Всё кончено. Свершилось. А я реву навзрыд, как в далеком прошлом. В день, когда неравнодушные соседи с силой отрывали детские пальцы от юбки пьяной вусмерть матери. Словно наяву передо мной щуплый мальчишка с широко раскрытыми испуганными глазами и робкой улыбкой на губах. Ещё долго сижу в одиночестве у догорающего костра, погрузившись в тягостные мысли. Всё пытаюсь понять, с какого момента в моей жизни произошел разлом, который разрушил меня до основания, обнажив истинную ипостась зверя, притаившегося так глубоко внутри, что я было на некоторое время искренне поверил в присущую мне человечность. Перевожу взгляд на накаляющуюся от легкого дуновения ветра горстку пепла, оставшуюся после костра. Я буду приходить сюда в этот день до самой смерти. Каждый год стану разводить огонь и оплакивать трагическую судьбу лучшего друга, его фатальный для нас обоих поступок. Руслан навсегда останется в этом лесу — призраком, наконец обретшим долгожданную свободу. Неправильно я сказал двадцать четыре года назад. Настоящую дружбу не под силу разрушить даже самой смерти. Выцарапанное острыми осколками имя друга на сердце будет кровоточить до конца моих дней, не давая забыться. Я лишился всего. Нет, не так. Я лишил себя всего. Собственноручно, методично уничтожил ту, кого любил и люблю больше всего на свете. В голубых, когда-то жизнерадостно светящихся глазах, теперь лишь неподдельный страх и ненависть. Я вновь остаюсь один на один со своим безумием. Поднимаюсь на ноги, лишь, когда на горизонте появляются первые проблески рассвета. Разминаю затекшее тело, сажусь в машину и выезжаю из леса. Михаил Коротко стучу в дверь и, не дожидаясь ответа, давлю на ручку. — Макар Сергеевич, приехал представитель Полянского, ждет вас в гостиной. Или мне проводить его в кабинет? — Пусть обождет в гостиной, — не отвлекаясь от своего занятия и даже не удостаивая меня взглядом, отвечает тихо. — Красиво, правда? Молчу, так как знаю, что вопрос риторический. Внимательнее вглядываюсь в мужскую фигуру, стоящую на коленях у горшка с крупным, еще не до конца раскрывшимся цветком, похожим на кувшин. Рядом на полу разложены всевозможные лопатки, какие-то упаковки с удобрениями, чуть поодаль стоит розовая лейка, купленная когда-то Ольгой Викторовной. — Так, ладно, — прямо как есть, измазанными в земле руками, снимает золотые запонки, небрежно откидывая их на диван, закатывает рукава белоснежной рубашки. — Помоги мне перетащить его к окну. Делать нечего, переносим тяжелую кадку с очередным редким растением ближе к свету. — Вот так, — опрыскивая листья, приговаривает тихо, вновь погружаясь в свои мысли. — Здесь тебе будет гораздо лучше. Выхожу из комнаты, бесшумно закрывая за собой дверь. В самом начале нас с мужиками пугало его поведение. В какой-то момент я даже подумал, что Макар Сергеевич тронулся умом. Он изменился. Мог сутками не выходить из комнаты, с какой-то маниакальной одержимостью ухаживая за садом. Я помню, как погиб первый цветок. Точнее, все домочадцы это помнят и вряд ли кто-то хочет повторно пережить те сутки. Долгое время я не мог понять его одержимости этим садом, трепетного отношения к каждому листику или проклюнувшемуся цветку. Это было необычно и, честно признаться, пугающе. Здоровый, самодостаточный, наделенный неограниченными возможностями мужик, вселяющий на переговорах ужас и трепет. Порой хватало лишь мельком брошенного взгляда, чтобы окружающие на интуитивном уровне понимали: не стоит даже пытаться. Компромисса нет и не будет. Макар Сергеевич с легкостью пускал в ход козыри, всегда припасенные в рукаве. Иногда казалось, ради забавы вываливал помои в виде нарытых компроматов. Он, как опытный игрок, долго вынашивал план, с легкостью предугадывал