— Что за черт, Сэм? Неужели я должен лежать эти несколько дней, которые ты пробудешь у меня? Не будь таким занудой. Давай сегодня вечером немного развлечемся, выпьем, погуляем, как следует, мне это пойдет только на пользу. — уговаривал Рафаэль. — Друг мой, я приехал не развлекаться, а по поручению короля, проследить за твоим драгоценным здоровьем. — Сэм, я думаю, ты проследил и отлично справился со своей задачей. Я честно отлежал целый день. Чувствую себя хорошо и хочу выпить с друзьями. Если ты не согласишься, мы выпьем без тебя. — Черт возьми, Рафаэль, я уже согласился. — Замечательно, Сэм, встречаемся в шесть часов в зале. Как только Сэм вышел, Рафаэля, как сдуло с кровати. Он прошел в дальний угол комнаты, раздвинул шторки и увидел приготовленную для него ванну. Он осторожно погрузился в нее, чтобы не намочить повязку на раненом плече. Посидев немного в воде, он решил позвать Гордена. Раненое плечо давало о себе знать, позвонив в колокольчик, он терпеливо ждал его появления. Сколько помнил себя Рафаэль, столько Горден был с ним всегда рядом. — Ваша светлость, почему вы не позвали меня раньше? Ведь вы могли намочить повязку! — вскричал в ужасе Горден. — Перестань кудахтать, как курица над яйцом. Да вы, что с Сэмом сговорились, что ли? Целый день он учил меня, как лежать в кровати. Не успел ты его сменить, как начал учить меня, как купаться. Прекрати свои нравоучения, я уже вырос. Мне нужно развлечься, я устал. Лучше позаботься, чтобы пригласили цыган, хочу быструю зажигательную музыку. Хочу напиться до умопомрачения и все забыть. Забыть, слышишь, хотя бы на один вечер. Горден укоризненно посмотрел на него, долгим печальным взглядом. — Не смотри на меня так. Ну, хорошо, хорошо, я даю тебе слово, это в последний раз. Горден молчал. Рафаэль погладил его по руке. — Я знаю, что жизнь на этом не кончается и не собираюсь превращаться в горького пьяницу. Ты разве забыл, что меня называют Черным дьяволом? Я скоро вернусь в свое рабочее состояние. Как только я провожу свою жену, поверь мне, я вырву эту любовь из своего сердца, и больше туда никто и никогда не достучится. Так будет спокойнее. — Нет, это не справедливо. — возразил Горден. — Почему? — Потому что ты отвергнут всего одной женщиной, а злость будешь срывать на другой. — Я не говорил тебе, что буду обижать ее. Я просто никогда не буду любить ее. На мой взгляд, большинство женщин глупы. Они либо любили, либо боялись Черного дьявола, я же хотел, чтобы любили меня. — Ты снова не прав Рафаэль. Не одна женщина не может устоять перед тобой, и ты это знаешь. Господь одарил тебя столь неотразимой красотой, что люди впервые увидевшие тебя, открывают рты, теряют дар речи. Не один мужчина не может стать с тобой на одну ступень. — Ты не понимаешь меня, Горден, любить надо за душу, а не за красоту. — Но сам то ты любишь красоту. — Я мужчина, но ты не прав. Я люблю ее всю, со всеми ее капризами и недостатками. — Прости. — тихо сказал Горден. — Тебе не за что извиняться передо мной. Нам надо поторопиться, скоро соберутся мои друзья. Рафаэль спустился в бальный зал. На нем были обтягивающие из тонкой кожи черные бриджи. Рубашка из черного шелка позволяла видеть, как бугрятся мускулы на спине и руках. На ногах были начищенные до блеска сапоги. Наряд дополнял красивый кожаный пояс, сбоку висел кинжал — подарок деда, с которым он никогда не расставался. Рукоятку кинжала украшала голова змеи с изумрудными глазами и выпущенным жалом, усыпанным кроваво красными рубинами. Этот кинжал был специально изготовлен для Рафаэля и подарен ему в десятилетнем возрасте, как знак мудрости и силы. Друзья приветствовали вошедшего Рафаэля. Оживились музыканты и девушки в ярких платьях. Они с восхищением смотрели на герцога. Он пригласил всех к столу, стол ломился от всевозможных яств. Все проголодались и с удовольствием