— Можешь идти, Даниэла, — сказал Феликс. — Но ты же понимаешь, что молчание — это ответ, который ты не хочешь произносить вслух? Если честно, то она вообще ничего не понимала. О чём он говорил, чего хотел добиться от неё? Почему ему всегда нужно было действовать такими методами вместо того, чтобы прямо всё объяснить? Настроение после этого странного разговора упало на самое дно, и исправить ситуацию не способна была ни мишура с гирляндами, ни радость от коварной мести «А»-шкам. Никакой радости, по правде, Даниэла уже не испытывала, потому что забыла про этот злосчастный проектор, а вот Вербицкой и её классу только предстояло это узнать. *** Из актового зала высыпала шумная толпа, и, пока большинство разбрелось по школе, местные активисты занялись подготовкой ко второй части праздника. Сначала они относительно тихо копошились в своих кабинетах, но поднявшаяся в коридоре суматоха заставила их выбраться наружу, где случайные зеваки уже наблюдали за разгоравшимся конфликтом. — Кто это сделал? — грозно спросила Вербицкая, но ответа, естественно, не получила. Вокруг неё собиралось всё больше любопытных бездельников, которым очень интересно было узнать, в чём причина скандала. Перешёптывания становились громче, но сдаваться преступник не спешил, поэтому Света решила поставить перед всеми ультиматум. — Если тот, кто украл наш проектор, не признается, никакого конкурса не будет, — сказала она и обвела всех строгим взглядом. — Или мы участвуем все, или не участвует никто. — Ещё чего! — взбунтовалась староста одиннадцатого «А». — Вы сами куда-то его запихнули, а теперь найти не можете, почему мы должны за это отвечать? — Да-да, мы готовились несколько недель и не будем из-за вас всё отменять, — согласилась прибежавшая на шум девятиклассница. Толпа недовольно загудела, отчего безобидный школьный праздник грозил превратиться в яростный мятеж, но Вербицкая не отвечала на возмущённые выкрики. Она стояла, уперев руки в бока, а затем резко развернулась и ушла на поиски учителей, чтобы заручиться их поддержкой. У остальных сложилось впечатление, что эта история не закончена, поэтому никто не расходился, чтобы случайно не пропустить второй акт. Все гадали, куда направилась Света и будет ли её класс участвовать в соревновании, но пока нельзя было предположить ничего конкретного. — Мисс школы из дылды не получилось, зато титул Мисс неудачницы она отхватила, хе-хе, — с нескрываемым злорадством сказал староста. Случись всё это минут на двадцать пораньше, и Даниэла, может быть, тоже посмеялась бы, но теперь все эти разборки между классами резко показались ей ненужными и глупыми. — Староста, давай вернём им этот тупой проектор, — сказала Даниэла, когда вышла за ним в коридор. От такого предложения у него чуть глаза в стратосферу не улетели. — Чего? У тебя мозг замкнуло что ли? — спросил он. — Но ведь они же вправду готовились, зачем портить им настроение, всё-таки Новый год скоро, — ответила она и вздохнула. — Светка, конечно, меня бесит, но её одноклассники в этом не виноваты. — Ты меня поражаешь, Денисова! Сама же вчера уговаривала меня на это, а теперь у неё совесть, видите ли, проснулась! Раньше не могла об этом подумать? — Да плевать мне на них, пусть подавятся своим планетарием, — процедила сквозь зубы Даниэла, скрестив руки на груди. — Всё равно мы их сделаем, пусть хоть немного порадуются перед своим неизбежным поражением. — Ну, хочешь — возвращай, — махнул рукой староста. — Твоя идея, ты с этим и разбирайся, а мне класс готовить надо. Он опять скрылся в кабинете, а Даниэла подошла к окну. Снег почти прекратился, и с неба падали лишь мелкие редкие снежинки, отчего воздух казался по-морозному прозрачным и свежим. На улице стремительно темнело, и от этого школьные коридоры с неярким тёплым светом, искрящимися украшениями и гирляндами выглядели особенно уютно. Портить эту почти сказочную атмосферу показалось Даниэле неправильным, поэтому она застучала каблуками в сторону боковой лестницы. Внизу, у запасного выхода, было относительно тихо, поэтому она без проблем раскопала спрятанный проектор и пошла обратно, постоянно оглядываясь по сторонам. Ей хотелось встретить где-нибудь по пути Феликса, хотя и непонятно, зачем. Последние дни выдались слишком уж странными, а то, что она услышала от него сегодня, оставило гнетущее впечатление, как будто он опять задумал что-то, но пока не торопился раскрывать свой план. Возможно, Даниэла ошибалась, но узнать это, не увидев