Она стояла так близко, что Кирк мог бы коснуться ее, но при этом не сумел бы сказать, как именно она выглядела. Ее фигура? Ее черты лица – было ли у нее вообще лицо? Ощущение ее присутствия оказалось слишком сильным, стерев из его памяти все детали ее внешности. Богиня Смерти никак не показала, что слышала его неловкое извинение. Она обратилась к кому-то, кого Кирк не видел: – Смерть этого человека принадлежит мне, Змей. Что-то изменилось. Порыв ветра пронесся рядом. Хотя нет, не порыв ветра. Это был вздох. Глубокий, долгий вздох – и Кирк ощутил, как его потянуло вниз, туда, где лежало его тело. Потом пласты реальности сдвинулись и Кирк увидел, как серое окружение начало приобретать оттенки цвета. Там – блеклое пятно зеленого, тут – желтого, немного дальше – синего. – Госпожа, – сказал Кирк торопливо, – когда мое время придет? – Ты поймешь. Цвета реального мира возвращались все быстрее, серое уходило, а с ним исчезало и ощущение присутствия. Потом Кирк осознал, что вновь дышит, вновь видит небо и солнце, вновь ощущает ветер на своем лице и колючие стебли травы под пальцами. Он медленно встал на подрагивающих ногах, медленно обернулся, моргая. В теле еще ощущалась слабость. Он не успел далеко отойти от холма, когда змея укусила его. Вход должен был находиться от него шагах в десяти, не дальше. Входа не было. Не было никаких признаков того, что он вообще имелся. Единственным подтверждением, что что-то произошло, был труп мага, но… Кирк шагнул к нему ближе. На земле лежал не свежий труп, только начавший остывать. На земле лежал скелет, кое-где прикрытый остатками ветхой одежды с клочками волос на черепе. Кирк моргнул, пожал плечами – резко постаревший труп был явно не самым странным из случившегося сегодня. И зашагал прочь. Уже пересекая долину, где совсем недавно паслись их лошади, он остановился от неожиданно пришедшей в голову мысли. Он ведь только что, впервые в жизни… то есть впервые в смерти встретился с Серой Госпожой! Со своей богиней! Ему, наверное, следовало поклониться ей? Или встать перед ней на колени? Или простереться ниц? Или что вообще полагается делать верным при встрече с божеством, которому они поклоняются? Кирк смущенно поскреб в затылке. Да, как-то невежливо получилось. Ни одной лошади он, кстати, так и не нашел. До ближайшего имперского поселения пришлось добираться на своих двоих. Все время, пока Кирк рассказывал, Прежний молчал, но молчание было напряженным, а с момента, когда Кирк впервые упомянул Серую Госпожу, стало нервным. Будто что-то в истории наемника задело мага за живое. Хм… А ведь прежде, до обмена воспоминаниями, Арон не мог считывать эмоции Прежнего. – Вот и все, собственно, – сказал Кирк. – Я больше не возвращался в эту провинцию и избегал любых мест, где мог бы столкнуться со Светлыми. – А что с остальными наемниками из той экспедиции? Кирк пожал плечами. – Позднее я пытался разузнать о них окольными путями, но их никто не видел, о них никто не слышал. Арон кивнул. Ожидаемо. Хотя Черный источник действительно оказался проклятым местом, проклятие, судя по рассказу Кирка, начало действовать только тогда, когда люди нашли жезл Каира. Даже первоначальное вскрытие похоронных курганов проклятие не пробудило. Но в историю Кирка, помимо основной линии, вплелась и другая, его личная. – Значит, твоя жизнь принадлежит Серой Госпоже? – уточнил Арон. – Ничего подобного! – решительно отказался Кирк. – Моя жизнь принадлежит мне. Ей принадлежит только моя смерть. – Но ты ей служишь? – И служить ей я тоже не служу. Не то чтобы я не хотел, но в храмах сказали, что серого жреца из меня не получится. – Ты пытался попросить у нее прощение за то, что умер не вовремя. Но ведь это не зависело от тебя. Вообще никак. Объясни. Кирк потер переносицу, скривился. – И да и нет. На самом деле это зависело от меня, но я понял это только в тот момент, когда умер и услышал, как она недовольна… Когда мне исполнилось четырнадцать, когда мое племя решило убить меня, а серый жрец вмешался и остановил их, он сказал: «Его смерть