— Не знаю… — честно ответил Кантор, рассматривая гостя. Заметно изменился его величество, при жизни он таким не был. Улыбается как-то особенно. И очень странно выглядит в эгинской тунике поверх штанов. — Что ты так смотришь? — чуть приподнял бровь король, поймав его взгляд. — Не ожидал моего визита? Или я как-то не так выгляжу? — Отлично выглядите, — вздохнул Кантор и осторожно поинтересовался: — А как вы… там? — Замечательно! — улыбнулся король. — Лучше всех. Я совершенно счастлив, чего желаю и всем остальным, тебе в том числе. Но речь не обо мне, об этом можно будет поговорить позже, а сейчас, если ты в состоянии, у меня есть к тебе пара вопросов, которые не дают мне покоя. — Спрашивайте, — с готовностью согласился Кантор. Отказывать мертвецу, который ищет покоя — себе дороже. — Чего они от тебя хотели? — Что ж тут непонятного? Хотели, чтобы я навел их на остальных ребят. Если бы ребята вернулись и рассказали, что нас снарядили прямо в ловушку, тот, кто их снаряжал, тут же попался бы. А еще они хотели Амарго. Лично. — Не знаешь, зачем? — Откуда? Вам лучше знать. Может, затем же, зачем его хотели вы. — Странно. Если они знают то же, что и я, интересно, откуда они это могли узнать? Тебе не помешает, если я закурю? — Пожалуйста, — окончательно растерялся Кантор. То ли общеизвестный факт, что мертвые не курят, полное вранье, то ли король и после смерти остался ненормальным. Все не курят, а он вот курит. — Спасибо, — король достал трубку и продолжил, методично набивая ее табаком, точно так же, как делал при жизни. — Еще одно. Ты можешь объяснить, почему тебя прекратили допрашивать, повезли в другое, более надежное место и снарядили своих людей за Ольгой? Ведь к тому времени твои друзья успели скрыться, да и Амарго наверняка предупредили. Что такого нашел в тебе господин Дорс, что ему срочно понадобилась для тебя надежная уздечка? Он что-то от тебя требовал? — Нет. Я сам не понял, почему меня повезли в другое место, вместо того, чтобы просто убить. Возможно, собирались сказать потом, но не успели. Я ушел. А почему вы спрашиваете? Вы же должны лучше знать. — Я не всеведущ, к сожалению. А для каких-либо умозаключений у меня недостаточно информации. — Король на некоторое время задумался, ожесточенно пыхая трубкой, прямо как живой. Потом решительно сказал: — Послушай, Кантор, я понимаю, что это бессовестно жестоко с моей стороны, но… могу я тебя попросить рассказать подробно, что происходило с того момента, как тебя схватили, и до твоего блестящего побега? Что такого ты мог сделать или сказать, чтобы вызвать столь странную реакцию со стороны этого старого жлоба? Хватит у тебя сил рассказать об этом… сейчас? Если нет, я подожду, хотя все же не хотелось бы. Вдруг за этим всем кроется что-нибудь серьезное. Как ты? Сможешь? — Хорошо, — согласился Кантор, которому совсем не хотелось рассказывать кому бы то ни было о том, что ему пришлось пережить. Ни сейчас, ни потом. Но еще больше ему не хотелось, чтобы его всю жизнь преследовал мертвый король со своими неразрешенными вопросами. Поэтому он все-таки собрался с силами и рассказал, подробно, как его и просили, все, что помнил. Про любителя чужих сережек Фернана и не в меру умного палача Тедди, метателя табуреток. Про стервозную мэтрессу Джоану и загадочного мальчика с рыжим вихром, который спас ей жизнь. Про зловредного господина Кроша и свою задушевную беседу с палачом за бутылкой и картами. Он уж хотел по ходу дела упомянуть, что именно во время этой беседы узнал о смерти короля и к слову поинтересоваться у него самого, что же с ним все-таки случилось, чтобы лишний раз не травмировать его близких, но как раз на этом месте король его перебил. — Спасибо, дальше не надо. То, что нам нужно произошло раньше. Вот чтоб я сдох, тут все завязано на Джоане. Надо над этим крепко подумать. Может, Факстона немного покрутить, выведать у него что-нибудь интересное о любимой бабушке? Или как-то через Этель попробовать, они вроде как подружки…Хотя и не хотелось бы, с ней свяжешься — обязательно поимеешь неприятностей… Ладно, разберемся. Ты мне лучше вот что скажи, кстати. Этот мальчик с крашеными волосами, он точно мальчик? В Лабиринте не меняется пол? — С чего вдруг? — совершенно опешил Кантор. Уж что его величество всегда умел, так это ошарашить собеседника неожиданным предположением. Что живой, что мертвый. — Если это для вас так уж важно, на самом деле он мужчина лет сорока пяти, но никак не женщина. Как вы вообще до такого додумались? — Это всего лишь предположение, если оно неверно, ничего страшного. Просто Мафей мне рассказал очередной сон, который меня озадачил не меньше, чем его самого. Ему снилась девочка