– Что мне в твоем имени? – Оборотень наконец повернулся к Арону. – Любое имя пустой набор звуков. Ну да ладно. Зачем я тебе понадобился? Говорящий-с-духами не казался безумным. Разве что слегка смущала его манера обращаться на «ты», а в его голосе Арон не слышал уже привычного уважения. Но шаманы никогда особо не ладили с магами. – Мне нужен проводник по Великой Степи. Духи скоро проснутся… – Проводник среди духов? – перебил его Есиро и расхохотался. – Тебе нужен проводник? Это было сказано многозначительно. Арон чуть склонил голову набок, ожидая продолжения. Есиро сбросил ощипанного тетерева вниз и соскочил сам. Подошел к Арону, вгляделся в его лицо и недоверчиво покачал головой. – Мертвец просит живого стать проводником среди других мертвецов. Не просто мертвец – дважды мертвец! Дважды мертвец, который искренне считает себя живым. Такие мне еще не встречались. Дважды мертвец? Гибель тела Арона в его родном мире и недавняя смерть здесь – да, пожалуй, его можно было так называть. И Есиро определил это с первого взгляда, без ритуалов, без призывов. Шамана такой силы духи Степи должны были послушать. – Ты прав, я уникален, – согласился Арон. – Ну так как? Отправишься со мной в Степь? – Я тебе там не нужен, – отмахнулся Есиро, отворачиваясь и явно собираясь уходить. Но на третьем шаге остановился, обернулся. – Как ты умудрился дважды умереть за один год? И как уговорил Серую Госпожу тебя отпустить? В голосе Говорящего-с-духами звучало почти детское любопытство. – Это все, что ты видишь во мне? Только две смерти? Есиро нахмурился, впился взглядом в Арона, лицо шамана скривилось в болезненной гримасе. Потом морщины прорезали его лоб и легли вдоль рта, прежде гладкая кожа стала похожа на старый пергамент, а волосы, мгновение назад черные, подернулись сединой. Шаман сделал шаг к Арону, второй, третий. И с каждым шагом все сильнее горбилась его спина, все глубже становились морщины. – Ты не просто мертвец, – сказал Есиро глухим старческим голосом и закашлялся. – Ты несешь в себе Изнанку. Арону стоило усилий сохранить внешнюю невозмутимость. – Что-то еще? Есиро продолжал вглядываться, но больше ничего не говорил. Потом потряс головой, и морщины на лице разгладились, волосы потемнели, а спина распрямилась. – Я не нужен тебе в Степи, – сказал он, – но я поеду. Глава 24 Альмар думал, что в племени тууров к нему будут относиться так же, как в доме оборотня-оружейника – со спокойной, иногда равнодушной доброжелательностью. Вместо этого он оказался диковинкой. Местные не понимали, зачем чужак-имперец забрел в их степи. Почему господин Митрил, Мэа-таэль, как здесь называли полуэльфа, заботится о нем. Господина Митрила знали хорошо. Альмар видел опасливые взгляды, какими местные провожали полукровку, и слышал приглушенные шепотки. Правда, разобрать мог лишь отдельные слова и обрывки фраз: …остроухие… …та самая Темира… …три сотни убитых… …шаман сказал… Темные… Язык тууров мальчик знал не в совершенстве, но достаточно для простого общения. Отцу, то есть тару Мэлгону, пришлось немало странствовать в молодости, и из путешествий он вынес уверенность в важности знания языков других народов. Это может спасти жизнь. И Альмар с самого раннего детства эти языки учил. – Поедем с нами? Тут неподалеку есть развалины. Местные мальчишки Альмара первые дни подчеркнуто игнорировали. Потом с дальних пастбищ вернулась семья старейшины Камана, и младший сын старейшины Шенг отчего-то решил с Альмаром подружиться. Альмара это смущало, он никак не мог понять причину его неожиданного дружелюбия. Вот и сейчас… – Ну же, давай! Это недалеко. Возьмем коней из отцовского табуна. Он разрешил. Господина Митрила в стойбище сегодня не было, его отвлекло что-то, связанное с черепами бесов и необходимостью показать их шаману соседнего племени. Запретить Альмару ехать было некому. А поехать хотелось. Развалины оказались недалеко от стойбища, всего в двух часах движения мерной рысью. Развалины? У Альмара не повернулся бы язык называть так эту белоснежную крепость. Камни крепостной стены, идеально подогнанные друг к другу, идеально чистые – ни мха, ни трав, ни птичьего помета. И сами четыре башни, высокие, одного размера, увенчанные одинаковыми острыми шпилями. – Когда эта крепость опустела? – спросил Альмар своих спутников. Те переглянулись, ответил Шенг, местный заводила: – Только шаманы знают. Давно, наверное. Ворота, ведущие в