— Поставь все на столик, Горден. — не поворачиваясь, сказал герцог. Но никто не двигался. Рафаэль повернул голову и увидел Ирэн. — Миледи! — удивленно воскликнул он. — Что привело вас сюда так поздно. Пришли напомнить мне мое обещание. — Нет. — твердо ответила она, не видя Филиппа. — Я знаю, что вы его помните. Просто я подумала, что это не справедливо, все время вы насиловали меня, а почему бы мне сегодня не изнасиловать вас? Рафаэль чуть не расхохотался, у Филиппа полезли на лоб глаза. — Я, пожалуй, пойду. — пробормотал он поднимаясь. Рафаэль жестом остановил его. Ирэн ойкнула, увидев Филиппа. — В последнее время, миледи, вы просто искушаете меня, своими невероятными предложениями, весьма польщен. — Вкрадчивым голосом ответил герцог. — А ведь я не железный, могу и согласиться. — Ну, так соглашайтесь. — оживилась она. — Скучно, миледи, или не терпится сравнить меня с Серебряным? — зло бросил Рафаэль. — Филипп, проводите миледи в ее комнату, а то Чарльз подумает, что я заманил ее, вероятно, он где-то рядом. У Ирэн на глазах навернулись слезы, дверь без стука распахнулась, и ворвался Чарльз. — Не поднимайте шум, милорд. — опередил его Филипп. — Ваша дочь зашла напомнить герцогу о его обещании. Я уже собирался проводить ее. Он взял Ирэн под руку и вывел из кабинета. Чарльз ушел вместе с ними, не сказав не слова, подозрительно поглядывая на герцога. Стояла черная звездная ночь. Рафаэль еще долго стоял у окна, все мечты его о любви рухнули, обольстительный, золотоволосый ангел уходил от него навсегда, сердце истекало кровью. Он тряхнул головой, отбрасывая мрачные мысли. — Все! — сказал он сам себе. — Завтра мне будет не легко выжить, надо отдохнуть. Глава 34 Погода стояла солнечная, но холодная. Небо было покрыто узкими полосками белых облаков, которые создавали фантастический узор. Как это не странно, казалось, что они зеркально отражают происходящее событие. Сильный резкий ветер развивал перья на шляпках дам и неистово рвал плащи рыцарей. Леденящий холод заполнял душу Рафаэля, с безучастным видом дожидающегося начала поединка. Большая площадь, на которой обычно устраивались турниры, была посыпана песком. Скамьи, поднимавшиеся ярусами вокруг арены, были переполнены народом. Напротив центра арены сидели король и королева со своими приближенными, среди которых был Филипп со своей женой, Клэр и Марк. По другую сторону арены сидела Ирэн со своими родственниками. Все разговоры вертелись вкруг нее, она выглядела утомленной, бледность покрывало прелестное лицо. Загремели трубы, наступила тишина, через главный вход на площадь вышли участники поединка, не менее двадцати человек. Они приветствовали королевскую чету и выстроились в ряд. На них были светлые боевые доспехи, шлемы они держали в руках. Толпа раскололась надвое, одна половина приветствовала иностранцев, другая ждала выхода своего героя. Вновь зазвучали трубы, и на площадь вышел черный дьявол, в сопровождении Гордена, который нес его боевые мечи. Толпа взорвалась. На нем были облегченные черные доспехи, металлические пластинки защищали только сердце и живот. Шлема на голове не было. Это давало ему возможность быстро двигаться в бою. Он отсалютовал королевской чете и повернулся к противникам. Условия поединка были не обычными, поэтому были оглашены заранее. В бой вступали первые пять человек, а остальные через определенное время по сигналу должны будут присоединиться к сражающимся. Вид оружия был только меч. Герцогу было позволено драться двумя мечами. Рафаэль прошелся взглядом по собравшимся рыцарям, словно полководец осмотрел своих солдат перед боем. Вдруг его глаза столкнулись с зелеными глазами Алека, потрясение было столь велико, что его лицо стало неподвижным как камень. Оскорбительное разочарование появилось в его глазах. Он с трудом заставил себя отвернуться. — Для него это удар, Алек. — прошептал Чарльз. — Вижу. — ответил Алек. — Это придаст ему злости. Рафаэль посмотрел на Гордена, словно затравленный зверь. — В чем дело, Ваша светлость? — взбесился Горден, превращаясь из слуги в наставника. — Откуда этот затравленный взгляд, почему вы решили, что этот человек должен стоять на вашей стороне. Он никогда не был вам отцом, вы выросли без него, он должен быть рядом, со своими