набросились на еду, музыканты заиграли тихую ласкающую душу мелодию. Герцог задумался и стал далек от происходящего, но друзья заметили перемену в его настроении и не собирались давать ему грустить. Ив подал знак музыкантам перейти к более веселой музыке. Колин наполнил кубки, Сэм предложил тост. После третьего кубка, мучавшие Рафаэля воспоминания, отступили. Компания заметно повеселела, один тост следовал за другим, друзья изрядно поднабрались. Играла быстрая мелодия, молодые цыганки зажигательно кружились в танце, вздымая вверх пышные юбки, зазывно приглашая мужчин принять участие. Пошатываясь, один за другим друзья вступали в водоворот быстрого танца. Вихрь танца с головокружительной быстротой нес Рафаэля по бурным волнам. Он с врожденной грацией искусного танцора, выплясывал перед своей партнершей. Танцующие так были увлечены, что не замечали ничего вокруг. Все внимание было отдано музыке и танцу. Вдруг Рафаэль резко остановился, словно от удара устремив свой взгляд в сторону двери. В дверях стояли непрошенные гости, которые остолбенели от столь захватывающего зрелища. Музыка оборвалась, все застыли в немых позах, сверля друг друга глазами, словно два враждующих клана. Тишину нарушил сам герцог. Изрядно пошатываясь, он подошел ближе к вошедшим. Рубашка на нем расстегнулась, обнажая мускулистую грудь, красиво покрытую мелкими, курчавыми волосами. В глазах загорелись бешеные огоньки. — Невероятно! — произнес он. — Чем обязан несчастный бастард посещению столь высокородных господ. Не ожидал от тебя такого сюрприза, Филипп. Взгляд дерзких ярко-бирюзовых глаз сверлил, стоявшую рядом с Филиппом Ирэн. Он раздевал ее медленно и нагло. Она покраснела и съежилась от страха. Уголки красиво очерченных губ герцога дернулись в усмешке. Но когда он подошел к ней ближе, она вздернула подбородок и смело посмотрела на него. — Вы смелая женщина, Ирэн. Не кажется ли вам ваш поступок глупым и неосмотрительным. Самой приехать в логово зверя. Разве вы забыли, какой я бываю в бешенстве, да еще пьяный? Вам не раз доводилось видеть меня таким и испытывать мой гнев на себе. А если я изнасилую вас снова, как это делал не раз? — Вкрадчиво спросил герцог. В глазах Клэр и Кэтрин затаился страх. Рафаэль это почувствовал кожей, в зале стояла тишина. — Вы надеетесь, что Филипп защитит вас? — продолжал он. — Напрасно, я убью каждого, кто посмеет помешать мне. И ваша подруга Кэтрин боится, так пусть держит своего мужа покрепче и подальше от меня. Филипп стоял молча, не реагируя на происходящее. Друзья тоже не хотели вмешиваться в семейную драму, Клэр задумчиво смотрела на Рафаэля, по ее нежным щекам текли слезы. Филипп обнял ее за плечи. — Не надо, сестренка, не плачь. — успокаивал он. — Мне жаль, что я разочаровал тебя Клэр. — отвесив шутовской поклон, сказал Рафаэль. — Я всегда был таким зверем, безжалостным и жестоким. На какое-то время мне удавалось быть хорошим перед тобой, но это все ложь. Филипп сказал тебе, что мы не родственники? У бастарда родственников не бывает. Клэр уткнулась Филиппу в грудь и разрыдалась. — Это я, я во всем виновата. — причитала она. Герцог усмехнулся. — Не вини себя напрасно, все, что ты сказала — правда. Я был черным дьяволом, таким и останусь. — добавил он. Герцог стоял так близко к Ирэн, что она почувствовала запах мускуса и виски, и тот мужской особенный запах принадлежащий только ему. Предательское тело тут же среагировало на его близость. По спине побежали мурашки, соски затвердели, закружилась голова. Ирэн чуть не упала. Рафаэль вовремя поддержал ее за локоть, приняв это состояние за страх. Другой рукой он взял ее за подбородок и приподнял ее лицо вверх. Длинные ресницы взметнулись, и бездонные фиалковые глаза встретились с циничной усмешкой герцога. — Какие мы нежные, миледи, при одном моем приближении падаем в обморок. — Я не