– Можно без меня? Хочу спать, не могу проснуться. – У нас сюрприз. С днём рождения, любимая! Гостиная была залита светом, стол накрыт деликатесами, украшен цветами. Как она могла забыть! Ощущение праздника не приходило. Дочь это сразу почувствовала. – Мамуль, Васька меня на танцы зовёт, можно, без меня справитесь? – В десять чтобы дома была. – Ты самая лучшая мамусенька на свете. Я тебя обожаю! – Отвернись, Никита, дай одеться. – Ты чего, Никусь, разве я чего-то ещё не видел, – обиделся муж. – Поссориться хочешь! – Напротив, настроен на мирный диалог, на романтическое, в какой-то мере игривое настроение. – Лучше бы на ремонт настроился. Обои вон отклеиваются. Ешь один, у меня аппетита нет. – Что-то не так, родная, мы готовились. – Всё так. Устала я, смертельно устала. Спать хочу – Понял, – полез целоваться Никита, – самый лучший специалист по расслаблению прелестниц к твоим услугам. Безвозмездно. То есть совсем даром. – Остынь, Ромео. Нет настроения, нет обстановки, не вижу морковки… – Есть морковка. Сла-а-день-кая! Мы с Дашулей платье тебе купили. Шикарное! И туфельки. Те самые, что неделю назад примеряли. Они ведь тебе понравились. – Спасибо, Никита. Я… правда рада, мне всё нравится, но… – Рекламации и претензии после примерки и тоста. Вероника сама не могла понять, что с ней происходит. Раздражение захлёстывало, требовало немедленного выхода. – Можно хоть раз в жизни оставить меня в покое, – вспылила она. – Извини… я это… в гараж что ли тогда пойду, чтобы не нарваться. – Вот туда и иди, целее будешь! – Объясни, что происходит! Чем я заслужил… – Просто уйди. – У тебя кто-то есть? До климакса вроде далеко. Живи – радуйся. Ведёшь себя как капризный ребёнок, устраиваешь истерики на пустом месте. Фу, какая ты некрасивая в такие моменты. – Давай, давай… наговори ещё гадостей… про родителей что-нибудь скверное скажи. Да, есть у меня любовник… молодой, симпатичный, не чета тебе. И что с того!!! Ну, ударь меня, ударь, получи удовольствие! – Можно подумать, я бешеное животное, а ты беззащитная жертва семейного террора. Положим, я тебе поверил. Левый поворот, возрастной кризис, крушение радужных иллюзий. Есть повод, во всяком случае, так тебе кажется. Хочется найти виноватого… в том, что жизнь не похожа на сказку. Лучший способ наказать обидчика – интимная месть. Предлагаю поставить на прошлом жирную точку, начать с неё отсчёт иных, более зрелых супружеских отношений. Обоснуй своё поведение, предъяви объективные претензии, если таковые назрели. Обсудим, набросаем проект приемлемого, удобного для всех нас сторон семейного кодекса. Нельзя замыкаться в себе, накручивать психику, страдать молча. Нужно взаимодействовать, медленными шагами двигаться вперёд. Никусь, может, купируем назревающий непонятно на каких основаниях локальный конфликт, отменим едва не начавшуюся дуэль. Я ведь на самом деле тебя люблю! Честно-честно. Вероника расплакалась, – почему так-то, ну, почему! Мы с тобой стали совсем чужими. Ты даже ревновать меня не желаешь. Мне скучно с тобой, Лобанов. И с собой тоже. – Мы все родом из детства… где на удивление цветной, объёмный, яркий-яркий антураж, где волшебные звуки и манящие запахи, где постоянно происходили изумительные события, о существовании которых мы даже не догадывались. Каждый миг – приключение, каждое движение – открытие. Но так не может продолжаться вечно, пойми, родная. Рано или поздно таинственные и волнующие сюжеты становятся обыденными, привычными, замыленными. Отсюда меланхолия, скука. Плюс