принадлежит Серой Госпоже». Я ушел из дома в тот же день в чем был. Мне не позволили взять ни теплую одежду, ни нормальное оружие, ни коня. Надеялись, что я подохну по дороге… В империи я сперва прибился к уличной банде – и чудом сбежал от нюхачей, когда они нашли наше логово. Потом… Потом тоже много чего было. Но я ни разу не подумал зайти в ее храм, спросить, почему моя смерть принадлежит ей и что это вообще означает. Не то чтобы я был преднамеренно неблагодарен. Просто у нас, то есть у них, у Вольных, нет храмов, посвященных богам. Я не привык, что с богами положено говорить в особом месте и через особых посредников. Но после той неудачной экспедиции я начал приходить в ее храмы. – Она больше не говорила с тобой напрямую? – Нет, ни разу. Хотя я и сам не пытался молиться там или обращаться к ней. Я просто делал подношение и спрашивал жреца, который его принимал, благословляет ли богиня мои намерения. И жрец отвечал обычно одним словом «благословляет», хотя трижды было сказано «нет». А как-то раз жрец просто велел мне убраться из города. Я уехал в тот же день, а потом узнал, что почти сразу после моего отъезда маги, которые нанимали меня в экспедицию, явились в этот город набирать наемников. – Когда мы были в Йоле, ты тоже ходил в храм Смерти? Кирк кивнул. – Сразу, как только у меня появилась идея присоединиться к Кашиме. Богиня одобрила. – Ты упомянул жертву. Что это? – Обычно десятина от добычи и что-нибудь от моих последних мертвецов. В Йоле я положил на алтарь мизинец фальшивого купца. Убить его приказал ты, но смертельный удар нанес я, поэтому посчитал своим. Богиня приняла. Свои мертвецы… Смерть всегда была лучшей жертвой для Серой Госпожи. И самой правильной смертью считалось убийство с пролитием крови. Пусть он и не стал жрецом, но Кирк все равно служил Серой Госпоже – так, как мог и умел. – Ты думал о том, почему богиня заявила о своем праве на твою смерть? Почему ее жрец спас тебя в детстве, а у Черного источника она вмешалась лично? – Думал. – Кирк кивнул. – Честно скажу, мне пришла в голову только одна причина – добровольное жертвоприношение. В нужном ей месте и в нужное время. Добровольное жертвоприношение. Тысяча людей, чьи жизни взяты на алтаре против их воли, дадут меньше Силы, чем одна, отданная добровольно. Арон слышал, что в былые времена в некоторых храмах некоторых богов – и не только Темных богов – брали детей, от которых отказались их родители, и растили из них вот такие добровольные жертвы. Внушали им с раннего детства, что это их судьба, их предназначение. Потом эта практика прекратилась по неизвестной причине. – И ты, если она потребует… ты согласишься принести себя в жертву? Добровольно? Кирк посмотрел на него и вдруг расхохотался, запрокинув голову. Потом толкнул его рукой в плечо. – Видел бы ты свое лицо, Тибор! Я и не знал, что тебя так легко удивить. – Ты не похож на человека, который согласится сам лечь на алтарь, – искренне сказал Арон. – Вообще не похож. Кирк пожал плечами. – Будь уверен, на алтарь я точно не тороплюсь. Но я уже четырнадцать лет живу в долг, а свои долги я отдаю всегда. «Все еще считаешь, что жезл Каира Солнечного стоит риска?» – немного позднее спросил Арон у Прежнего. «Стоит. Безусловно стоит, – ответил тот немного рассеянно, словно его мысли занимало что-то другое. – Сейчас, понятное дело, идти за ним глупо. На сырой Силе и тех немногих заклинаниях, которые ты освоил сам или подхватил из моей памяти, проклятие Змея не преодолеть». «Будь в этом теле ты, на пике своей силы, сумел бы сломать это проклятие?» «Конечно». – В голосе Прежнего не было и тени сомнения. «Сломать проклятие бога?» – спросил Арон недоверчиво. «Ну не сломать, ладно, – возникло ощущение, будто Прежний поморщился. – Я нашел бы в нем дыру или слабое место. Или создал их. Зачем рваться напролом, если можно обойти?» «Конечно, – эхом отозвался Арон и после паузы сказал: – Сегодня вечером продолжим с воспоминаниями». «Уверен?» «Уверен». «Хм-м… Ну как скажешь, братец, как скажешь». Глава 21 Арон Тонгил (Прежний)