Анна чертыхнулась, задумалась на мгновение, нырнула в дом, выбежала с солдатским одеялом, подстелила, перевалила на него подругу и потащила. Спустя немного времени, когда растёртое до невыносимой боли тело подруги горело огнём, Лиза очнулась, пришла в себя. – Нас спасли, – спросила она. – Угу, кажется да, – пробурчала Анюта, заставляя подругу выпить половину стакана наливки сдобренной от души самогоном. Заткнув окно, чем попалось под руку, хозяйка бросила на пол матрац, натащила одеял и шубеек. Вино не согревало, но крутило голову. Стакан, ещё стакан. Сколько их было – неважно, вспомнить это не удалось. Мужья, вернувшись с рыбалки, застали в доме полный разгром, пьяных до невменяемости девчонок, тесно обнявшихся голышом под ворохом одеял. Расследование происшествия результатов не принесло. Разбудить жён оказалось невозможным. Друзья растащили женщин по кроватям, обработали синяки и ссадины, одели, насколько это оказалось возможным. Настроение было безнадёжно испорчено, несмотря на удачный улов: шесть приличного размера хариусов и несколько окуней. Друзья накатили по маленькой, затем ещё, после чего душа опять развернулась, требуя праздника, компенсирующего неведенье. – Баня ещё не простыла, я хорошо топил. Айда греться. Дверь в баню была закрыта изнутри. Сбоку под крышей болталась верёвочка. Витька дёрнул за неё, открыл,– лазить какие-то черти наладились, вот такую приблуду пришлось придумать. Неужели девки нарвались на мой сюрприз? Анька меня пришибёт. Точно! Свет горит, одежда здесь. Обувь, пиво. Как же так! Слушай, Антон, давай отложим гульбу, жён спасать надо. Не дай бог – воспаление лёгких схватят. Кто знает, сколько времени они на морозе гуляли. Скорая приехала под утро, когда мужики окончательно протрезвели. – Причин беспокоиться нет, – сказал доктор, – ссадины пройдут, похмелье тоже. Воспаление отсутствует. Даже насморка не подхватили. Прочие параметры тоже в норме. Героические у вас жёны. Берегите их. О причине, по которой закрылась дверь бани, друзья предусмотрительно умолчали, сослались на Барабашку. Виктор тихонечко демонтировал неудачное инженерное решение от греха подальше. Выяснять и скандалить девчата не стали, тем более что Лиза попросила подругу забыть о своём недостойном поведении. – С кем не бывает, Лизок. Знаешь, у меня тоже был случай… Кто-то теряет, а кто-то находит День и ночь на собственной планете. Ты плюс я на зависть миллиардам. Только мы, и нараспашку лето… Помню всё… и в кадре, и за кадром… Лёша Хазов Девочку звали Аэлита. Это имя само по себе будило романтические размышления, размытые, но вполне осязаемые ассоциации, похожие на ощущения от созерцания яркого звёздного неба в лунную ночь, когда ты абсолютно один, душа и сердце трепещут в предвкушении каких-то важных, но неведомых свершений, отчего возникает волнение, обостряется чувственность. Павел сходу влюбился в сочетание этих восхитительных звуков, даже не зная ещё, кому они предназначены. Её позвали по имени, – Аэлита, Элька! Юноша обернулся, сделав паузу длинной в несколько мгновений, которые понадобились, чтобы несколько раз повторить про себя это имя, ощутить всем существом странно-волнующий вкус. Павел невольно отреагировал на зов, предназначенный не ему, и обомлел, встретившись глазами с той, кому эти звуки предназначались. Что именно привело его в состояние оцепенения, юноша так и не понял. Он даже не заметил, как довольно громко произнёс поразившее его слово. Аэлита отреагировала удивлённо-заинтересованным взглядом. – Разве мы знакомы, – спросила она. Павел смотрел, не отрываясь, в её изумительные глаза, не в состоянии произнести ни одного слова. Собственно, он не успел понять, осознать, насколько они прекрасны на этом милом лице, которое тоже не было времени рассмотреть. Тотчас к ней подбежал возбуждённый юноша с распростёртыми