следующий ход противника, и исход игры был предрешен. Не знаю, как шефу это удавалось, но в глубине души завидовал и восхищался его способностью влиять на подсознание людей. На неделю он заточил себя в той комнате после казни Руслана. Не ел, практически не спал, только пил виски и поливал цветы. И разговаривал. С ней. Так, будто Ольга Викторовна была рядом. Выглядело жутко. — Макар Сергеевич скоро подойдет, — заглядываю в гостиную и тенью проскальзываю в холл, останавливаясь у стены. Мы негласно поработали и над охранной системой. Если в доме находится кто-то из чужаков, значит, и охрана в стенах дома. Опасаюсь я в последнее время нежданных сюрпризов. Неудивительно, учитывая, что Макару Сергеевичу за рекордно короткие сроки удалось выкупить все турфирмы по области, так как Ольга Викторовна искала горящие путевки в Италию. Насколько неохотно некоторые владельцы расставались со своим детищем, и вспоминать не стоит. А нам с парнями лишь прибавилось головной боли — всерьез опасались, как бы кто отыграться не надумал. — Вечер добрый, — здоровается Макар Сергеевич, заходя в гостиную. — Здравствуйте, я с хорошими новостями. Виктор всё же согласился сотрудничать с нашей конторой, и есть все шансы развалить дело. До суда, конечно, вряд ли успеем, но сделаем всё возможное, чтобы не затягивать процесс, — слышу гнусавый голос адвоката, а затем шуршание бумаг. — Вот отчет по всем расходам… ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Если нужны еще деньги, достаточно просто позвонить. Я очень заинтересован в благоприятном исходе, поэтому, если цель оправдывает средства, скупиться не буду. — Я вас понял, Макар Сергеевич. — Миша, проводи, пожалуйста, гостя. Всего доброго, — жмет руку сухому и длинному как палка адвокату, который немного удивленно, с легкой ноткой брезгливости разглядывает измаранную в земле рубашку Макара Сергеевича. — Чистоплюй хренов. Закрываю за гостем дверь и оборачиваюсь, глядя на весело ухмыляющегося Макара. Напрягаюсь. Сам повода для радости не вижу, учитывая, что буквально пару часов назад хозяин дома пребывал в скверном настроении. — К одиннадцати вечера встретишь Ольгу Викторовну в аэропорту и отвезешь домой, — тем временем, двигаясь к лестнице, бросает через плечо. — И купи продуктов, фруктов там разных, овощей, мяса, шоколада. Будет спорить, не слушай. Молча занес на кухню и вышел. — Всё сделаю, — киваю сам себе и выхожу на улицу, тихо прикрывая дверь. Мысленно готовлюсь к еще одному взрыву, который непременно произойдет, если эти двое, наконец, не помирятся. Глава 24 Ольга Вдыхаю полной грудью морозный воздух, зажмуриваюсь и поднимаю лицо к небу. Губы помимо воли растягиваются в улыбке, когда пушистые снежинки касаются щек. На мгновение хочется, как в детстве, вытащить кончик языка и поймать парочку. На улице безветренно, только пушистый снег валит, медленно кружит в свете фонарей аэропорта, мягким ковром оседает на землю. Поправляю шапку и надеваю варежки, топчусь на месте в ожидании такси. Спонтанная поездка в Италию. Семь дней умиротворения и гармонии с самой собой, прилив сил — и вот будущее уже не кажется беспроглядной зыбкой дымкой. До сих пор не понимаю, как мне так повезло. За совершенно смешную сумму ухватить горящий тур с проживанием в пятизвездочном отеле в самом центре Рима с уже подобранной культурной программой и персональным русскоговорящим гидом. Я ведь и не планировала, так, забрела на пару сайтов больше из любопытства, и каково же было мое удивление, когда через пару дней со мной связался представитель туристической фирмы. Долго рассказывал о новогодних акциях, подарках и пяти счастливчиках, которых компания рандомно выбрала для незабываемого отпуска. В их числе оказалась