— Раздеть или сама? — он поставил меня на пол возле кровати и чуть отступил. Стянул свою толстовку, оставшись в тонкой черной футболке и джинсах. — Раздень, — и подняла руки, помогая ему стащить с меня свитер. Поежилась, оставшись в тонкой маечке на голое тело. В комнате было прохладно. Он провел горячими ладонями по моим плечам, словно проверяя, настоящая ли я, и вдруг замер. Стоял и не двигался. Просто смотрел на меня черными мрачными глазами, как будто решая сложную задачу. Я отступила на шаг и начала раздеваться, покусывая от волнения губы и наблюдая, как темнеет и темнеет его взгляд. Медленно расстегнула молнию на джинсах и потянула их вниз вместе с колготками. Выпутала ноги из штанин, отбросила на кресло. Выпрямилась и неспешно, подавляя вдруг заколотившую меня дрожь, сняла майку. — Трусики снимать? — спросила хриплым шепотом, потому что горло свело, и звуки никак не хотели выходить из него. — Оставь, — мотнул он головой, не двигаясь с места, и все так же мрачно рассматривая меня. — Не нравлюсь? Ты не хочешь меня? — я прикрыла грудь руками и до боли прикусила губу. Он запрокинул голову и длинно выдохнул. Потом шагнул ко мне, положил ладони мне на плечи. Провел по рукам вниз до самых пальцев и на миг переплел их со своими. Отпустил, притянул меня к себе и шепнул: — Пиздец, как хочу тебя, Снежинка. Я красивее ни разу в жизни женщину не видел. Откуда ты такая свалилась на мою голову? И я не знаю, что мне с тобой делать… Глава 50 Восемь лет назад… Двое… «…Я не знаю, что мне с тобой делать…» - Поцелуй меня. Срочно-срочно! – я задрала голову, пытаясь посмотреть в его лицо. - Да у тебя и так губы уже распухли и стали похожи на вареники. Сразу видно, что опыта маловато, - он негромко рассмеялся, все так же прижимая меня к себе. - И что, по-твоему, со мной нужно делать, если у меня нет опыта? - проворчала я и поцеловала его в шею, поймав губами дернувшийся кадык. – Может перестать рефлексировать и просто лишить бедную девушку ее единственного богатства? Провела носом по плотной коже, от ключицы до скулы, втягивая его запах, и хихикнула: - Не думала, что придется тебя уговаривать заняться со мной сексом. - Дурочка маленькая, - он резко выдохнул, - тебя ведь жалею. - Не надо. Не жалей, - я запрокинула голову, и все-таки поймала взгляд лихорадочно горевших черных глаз. Повторила, раздвинув в улыбке дрожащие от волнения губы: - Не жалей… Он глухо выругался, подхватил меня под бедра и опрокинул на кровать. Навалился сверху. Прижал своим тяжелым телом, выбивая из меня воздух и последние сомнения. Впился в губы голодным поцелуем, от которого меня опять повело. - Снежинка, - шептал он вперемешку с поцелуями, спускающимися по шее на плечи и грудь. - Сладкая – рычал между легкими укусами по плечам, от которых у меня начинали подергиваться руки и ноги, а дыхание рвалось в клочья стонами. - Моя девочка, - выдыхал, целуя мой живот, и нежно вылизывая соски, от чего я вцеплялась в его плечи, царапалась и выгибалась, требуя еще и еще. - Моя, - обещал, разводя мои ноги широко в стороны и лаская меня там, где все ныло и томилость предвкушением. Тянулось к его прикосновениям так, словно это и не первый мой раз. Будто я всю жизнь любила этого мужчину и точно знала, как мне будет с ним хорошо… Его хриплый стон, когда вошел в мое тело, за секунду до моей собственной кончины от мучительного нетерпения, от невозможности больше его ждать... Мой облегченный выдох. Словно вместе с моей девственностью, отданной этому мужчине, исчезло что-то еще. Что-то долго и мучительно сжимавшее меня, и вот, наконец, отпустившее. И все слилось в одну мелодию. Сплелось в звуки странной, неземной песни, звучавшей у меня в голове с той секунды, как этот мужчина прикоснулся ко мне в самый первый раз … Мой мужчина, и моя погибель… Моя первая и последняя любовь… После мы долго лежали, приходя в себя. Я у него на плече, в кольце его рук. Одна его лапа разлеглась у меня на попе, все время ее поглаживая. Вторая на затылке, перебирая мои волосы. - Снежинка, ты умеешь варить кофе? – вот что он спросил у меня, когда к нам вернулась способность говорить. Я сдавленно хрюкнула ему в плечо: - Ничего себе нежности у тебя… Разве ты не должен начать спрашивать, как я себя чувствую, и не болит ли у меня что-то? Вроде бы так положено обращаться с только что потерявшими невинность девушками. - Как ты себя чувствуешь? Болит что-нибудь? – послушно повторил он. - Отлично. Немного. Умею. Сварю, если хочешь, - ответила я на все вопросы сразу, и попыталась подняться. Тяжелая рука опрокинула меня обратно: - Лежи давай, сама сказала, что ты только что потерявшая девственность дуреха. Значит тебе положено лежать и страдать. Про кофе я на будущее интересуюсь. - Какое будущее, и почему дуреха? – полюбопытствовала я, зевая. Внезапно ужасно захотелось спать. Все-таки я несколько часов бродила по улицам, успев и замерзнуть, и устать. - Наше будущее. Твое и мое, - он снова обвел ладонью мою попу и перебрался на поясницу. Умастил руку поудобнее, подул мне в макушку и велел: - А теперь спи. И уже проваливаясь в уютную темноту, я вдруг вспомнила об одной важной вещи. С усилием вытащила себя из дремы и спросила: - Слушай, а как тебя зовут? Глава 51 Я нынешняя, сегодняшняя пустая и бездушная кукла, стояла у окна в маленькой квартирке в чужой стране, до хруста вдавившись лбом в стекло. Стискивала в ладони потертую пластмассовую снежинку и рыдала так, как никогда до этого в жизни. Утопала в тех счастливых воспоминаниях восьмилетней давности, оплакивая свою юность и свою несостоявшуюся любовь. Восемь лет назад… Эй… - Слушай, а как тебя зовут…? Он засмеялся. Вот просто заржал, как коняка на лугу! - Ты чего? – я даже спать перехотела от его хохота. - Снежинка, я поражен, - серьезно заявил он, отсмеявшись. - Я польщена, конечно, что так тебя воодушевила. Еще пояснил бы, что я такого сказала. - Снежок, ты меня уморила – лишилась девственности с первым встречным и только потом догадалась спросить, как его зовут. Он вдруг стал очень серьезным. Рывком подтянул меня к себе и зло спросил: - Ты всегда такая безбашенная дура? Я вытаращилась на него, пытаясь понять, что его так завело. Не выдержала и спросила: - В чем дело? Я не собираюсь предъявлять тебе претензии или что-то требовать от тебя. И рыдать над загубленной невинностью не собираюсь, как видишь. Оттолкнулась от него, и перекатившись на край кровати, закуталась в одеяло. Буркнула: - Обойдусь и без твоего имени. И мое тоже не спрашивай. Останемся друг для друга «Эй» и «Снежинка». Закрыла глаза и сделала вид, что сплю. - Ну точно, дуреха, - злости в его голосе меньше не стало, но полежать в одиночестве мне так и не удалось – мужская рука грубо потащила меня обратно. Размотала мой кокон из одеяла, и я опять оказалась прижата спиной к его горячему телу. По загривку прошлись требовательные губы, а загребущие руки принялись хватать меня за грудь и бока.