Феликса, не получилось бы. Для этого она специально выбрала самую длинную дорогу, несмотря на то что ноги от каблуков с непривычки ужасно болели. Правда, все её страдания были совершенно напрасными, потому что натыкалась она только на счастливые, но малознакомые лица. Даниэла уже мысленно сдалась, когда возле гардероба всё-таки столкнулась с Феликсом. Передвигаться бесшумно в своих туфлях она не смогла бы при любом раскладе, но он прошёл мимо, словно её не существовало, и направился к выходу. Дверь за ним негромко хлопнула, и Даниэла в замешательстве застыла на месте, а затем торопливо процокала к окну. Судя по всему, Феликс вышел не для того, чтобы подышать свежим воздухом, его фигура в чёрном пальто всё отдалялась и отдалялась, пока не слилась с темнотой, окружавшей школу. К этому времени на втором этаже снова поднялся переполох. Вербицкая вернулась уже с завучем и требовала остановить конкурс до выяснения всех обстоятельств, а остальные классы громко спорили с ней и осыпали угрозами. Продолжение праздника оказалось бы под угрозой срыва, если бы Даниэла не протиснулась сквозь толпу и не протянула бы Свете проектор. — Так это ты была? — сказала Вербицкая. — Не ожидала от тебя такого. — Чего? — моментально перешла в наступление Даниэла. — Я его вообще в женском туалете нашла на самом видном месте! И скажи спасибо, что я его притащила тебе, а не перепрятала куда-нибудь ещё, после того как вы эту идею у нашего класса украли! А надо было, наверное! — Ладно, ладно, извини, — примирительно ответила Света. — Спасибо. Едва ли её сговорчивость можно было объяснить отсутствием претензий к Даниэле, скорее, она не хотела, чтобы Нина Алексеевна узнала о не самом достойном поведении будущей золотой медалистки. В любом случае конфликт быстро исчерпался, и все разошлись в разные стороны, обмениваясь своими впечатлениями от этого случая. — Даниэла, ты как всегда в гуще событий, — сказал, смеясь, Максим. — И как только это у тебя получается? Кабинет его класса располагался рядом, поэтому он, естественно, был свидетелем этой сцены. В отличие от многих других Максим не влезал в разборки, а наблюдал за ними со стороны, развалившись на одной из парт, которые за ненадобностью вытащили в коридор. — Не знаю, как-то само собой выходит, — ответила Даниэла и подошла к нему. — Какая-то ты грустная сегодня. — Настроения нет. — Да что такое-то? Все сегодня без настроения, — посетовал Максим. О том, кого он подразумевал под «всеми» она догадывалась, но спросить в открытую не решилась. — Я только что видела, как Феликс ушёл, — как бы между делом сказала Даниэла, опустив глаза в пол. — Он не любитель всех этих вечеринок, а староста технически всё ещё я, — ответил Максим. — Так что делать тут ему особо нечего. — Ты? Значит, Аня сегодня опять не пришла? — Не-а. Может, и вообще больше не придёт, кто её знает. Даже после того, что Ростовцева ей наговорила в понедельник, Даниэла никак не могла выбросить её из головы. Поступила та, конечно, не лучшим образом, но было в ней что-то, что не позволяло взять и налепить на неё ярлык наглой и коварной девицы. — Знаешь, мне кажется, что она не такая плохая, — сказала Даниэла. — Может быть, она стала такой не просто так, есть какая-то причина? — Даже если так, то она сделала всё, чтобы мне не захотелось узнать эту причину, — ответил Максим с самым серьёзным видом. Обстановка не располагала к обсуждению таких тем, поэтому Даниэла замолчала. Вокруг все бегали, смеялись, из динамиков в коридоре звучала новогодняя музыка, но её это только раздражало. — Я пойду, — сказала она, натянуто улыбнувшись, — у меня дела кое-какие ещё есть. — Увидимся, — кивнул Максим и пристально посмотрел ей вслед. Хотелось забиться в тёмный угол, где никто бы её не нашёл и не побеспокоил, но найти такой этим вечером было очень сложно. Даниэла медленно брела по коридору, без особого интереса заглядывая внутрь кабинетов, где уже заканчивались последние приготовления. Класс Вербицкой уже запустил проектор, отчего на стенах и потолке загорелись сотни маленьких точек. Звёзды и галактики на фоне невероятной красоты туманностей фиолетовых и малиновых оттенков смотрелись действительно впечатляюще, а спокойная мелодия на фоне убаюкивала и приглашала устроиться на пледах. Что и говорить, Вербицкая упросила родителей купить ради этого конкурса не самый дешёвый аппарат, так что реализовать идею Даниэлы у неё получилось даже лучше. Староста почти подготовил салон гадалки к приёму