я. Фантастика, да и только. И вот сейчас я понимаю, что мне действительно нужно было это время вдали от дома, чтобы отрешиться от всех проблем и душевных метаний. Время, чтобы до конца понять и принять, что вскоре я стану мамой двух прекрасных крох, что моя жизнь круто изменится, и в ней будет присутствовать Макар. Я не простила, и в груди не перестает тоскливо тянуть, но я спрятала эту боль в затаенный ящик на самом дне сердца и запретила себе туда заглядывать. По крайней мере, сейчас, когда во мне растет жизнь и нужны совсем другие эмоции. Очень долго и тяжело я боролась с желанием бросить всё и убежать, спрятаться хоть на краю света. Знала, что Макар будет искать, боялась последствий, да и жить в вечном страхе и постоянном напряжении — перспектива так себе. — Ольга Викторовна, — окликает меня знакомый мужской голос. Оборачиваюсь и смотрю на спешащего ко мне Михаила. — Добрый вечер, — приблизившись, мягко, но уверенно перехватывает ручку чемодана. — Было велено доставить с комфортом домой. Ну конечно! Кто бы сомневался. Усаживаюсь на заднее сиденье автомобиля, стягиваю варежки и отменяю такси в приложении. — Думал, опоздаю, — погрузив чемодан в багажник, Миша садится за руль и оборачивается ко мне. — Дорогу замело, службы расчищать не успевают. Как отдохнули? — выезжая с парковки, интересуется вскользь. — Превосходно. А вы тут как? — стараясь казаться равнодушной, спрашиваю, затаив дыхание. — Держимся, — размыто отвечает Миша. — И скучаем. — Многозначительный взгляд в зеркало заднего вида. Губы мужчины трогает едва заметная улыбка. Чувствую, как горят щеки от смущения. Не уточняю, кто это — «мы. Убаюканная теплом и размеренным урчанием двигателя, незаметно проваливаюсь в дрему. Я вообще в последнее время много сплю, напоминая себе ленивца. Выныриваю из сна, лишь когда в сознание врывается голос Миши. — Ольга Викторовна, приехали, — обернувшись ко мне, трясет слегка за ладонь. Выпрямляюсь на сиденье, с которого чуть сползла, когда уснула. Смотрю в окно на родной подъезд с одиноко мигающей лампочкой и милого, чуть покосившегося снеговика с ведром на голове и обмотанным вокруг шеи пестрым шарфом. — Спасибо, — тепло улыбаюсь Мише, плотнее запахиваю пальто и покидаю салон, зябко передергивая плечами от резкой смены температур. Затем обескураженно наблюдаю, как Михаил достает из багажника, помимо моего чемодана, три огромных пакета. — Это чтобы вы голодной не остались, — поясняет. — Откройте дверь, пожалуйста. — Ой, конечно, — семеню впереди Михаила к подъезду, слыша позади себя, как он тяжело пыхтит. Да, чемодан получился увесистым. Еще и пакеты… Слепо шарю рукой в сумке, все никак не могу найти ключи. Да что ж такое! Раскрываю молнию шире, начинаю переживать, не потеряла ли связку. — Где-то же тут должны быть, — бурчу под нос, перерывая содержимое сумки. — Да вы не торопитесь, — улыбается мне уже покрасневший как рак Миша. — Я, в принципе, никуда не спешу… — Нашла, — достаю ключи, открываю замок и пропускаю мужчину вперед, придерживая двери. На лестничной клетке Михаил с плохо скрываемым облегчением ставит чемодан на пол и терпеливо ждет. Затем заносит пакеты на кухню, оставляет их на обеденном столе и, пожелав доброй ночи, ретируется. Вешаю пальто в шкаф в прихожей, чемодан решаю разобрать завтра: несмотря на короткий сон в машине, чувствую себя вымотанной и уставшей после долгого перелета. Прячу продукты в холодильник, поражаясь их изобилию, принимаю душ и, стоит только моей голове коснуться подушки, проваливаюсь в сон. Просыпаюсь, когда за окном уже вовсю светит зимнее солнце, а по квартире витает ни с чем не сравнимый аромат свежесваренного кофе, который, узнав о беременности, я постаралась полностью исключить из рациона.