с таким же рыжим вихром, вот я и подумал… — Девочка? Маленькая? — Он, как всегда, плохо разглядел. Не маленькая, подросток. В коротких штанишках и кожаной куртке, с жуткими глазами сиреневого цвета, которые светились в темноте. В общем, полный бред. Собственно, я уцепился за эту рыжую прядь и подумал, что, возможно, именно так выглядит на самом деле твой знакомый. Значит, ошибся. — Он говорил, что таким образом красили волосы поклонники какого-то рыжего барда, — вспомнил Кантор. — Так что этих крашеных подростков может быть очень много. Но с каких пор Мафею начали сниться незнакомые люди из чужого мира? — С сегодняшней ночи, — серьезно ответил король. — Правда, кроме упомянутой тобой странности, в его снах больше не появилось ничего нового. Эта девочка тоже попала в беду, как и все остальные, кто имел несчастье ему присниться. Насколько я понял, в каком-то притоне, где развлекается молодежь, началась драка со стрельбой и поножовщиной, и девочку настигла шальная пуля. Так и непонятно, насмерть или нет, у Мафея всегда как-то непонятно получается. Красочная картинка с потоками крови, и никаких конкретных фактов… Но ты, если увидишь снова своего знакомого, расскажи ему. Может, ему это будет понятнее. Все-таки, Мафей увидел этот сон после знакомства с ним. А кстати, ты уверен, что это не был твой отец? — Меня уже спрашивал ваш придворный маг. Уверен. Отца бы я узнал. Что он вам всем дался? — Есть у меня к нему одно дело, — нимало не смущаясь, пояснил король. — Если он объявится, передай, что мне необходимо с ним поговорить. И еще кстати, ты передал Амарго мою просьбу? — Он отказался, — ответил Кантор. — Да и зачем вам теперь все это? По привычке? — Не понял? — удивился король. — Почему ты считаешь, что меня больше не интересуют столь занятные дела? Ну да, подумал Кантор, что это я… Можно подумать, такой мелочи, как смерть, достаточно, чтобы укротить любопытство его величества. — Да нет… это я так… — вздохнул он и, пока его величество снова не задал какой-нибудь неожиданный вопрос, осторожно спросил: — А Мафей по-прежнему рассказывает вам свои сны? Вы и к нему тоже приходите? — Я? Это он ко мне примчался с утра прямо в халате, чтобы поскорей рассказать. Хоть мэтр и не велел меня беспокоить, все по-прежнему бегут ко мне со всеми вопросами. Флавиус вчера вообще среди ночи явился. Твой непутевый ученик товарищ Пассионарио тоже на днях приперся среди ночи со своими проблемами… Кстати, это правда, что Хоулиан — твой прадед? — А его вы откуда знаете? — растерялся Кантор. Нет, этого ненормального короля никакая могила не исправит. Он своими вопросами кого хочешь достанет. — Имел честь познакомиться. Правда, я на тот момент был не совсем живым, но, надеюсь, еще увидимся. Похоже он надолго застрял в этом мире. Любовь у него здесь. Тебе Элмар еще не жаловался? — Я еще не виделся с Элмаром. А что? — Не буду сплетни разносить, пусть сам пожалуется. — Король вздохнул и внимательно посмотрел на Кантора. — Так говоришь, ты с палачом выпивал? Очаровательно. Приятно иметь дело с еще большим чудаком, чем я сам. Ладно, пойду, пожалуй, а то я, похоже, утомил тебя своими разговорами. Отдыхай. А мне еще надо к Жаку сходить, посмотреть на его гостиную. Флавиус уверяет, это нечто незабываемое. И с Ольгой хотел переговорить… — А где Ольга? — спросил Кантор, которому уже давно хотелось пить, но просить об этом нематериального короля было бы по меньшей мере глупо. — Внизу с Кирой, шепчутся о своем, о женском. Ну, там, о штанах, о пистолетах и о нас с тобой. — Король усмехнулся и поднялся, пряча трубку в карман. — Выздоравливай, герой, и приезжайте с Ольгой к нам в гости. Посидим, поговорим о чем-нибудь приятном, выпьем хорошего коньяку… держись, не раскисай, а то я вижу, у тебя глаза как-то подозрительно блестят. Извини, если я тебя расстроил, и не обижайся. До свидания. — До свидания, — тихо сказал Кантор, провожая взглядом нескладную, немного сутулую фигуру короля, пока тот шел к двери. А когда дверь закрылась, вытер предательскую слезу, все-таки прорвавшуюся на волю, и подумал, что бы значило странное приглашение в гости, и каким образом все ходят к его величеству среди ночи. На кладбище бегают, что ли? Или его по-крупному надули, и король на самом деле жив, а он уши развесил и сопли распустил? Да нет, он же сказал, что когда знакомился с эльфом, не был живым… Хотя дверь только что открыл вполне обычным человеческим образом… Тьфу ты, да что происходит вокруг? То мебель течет, то дракончики, то король, теперь вот бабочки какие-то мельтешат… Хорошо хоть, не вертолетики… Нет, он точно сошел с ума… С этой мыслью Кантор снова уснул и добросовестно просмотрел очередной