белозубо скалится Руслан и захлопывает багажник. — Ну что, по коням, — обращается к парням. Курю одну за другой, долго глядя на распахнутые ворота и опустевший двор. Замерзнув, захожу в дом, ныряю в дверь под лестницу. Иду вдоль высаженных в больших горшках лимонных деревьев и растираю между пальцами листок. В нос ударяет немного терпкий, до боли знакомый аромат цитруса. Достаю из кармана телефон. — Слушаю, — отзывается на том конце провода голос Павла Борисовича. — Как Оля? — Настойчиво просится домой, — тяжело вздыхает собеседник. — Эмоциональное состояние улучшилось, она начала нормально питаться и даже иногда улыбается. Я не смогу насильно держать ее в клинике. У нас все-таки не тюрьма. — Подожди до завтра, Борисович. Потом можешь выписывать. — Я надеюсь, ты понимаешь, что ей сейчас покой нужен? Если ты, конечно, заинтересован в том, чтобы Оля спокойно отходила беременность. — Понимаю и сделаю для этого всё возможное. — Э, нет, — в голосе сквозит добрая усмешка. — Тебе придется совершить почти невозможное, сынок, чтобы в дальнейшем подпустила к себе и детям. Завтра наберу и решим, что да как. Запрещаю себе сейчас думать. Вообще. Обо всем. Я реально близок к безумию. Часы ожидания тянутся неимоверно медленно, словно издеваясь. Когда на гладкой поверхности стола звонит телефон, смотрю на высветившийся номер, чувствуя, как запредельно ускоряется пульс, а по венам растекается жидкое пламя. — Мы на месте, — голос Миши звучит, словно сквозь многотонную толщу воды. Вот и конец. Всё подтвердилось. Я ведь не назвал Руслану местоположение взрыва. Ублюдок. — Действуем согласно плану. Скоро подъеду. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Сгустившуюся тишину разрезает надрывно ревущий звук приближающегося двигателя. Миша выходит чуть вперед, прикрывая меня собой, и достает из кобуры ствол. Остальные парни также выхватывают оружие и рассредоточиваются по территории небольшого вымершего поселка, с покосившимися от старости полуразрушенными домами и сараями. Спустя пару мгновений в поле зрения появляется черный внедорожник. Сощурившись, достаю из кармана мятую пачку сигарет и закуриваю, внимательно слежу за его приближением. Машина въезжает на своеобразный пятачок и тормозит в паре метров от меня, не заглушая двигатель, газует на месте, выпуская облако белого дыма из выхлопной трубы. В следующий момент человек, сидящий за рулем, медленно открывает дверь и выходит. Пару мгновений Руслан не сводит с меня взгляда. С такого расстояния я не могу прочитать выражение его глаз, но в наэлектризованном воздухе отчетливо угадывается сквозящее в пространстве напряжение. — Струхнули? — Да иди ты, — огрызается сбоку кто-то из охраны. А я внимательно смотрю на лучшего друга, оценивая напряженную позу. Подмечаю, что не вынул ключи из замка зажигания и замер у открытой двери. Внимательным взглядом сканирует обстановку. Со стороны может казаться, что он абсолютно спокоен, но я слишком хорошо его знаю. Возможно, даже лучше, чем сам Руслан. — Что-то долго ты добирался, — вскидываю руку и смотрю на циферблат наручных часов. Непреодолимо тянет к моей девочке, подальше от всего дерьма, которое творится сейчас. Тяжесть принятого решения давит непомерной ношей. Я сомневался до последнего. В самых затаенных частичках души искал оправдание и прощение, но так и не нашел. Путь, на который я ступаю, бесповоротно изуродует мою и без того гнилую, наполненную чернотой душу, нанесет сокрушительный удар и уничтожит всё, во что я верил всю сознательную жизнь. Но во всех этих душевных метаниях понимаю, что принятое мной решение является единственно верным, и это становится призрачной опорой в бурлящем потоке сомнений. — Да, так к одной нимфе заезжал, пар спустить. После неудачной вылазки нервы слегка шалят. Чё за движуха намечается?