социальные ограничения и утомительные обязанности. А ведь хочется пьянящего чувства свободы, исполнения заветных желаний, приятных сюрпризов, праздничного салюта. Вот мы и грезим. Напридумаем всякой-разной чувственной экзотики и смакуем, рассчитывая в иллюзиях на необоснованное, незаслуженное счастье. Жизнь – процесс динамичный… и беспощадный. Шанса исправить ошибки, ведь без них никак, создатели не предусмотрели. Шаг – выбор, шаг – выбор. И неминуемые последствия. Добро пожаловать во взрослую жизнь! Думаешь, мне легко и просто? Так ведь тоже нет. У меня тараканов в голове больше, чем муравьёв в муравейнике. Предполагаю, что тебя, ведь это возраст потерь, мучает, извини за откровенность, вопрос – а тому ли я дала. – Какое тебе дело до того, чем я в мечтах развлекаюсь, чего ты в мозгах у меня копаешься! Без того муторно. – Живу я здесь, Вероника Андреевна, одной с тобой жизнью. И судьба у нас общая. У меня о том официальная справка имеется, штамп в паспорте стоит, колечко заветное на пальчике сверкает. Не умеешь ты врать, болезная. Не изменяла ты мне… никогда. Да пусть даже и так. Если есть у тебя такая мечта, такая необходимость. Я и это пойму. – А ты, ты… изменял? – Сама-то как думаешь? – Вот ты и прокололся. Вопросом на вопрос отвечают, когда есть, чего скрывать. Так и знала! – Что тебя терзает, что гложет, поделись. Мы же семья. Или… давай помечтаем. Неужели нам ничего не хочется, кроме того, что уже имеем? А память… столько всего замечательного произошло. – Ты же приземлённый, скучный. О чём с тобой говорить, о чём мечтать! – О красоте, о любви, о жизни. Помнишь тот день, когда мы познакомились? – День как день. Ничего особенного. Ты мне на ногу в автобусе наступил. – Вот именно! А ты дёрнулась и каблук сломала. Пришлось до сапожной мастерской на руках тебя нести. – Больно хотелось. – Мне казалось, ты была счастлива, обнимала-то по-настоящему. Глаза отворачивала, дышала через раз, но ведь не сопротивлялась. У меня поджилки от блаженства тряслись. От тебя пахло… мандаринами что ли. И чем-то особенным, отчего голова кружится. Я так сразу влюбился… а ты? – Мне, если честно, хотелось тебя загрызть. – Странно. А щекой зачем тёрлась? – Откуда мне знать. Нечаянно. Я про тебя и не думала совсем. Каблук было жалко. – Ну да, ну да… про каблук, конечно, про что же ещё. Кстати, мы его по пути благополучно посеяли. Пришлось такси ловить, деньги у соседей стрелять, чтобы с водителем расплатиться. А вечером у нас было свидание. Малиновый закат, пустынная набережная, первый поцелуй. Помнишь! Ты так потешно сжимала губы, зачем-то закрыла глаза. – Ничего интересного. Обслюнявил всю. Мне потом от мамы влетело за то, что поздно пришла. За туфли тоже. – Я был на седьмом небе от счастья. Нет, на десятом. Я и сейчас… давай поцелуемся… как тогда. – Вот ещё! Не заслужил. – А ты глаза закрой. У нас ведь свидание. Лунная дорожка дрожит на зыбкой воде. Ты, я, светляки, цикады, звёзды. Вкусно! Вероника ни с того, ни с сего расплакалась. – Такого никогда больше не будет. Возраст. Я почти старуха. Никита бережно поднял жену, завёрнутую в плед, усадил на колени, поцеловал. – Чего ты на самом деле, именинница. Всё ты придумала. Любимая! – Ну-ну, Лобанов, не дети уже, чтобы вот так, в кресле. Дашка может вернуться. Срамота-то какая. – Это ты брось. У меня и моей жены сегодня праздник. Разврата хочу, наслаждения, страсти. Хватит скрывать свои достоинства. Боже, какая ты у меня красивая… какая юная. Как тогда. Если повезёт