объятиями. Они обнялись, довольно эмоционально, потёрлись щеками. Мальчишка поцеловал Аэлиту в щёку, отчего у Павла возникло ощущение потери, разочарования. Парочка стояла посреди тротуара, не обращая внимания на прохожих. Они смотрели друг на друга, держась за руки. Юноша вслух выражал восторг внешним видом девушки, щедро осыпал её комплиментами. Павел не мог тронуться с места. В голове у него возник вакуум, а в сердце переполох. Он ревновал Аэлиту к этому восторженному мальчишке. – Чего застыл, проходи. Тебе что, места мало? Элька, пошли к фонтану. Как же давно я тебя не видел. Смущённый, с пылающими непонятно отчего щеками, юноша обошёл парочку, но не смог далеко уйти. Хотелось рассмотреть Аэлиту как следует. Пройдя несколько шагов, он спрятался за широкий ствол липы и стал наблюдать. Молодые люди шли, размахивая сцепленными руками, увлечённо жестикулировали. Павел незаметно последовал за ними в небольшом отдалении, позволяющем видеть мельчайшие детали походки, силуэта и наряда девушки. Стройная, не до конца сформированная девичья фигура, которой далеко до идеала женственности: не хватает чётко очерченных выпуклых форм. Тоненькие ноги с плоскими икрами. Простенькая однотонная одежда. Отчего же её вид вызывает в его душе такое волнение, смятение чувств, почему не может оторвать взгляд от этой незнакомой девушки, о которой знает лишь то, что зовут её Аэлита? Спутник купил белую розу у старушки с полным ведром цветов. Всего одну. Подарил ей, кривляясь в полупоклоне, держа левую руку на сердце. Кто он ей? Аэлита одарила парня очаровательной улыбкой, положила руки на его плечи, и чмокнула в нос. Кажется, такое могут себе позволить только влюблённые. Павел внутренне обиделся на девушку, хотел было уйти, но в душе всё ещё шевелилась надежда познакомиться с ней. Он никак не хотел верить, что встретил Аэлиту случайно. Спереди она выглядела потрясающе. Овальное, слегка удлинённое гладкое лицо с едва заметным румянцем, открытые глаза, кажется, зелёного цвета. Очаровательной глубины взгляд. Жаль, что он устремлён не на него. На почти симметричном милом лице Аэлиты не было ни грамма косметики. Изумительной формы полуоткрытые чувственные губы цвета нежного перламутра обнажали ряд жемчужно-белых зубов. Маленький носик идеально правильной формы, высокий лоб, собранные на затылке шелковистые волосы, спадающие по контуру лица до самых плеч трогательные локоны… Пока Павел подробно разглядывал Аэлиту, в поведении парня и девушки что-то стремительно изменилось. Они уже не держались за руки, не улыбались. Мальчишка что-то говорил, отчаянно жестикулировал. Эля стояла с закрытыми глазами, сжав губы. Розу она прижимала обеими руками к груди. Ещё несколько мгновений, и по щекам девушки безвольно потекли ручейки слёз. Парень прижал голову Аэлиты к своему лбу, чмокнул, и поспешно удалился. Девочка так и стояла с закрытыми глазами, только руки теперь были опущены, а роза валялась у её ног. Что произошло, Павел не знал, но интуиция подсказывала, что скорбное, потрясённое состояние незнакомки, несмотря на неприглядность момента, реальный шанс познакомиться. Колебался он недолго. В кармане у Павла лежал чистый, аккуратно сложенный платок. Им он и решил воспользоваться. Подойдя, юноша поднял розу, легонько тронул девушку за плечо, – не расстраивайтесь так. Жизнь полна невзгод и огорчений, но она всё равно прекрасна. Возьмите платок, Аэлита, вытрите слёзы. Вы такая замечательная девушка. – Он так не думает. Говорит, что в кого-то там влюбился, что она просто чудо.. – Чудо – это вы. А до этого что говорил? Аэлита подняла заплаканное лицо. Она едва удерживалась от рыданий. Зерно сомнения, однако, было посеяно в благодатную почву. – Получается, врал, что любит? – Выходит так. Меня Павел зовут. Можно я за вами поухаживаю? Любит, не любит, плюнет, поцелует…