посетителей. Накануне они собрали небольшой лабиринт, соорудив из парт и стульев препятствия. Сверху были накинуты те самые пледы для планетария, которые так и не пригодились, а на них вперемешку навесили ёлочные игрушки, новогодние украшения и вырезанные из бумаги черепа с костями. Из небольшой колонки играла праздничная, но при этом мистическая музыка, а в условленных местах уже прятались парни, которым предстояло пугать ничего не подозревавших гостей. Ещё один десятый решил устроить у себя караоке, одиннадцатый «Б», в котором учились Максим и Феликс, не стал заморачиваться и открыл кинотеатр. Их одноклассники расставили перед экраном учебного проектора стулья как в зрительном зале и крутили на нём короткие мультфильмы на зимнюю тематику. Другой одиннадцатый просто устроил в своём кабинете дискотеку, на которой каждый мог заказать любую песню, какую хотел услышать. На третий этаж согнали всех из девятых и восьмых классов, но туда Даниэла так ни разу и не поднялась, поэтому не знала, что придумали они. Если бы она была в более благодушном состоянии, то обязательно заглянула бы к ним, но идти к людям ей не хотелось, поэтому Даниэла спустилась по лестнице и подошла к гардеробу. В ожидании начала конкурса все крутились возле кабинетов, стараясь заглянуть внутрь и увидеть что-нибудь любопытное, так что на первом этаже никого не осталось. Даниэла прошла мимо рядов вешалок и присела на скамейку, после чего скинула ненавистные туфли и облегчённо выдохнула. Свет внизу не горел, и лёгкий полумрак вместе с непривычной для ушей тишиной позволил ей наконец-то расслабиться и погрузиться в свои мысли. Феликс был прав, так вечно продолжаться не могло. Лучше от этих ссор и недопониманий точно не стало бы, но почему-то Даниэла никак не могла определиться, что ей важнее: быть с ним или доказать ему, что управлять её мыслями и действиями он не сможет. «Так вот что он имел в виду», — неожиданно для себя догадалась Даниэла, уцепившись за эту формулировку. Любовь или победа. Отказаться от попыток оставить последнее слово за собой или потерять его. Кажется, Феликс понял, чего она хотела добиться, и этим вопросом недвусмысленно намекнул, что ей стоит остановиться, пока всё не зашло слишком далеко. Но готова ли была Даниэла смириться с тем, что он никогда не изменится? Раньше его стремление контролировать всё вокруг не казалось ей чем-то критичным, но это было ровно до тех пор, пока она не обнаружила, что находится в тюрьме, стены которой сама же и выстроила. Феликс незаметно загнал её в ловушку, и каждый побег из неё неизменно заканчивался для Даниэлы неудачей, в результате которой она ещё глубже увязала в этом болоте неусыпного надзора. Чем дальше заходила их борьба, тем яснее становилось, что отступать Феликс не собирался, поэтому выбор был прост: принять это или уйти, однако звучало это легко только в теории. На деле же Даниэла понимала, что у неё не получится выбросить его из своей головы и больше никогда не думать о нём, так что оставался только первый вариант, который тоже её не устраивал. Можно было согласиться на его условия, но сколько бы Даниэла так протянула и к чему это привело бы? Правильный ответ всё никак не находился, и, похоже, его просто не существовало. Всё сводилось к тому, что Даниэле приходилось решать, чем она готова пожертвовать: своей свободой или любовью, и в любом случае она проиграла бы. Жужжание телефона заставило её отвлечься от размышлений. Звонил староста, и, хотя Даниэла ни с кем сейчас не хотела говорить, она всё-таки подняла трубку. — Денисова, у нас тут красный уровень опасности, Зорину похитили! — Кто? — А я откуда знаю? — рявкнул староста. — Но если мы её не найдём, всё пропало! — Подожди, может, она просто отошла? — попыталась успокоить его Даниэла. Несмотря на желание многих классов занять первое место во чтобы ни стало, едва ли кто-то догадался бы выкрасть Веронику. В конце концов, человек — это не проектор, и его так просто не спрячешь. — Мы всё обыскали, её нигде нет! — ответил староста. — И звонили ей уже сто раз, телефон отключён! Надо её хоть из-под земли достать, тут уже всё начинается! — Найди пока кого-нибудь, кто её заменит, — сказала Даниэла и натянула на ноги туфли. — Да кто её заменит? Она уже в костюме была, когда пропала, а у нас все так намарафетились, что на гадалок не тянут. — Всё равно пусть кто-нибудь вместо неё раздаёт предсказания, а я пока по школе пробегусь, — скомандовала она, выбежав в вестибюль.