соотечественниками и друзьями. Вы украли у него дочь. Вы обидели его друга, а теперь вы не имеете право быть слабым. — Если бы не ты, Горден, я бы подумал, что мир перевернулся, с ног на голову. Оказывается, все, так как должно быть. Я помню его отцовскую любовь, шрам до сих пор на моем виске. — Может быть, эти воспоминания предадут силу и уверенность твоим рукам. — добавил Горден. Когда герцог повернулся вновь, решительность и молчаливая сила поразила рыцарей. Раздался звук трубы, пять рыцарей остались на середине арены, остальные отошли на положенное расстояние. Вторично зазвучали трубы, и рыцари приготовились к бою. Третий сигнал возвестил о начале сражения. Зная его дьявольские штучки, рыцари все пятеро пошли в атаку, став полукругом. В мгновение ока, герцог выбил двоих из боя. Они как груда металла остались лежать на арене. Тут же вступили двое новых, а за ними и остальные. Бой был ожесточенным, рыцари валились один за другим. Герцог дрался как сам дьявол. Не один удар меча не мог поразить его, орудуя мечами, он как молния отражал одну атаку за другой. Левая рука его была в крови, но таких порезов он не замечал. Одни падали другие рвались в бой. Сумятица и хаос царил на арене. Вдруг пронзительный крик Алека заглушил бряцанье металла. Все остановились как вкопанные. Герцог, опираясь на один меч, с трудом отбивал атаки, едва держась на ногах. Два предательских кинжала торчали в его плече и бедре. Одежда прилипла от крови, все в страхе смотрели на него, не понимая, кто мог использовать запретное оружие. Филипп и Колин были уже рядом. Они подхватили падающего герцога и понесли в его шатер. Он нуждался в срочной помощи. Горден и доктор уже ждали его. Бой завершился неожиданно для всех, уставшие рыцари покидали арену. Король негодовал, но в такой неразберихе трудно было найти виновного. Как только Ирэн увидела окровавленное тело Рафаэля, у нее от страха перехватило дыхание. Мертвенная бледность покрыла лицо. Она медленно сползла со скамьи и погрузилась в темноту. Четыре дня все ждали перемены состояния герцога в лучшую сторону. Наконец, Филипп сообщил, что жар спал, он пришел в себя и чувствует себя лучше. Все облегченно вздохнули. Такой исход поединка никого не устраивал, кто-то использовал этот случай для своих целей. Чарльз допросил каждого участника и был уверен, что никто их них не применял кинжал. Филипп также сообщил, что любой из участников поединка может покинуть страну в любое время, не зависимо от состояния герцога. Если король просил всех остаться до выяснения обстоятельств, то герцог Раштон смог убедить его в обратном, но уезжать никто не собирался. Ирэн и Клэр неоднократно рвались навестить Рафаэля, но строгие стражи оставались немыми к их просьбам. — Сколько я провалялся, Эсли? — спросил хриплым голосом Рафаэль. — Четыре дня, ваша светлость. — ответил доктор. — Да это целая вечность! — воскликнул он. — Эти дни показались вечностью для всех. — сказал Филипп. — Филипп, какого черта ты тут делаешь? Я же просил тебя больше времени проводить с женой, с гостями. Моя болезнь не требует особого ухода, хватит одного Гордена. — Недовольным голосом пробурчал герцог, бросив хмурый взгляд на Филиппа. — Ты хоть сам понимаешь, что требуешь от меня? — возмутился Филипп. — Ты предательски раненый, мечешься в лихорадке, а я это время развлекаюсь с женой и гостями. Не будет этого! Я итак довольно долго терпел твои выходки, но теперь настала очередь послушать меня. Я не собираюсь больше выслушивать и подчиняться твоим бредовым идеям. Даже под угрозой смерти я не откажусь от тебя, будь ты хоть трижды бастардом. Ты мой брат и им останешься. А если моя жена не желает иметь такого родственника, значит, она не любит меня, такая жена мне не нужна. Мы выяснили причину ваших натянутых отношений с Кэтрин, они не в твоем происхождении. Когда-нибудь она, сама расскажет тебе об этом. — Ты не один. Я просил тебя это сделать ради Клэр. — обозлился Рафаэль. — Кстати о Клэр. Разрыв с тобой полностью вытеснил всякую любовь из ее головки. — с досадой в голосе сказал Филипп. — Она не желает никого замечать, тем более бороться за Серебряного. Ее угрюмое подавленное настроение пугает меня. Она сказала, если ты откажешься от нее, то жизнь для нее не имеет смысла. — Упрямая