крепость, стояли закрытые – высокие, крепкие, но всего в пятидесяти футах стена была проломлена. Вернее, не проломлена, проплавлена сверху донизу, камень растекся по земле, да так и застыл. – Это ведь сделали маги? – Альмар потянулся, чтобы потрогать оплавленный край. – Маги империи? – Никто не знает, – отрывисто сказал Таш, на вид самый старший в компании, и глаза его недобро блеснули. Альмар торопливо отдернул руку от стены, в первый раз задавшись вопросом, правильно ли он сделал, что согласился ехать сюда. Опасности он привык ждать от взрослых, не от сверстников, но… Но ведь даже Кирумо, настоящий Кирумо, когда они впервые встретились, пытался убить его. А блокировка магии все еще действовала. – Что маги, это точно, – примирительно произнес Шенг, – только никто не помнит, откуда они явились. Может, в те времена и империи еще не было. Верно, Таш? – Верно, – тем же резким тоном ответил Таш и отвернулся. – Давайте внутрь, там самое интересное! И Шенг первым направил коня в пролом. Альмар, кусая губы, наблюдал, как въезжают остальные. Всего один взгляд. Будет глупо из-за одного взгляда развернуться и отправиться назад. Его просто засмеют, никто не захочет с ним дружить, даже просто общаться. А судя по объяснениям господина Митрила, остаться в племени тууров придется надолго. И, все еще сомневаясь, Альмар последовал за остальными. Внутри двор опустевшей крепости выглядел так же, как тысячи подобных дворов: мощенное брусчаткой пространство, хозяйственные постройки, широкая парадная лестница, ведущая к центральной башне. Выглядел до тех пор, пока конь Альмара не сошел последним копытом с застывшего камня расплавленной стены на эту самую брусчатку… Волна горячего воздуха окатила Альмара, обожгла ему лицо и руки; очертания окружающих предметов поплыли, на мгновение смазались в серые полосы и вновь обрели четкость. Только теперь все вокруг стало иным. Камни брусчатки превратились в прямоугольные, плотно подогнанные друг к другу льдины, мерцающие голубыми огнями. Поверх льдин то здесь, то там струились полосы тумана, внутри которых угадывались очертания многоруких существ размерами чуть крупнее кошки. Четыре башни тоже изменились. Теперь это были четыре огромных дерева с обрубленными ветками, и на этих обрубках шевелились листья – каждое со взрослого человека размером – мясистые, фиолетовые с красными прожилками. Где-то рядом раздался смех, и Альмар торопливо повернулся на звук. Смеялись мальчишки-тууры, уже спешившиеся. Смеялись над ним. – Ну и лицо у тебя! – воскликнул Шенг. – Что, не ожидал? – Что это значит? Магическая иллюзия? – Опыт совместной жизни с братьями подсказывал Альмару, что выказать обиду на этот смех очень плохая идея. – Это Эхо, – пояснил Шенг, все еще посмеиваясь, – не магия. – Эхо чего? – Ну, просто Эхо. Так говорит наш шаман. Можешь спросить у него. И Шенг опять засмеялся. Остальные присоединились – похоже, идея расспросить шамана показалась им невероятно забавной. Альмар промолчал. Соскочил на льдины – действительно скользкие, как им и положено – и подошел к ближайшей башне-дереву. Пустота в душе, где страдал заблокированный Дар, с каждым шагом ощущалась все сильнее. Каким-то образом эти башни-деревья взывали к его магии. Как же Альмар хотел выпустить Тени, чтобы они скользнули вверх по этому шершавому стволу, став продолжением его пальцев, его глаз. Вверх к листьям… – Внутри башни тоже меняются, каждый раз по-другому, – уже серьезно сказал Шенг. – Каждый раз по-другому? – повторил Альмар. – Ну Эхо же. С ним всегда так, – непонятно объяснил туур. – Сейчас они деревья. Какое у них может быть «внутри»? Шенг призывно махнул рукой и пошел в обход дерева. Размерами оно осталось таким же, какой была башня. Шагов через десять Шенг забрался на переплетение корней, в этом месте толстыми жгутами выступавших из земли, отбил на коре дерева замысловатый ритм и тут же торопливо спрыгнул вниз. Корни шевельнулись и начали медленно, со скрипом, раздвигаться, открывая вход. – Там иногда попадаются забавные вещицы, – сказал Шенг. – В прошлый раз я нашел серебряную сетку. В позапрошлый – сломанный меч. А в позапозапрошлый… – Ты сказал, что башня каждый раз меняется, – перебил его Альмар. – А если она изменится, когда в ней человек? Что с ним случится? Взгляд Шенга на мгновение стал задумчивым, оценивающим. – Такого еще не бывало. Изменения происходят ночью, а по ночам нам ездить сюда запрещено.