боюсь вас, и если надо, буду драться с вами. Герцог запрокинул голову и захохотал. — В боевом духе вам не откажешь, миледи, вот такая вы еще больше возбуждаете меня. Рафаэль, поедая ее глазами, медленно наклонялся для поцелуя. Она как завороженная не двигалась. Едва его губы коснулись ее пухленьких коралловых губок, как в дверях раздался знакомый голос. — Браво, Рафаэль. — в дверях стоял король и хлопал в ладоши. — Так вот откуда такая храбрость! — прошипел он и резко отпустил голову Ирэн, так что она с трудом удержалась на ногах. Герцог двинулся навстречу Его Величеству. Друзья были так поражены происшедшим, что застыли в поклоне королю. — Я думаю, Рафаэль, твоя речь произвела на них неизгладимое впечатление. — продолжал тем временем король. — Все испугались, даже твои друзья и если бы не я, они уже покинули бы твой гостеприимный замок. Не так ли Сэм? Вижу, ты прекрасно справился с моим поручением. — Сир, клянусь, все так и было, но… — оправдывался Сэм. — Не надо оправдываться, все хорошо. Я доволен тобой. — заверил король. — Почему пол не провалился подо мной, когда вошел король? — пробормотал Сэм себе под нос. — Приглашай за стол, хозяин, дай и нам возможность разделить твое веселье. — воскликнул король. — Или мы так и будем топтаться в дверях? Рафаэль, сдерживая гнев, подал знак слугам поставить приборы для гостей, жестом отпустив цыган. Король сел во главе стола, Рафаэль рядом с ним, по другую сторону сидела Ирэн. Остальные гости тоже заняли соответствующие места. Герцог был мрачнее тучи. Он почти не обращал внимания на Ирэн, так брошенный вскользь равнодушный взгляд. Вся его злоба была направлена на Филиппа. Периодически он сверлил его глазами. Король предложил продолжить веселье и выпить. Друзья оживились, не забывая подливать себе вина. Через час по распоряжению короля, Рафаэль смертельно пьяный стал подниматься из-за стола. — Филипп, проводи его. — сказал король. — Нет. — возразил герцог. — Я в состоянии подняться сам. Сэм проводит меня. — Сэм, сам пьянее вина, но пусть проводит. — Засмеялся король. Сэм, едва держась на ногах, подошел к Рафаэлю. Рафаэль хотел опереться на него, но Сэм нуждался в поддержке больше и оперся на Рафаэля. Чудом, удержавшись, они обняли друг друга и поплелись к лестнице. Рафаэль успел ухватиться за перила, Сэм же преодолел первые ступеньки на четвереньках. За спиной раздавался смех. — Сэм, ты не мог бы идти по ровнее, с тебя смеются. — сказал Рафаэль. — Черт! Рафаэль, какой дурак сделал такие крутые ступеньки. — Завтра же заставлю их переделать. — сказал Рафаэль с досадой в голосе. Преодолев первый пролет, Сэм оглянулся. — Ну, я же тебе говорил, Колин с де Вардом вообще прилегли отдохнуть на первой ступеньке. Ну ладно пойдем, не волнуйся. Доберутся куда надо. — Заплетающимся языком пробормотал Сэм. Проснувшись утром, Рафаэль чувствовал себя отвратительно, голова раскалывалась. — Ваша светлость, вставайте. Король требует, чтобы вы спустились к завтраку. — упрашивал Горден. — Какой завтрак, Горден? — злился герцог. — Меня от одного этого слова тошнит. Ты не мог бы объяснить королю? — Нет! — испуганно отрезал Горден. — Король не желает слушать никаких объяснений. Ваши друзья уже спустились, я предупреждал вас, но вы… — О, только не сейчас, Горден, не сейчас. Оставь свои нотации. — взмолился Рафаэль. Наскоро приведя себя в порядок, он спустился вниз. За столом стояла напряженная тишина. Рафаэль с отвращением ковырял вилкой в своей тарелке, не проглотив не кусочка. Но когда он взглянул на измученные выражения лиц своих друзей, то веселые искорки смеха, как бесенята заплясали в его глазах. — Сэм, ты не знаешь, может завтрак невкусный? Колин с де Вардом ничего не едят. — спросил Рафаэль. — Я не знаю насчет вкуса, но может быть, они вообще не едят по утрам, как и мы. — ответил Сэм. За столом все засмеялись.