ослица! — выругался Рафаэль. — Я мечтал только видеть ее счастливой. — Ничего не получится Рафаэль. — ехидно прищурив глаза, сказал Филипп. — Она не понимает счастья, находясь в ссоре с тобой. Она пришла к выводу, если ее кто-нибудь полюбит, ему будет все равно кто ты. — Она просто расстроена из-за Серебряного. — упорствовал герцог. — Он продолжает ухаживать за Ирэн? — Прекрати, Рафаэль! — выходил из себя Филипп. — Какой Серебряный, она расстроена из-за тебя. — Ты такой же упрямый как твоя сестра. Вас не переспоришь. — заключил герцог. — А ты больше и не пытайся. Лучше скажи, почему ты запретил мне искать убийцу? Я бы перевернул все, но нашел его. Король был в бешенстве, он жаждет повесить его. Ты боишься, что это окажется кто-то из участников поединка, а ты не хочешь нарушить клятву, данную жене? Признайся, ты обещал ей никого не убивать. — Дело не в этом. — твердо произнес герцог. — Я знаю, кто это сделал. Филипп замер, нижняя челюсть отвисла от такого заявления. — Кто он? — зловеще выпалил он. — Я не могу назвать тебе его имя, потому что не хочу убивать его. Филипп тяжело вздохнул и прошелся по комнате, сдерживая гнев. — Я не понимаю тебя, Рафаэль. Хорошо, я не стану настаивать сейчас. Я слишком зол на него, но позже мы вернемся к этому разговору, непременно. Я должен знать, кто угрожал твоей жизни. Да, чуть не забыл: твоя жена, Клэр и Кэтрин атакуют меня. Каждая из них хочет навестить тебя. — Я не в состоянии принимать посетителей. — буркнул недовольный Рафаэль. — Но через несколько дней ты пригласишь ко мне моего тестя. Мне необходимо поговорить с ним. Глава 35 Ирэн сидела в большом кресле в библиотеке герцога. Весенние лучи солнца шаловливо метались по столу, она задумчиво наблюдала за их игрой. День выдался теплый, несмотря на ветер. По небу плыли тяжелые облака. Ирэн осторожно погладила себя еще по плоскому животу. Улыбка осветила ее ангельское личико, в глазах засияла нежность. — Мое заветное желание со мной. — прошептала она. — Я могу погладить его рукой, его ребенок. О, это счастье. В библиотеку кто-то вошел, она испуганно одернула руку, возвращаясь из грез и, оглянулась. В дверях стоял отец, она окликнула его, и он подошел ближе. — Я искал тебя дочка. — сказал он тихо. — Ты очень бледна и мне это не нравится. В последнее время ты плохо ешь и не отдыхаешь. Если ты хочешь родить ребенка, ты должна следить за собой. Но сейчас я не за этим искал тебя. Твой муж пригласил меня к себе для разговора. Вероятно, он хочет выяснить, кто метнул в него эти два предательских кинжала. Он уверен, что это сделал кто-то из нас, он запретил Филиппу расследовать это дело. Мне будет не легко переубедить его. Но это не все. Нам предстоит разговор о тебе. Это самое важное. Я не знаю, в какое русло он поведет разговор, поэтому боюсь сорваться. Прежде чем пойти к нему, я хотел видеть тебя. Что ты скажешь мне? — Отец, я не знаю, что мне делать. Эта любовь пугает и мучает меня. Мне бы надо его ненавидеть, а я люблю все сильнее. Но стоит ему только узнать о моей любви, он тут же потеряет интерес и забудет обо мне, как было с другими женщинами. Я останусь одна в чужой стране, рядом с ним и без него. Нет, все решено, я уеду с тобой. Не хочу быть униженной и растоптанной до конца. Любви от него не дождаться, он ее не знает. Она проглотила ком подступивший к горлу и продолжила. — О ребенке ему не говори. Иначе он не отпустит меня. — Она нервно прошла по мягкому персидскому ковру. — Девочка моя, ты подумала о том, что будет, когда он узнает, что ты украла его ребенка, уехав в другую страну, лишив его отцовства. А он обязательно узнает. Ты обманом ввела его в заблуждение. Гнев его будет ужасен, но справедлив. Он отнимет у тебя дитя, а я не смогу противостоять ему. Он сметет со своего пути любого. А сумеешь ли ты выжить, потом, отдав малыша, которого выкормишь. — Мне страшно, отец, я не хочу об этом думать. Это будет нескоро, — со слезами на глазах сказала Ирэн. — А сейчас мне надо уехать. Я не нужна ему. Меня даже не пускают поговорить с ним. Чарльз тяжело вздохнул и обнял расстроенную дочь. — Ты бежишь сама от себя. Ну, хорошо, пусть будет по-твоему. Я постараюсь. У Джона тоже ничего не получается. — продолжал он. — Клэр шарахается от него, как от чумы.