кошмар с участием душки Тедди и палача-садиста из Кастель Милагро. Господа специалисты вели между собой идейный спор, который закончился тем, что Тедди плюнул, послал безграмотного коллегу куда следовало, бросил об пол щипцы и ушел. Победитель обрадовано подхватил инструмент и подступил поближе к Кантору, обещая показать ему, что такое высший кайф, но тут одна стена с грохотом обвалилась и в камеру шагнул железный герой Терминатор с огромной винтовкой в одной руке и здоровенным двуручником в другой. У него была монументальная фигура Элмара и лицо Жака и пустыми белыми глазами. «Что, суки, не ждали?» — злорадно заявил он и стал быстро и часто стрелять из своего орудия куда попало. Кантор почти физически почувствовал, как его снесло вместо со столом и размазало по стенке. Он успел еще увидеть, как пришелец крошит мечом палача, называя эту процедуру странным словом «демонтаж», и на этом проснулся. Над ним стоял Элмар, одной рукой встряхивая его за плечо, а другой обняв Ольгу. — Не плачь, это нормально, — пояснял он. — Что ему еще может сниться в таком состоянии? Это пройдет, не переживай. Лучше покорми его и пусть спит дальше. Завтра ему станет получше. — Плечо… — простонал Кантор, пытаясь вывернуться из стальной хватки первого паладина, который так и не научился умерять свою силушку, хватая людей за что-либо. — Ох, извини… — спохватился Элмар. — Больно? Я не хотел… — Больно, — согласился Кантор, чувствуя, что на этот раз он точно проснулся. Все было на месте — и люди, и мебель, а также и спина, и пальцы, и нога, и голова, которая разламывалась от боли. — На, таблеточку скушай, — жалобно шмыгнула носом Ольга и протянула ему что-то маленькое и белое на раскрытой ладони. — Мэтр только в полночь придет, а еще только девять… Кантор заколебался, помня, что всяческие лекарства, которыми его угощали до сих пор, приводили к созерцанию говорящих цыплят и прочих вертолетиков. — Кушай, кушай, — посоветовал Элмар. — Бери, пока дают. А потом тебя Ольга покормит и спи дальше. Ольга, перестань хлюпать носом и подрывать моральный дух раненого воина. Сходи лучше на кухню и принеси тарелку супа. — Я не хочу… — простонал Кантор, которого при упоминании о еде чуть не стошнило. — Надо, — непререкаемым королевским тоном заявил Элмар. — Хочешь, не хочешь, а поесть что-нибудь надо обязательно. Приду, у Ольги спрошу, и если окажется, что ты капризничал, сам силком накормлю. И лекарство не мни в руке, ешь давай. Просто и по-мужски. Без соплей. — Специально буду капризничать, — проворчал Кантор, послушно бросая в рот упомянутое лекарство. — Чтобы ты меня сам покормил. Меня еще никогда не кормили столь титулованные особы. — Вот это другой разговор, — засмеялся Элмар. — Это на тебя похоже. А то просто не узнать, такой тихий, несчастный… Пить хочешь? Кантор молча кивнул и протер глаза, чтобы немного прийти в себя после сна. Ольга ушла, и как раз выпал случай спросить Элмара, что же там все-таки с королем, тем более что у Элмара, похоже, вполне хватало мужества не предаваться отчаянию и не тонуть в слезах по этому поводу. Кантор даже успел сформулировать вопрос, пока его величество наливал питье из кувшина, но буквально через несколько секунд понял, что этот вопрос будет лишним. Когда заметил кольцо с королевской печатью на пальце первого паладина. А при более внимательном исследовании — голубой камень на золотой цепи, который раньше все время болтался на шее прежнего короля. Все знаки власти налицо, только короны не хватает для полного комплекта. Значит, правда. Нечего и спрашивать. Король умер, да здравствует король… Так, кажется, говорили в Ольгином мире. — Ладно, не ворчи, — примирительно прогудел Элмар, опускаясь на стул. — Вот, пей. Не буду я тебя кормить, мне некогда. Уж прояви сознательность, не капризничай. Знаю, что не хочется, когда все болит, оно и жить не хочется, но надо. Когда ты ел в последний раз? Кантор пожал плечами. У него не было никакого желания напрягать память ради такой ерунды. — Вот видишь, — наставительно сказал Элмар. — А ты еще отказываешься. — Элмар, я не капризничаю. Меня тошнит. — Это от голода тебя и тошнит. Сейчас съешь тепленького супчика, и перестанет. Поняв, что спорить с убежденным человеком бесполезно, Кантор вздохнул и уткнулся носом в подушку. — Ладно, — сказал он. — Лучше расскажи, как у тебя дела. — Да паскудно, — поморщился Элмар. — Достало все. Эти государственные дела, чтоб им пусто было… А эта пресса проклятая… убил бы! — За что? — Да ну их… ты бы видел, что они понаписали в столичных газетах! Я, оказывается, в одиночку геройски раскидал двенадцать разбойников и спас трех девиц… Третьей, наверное, был ты, или как это понимать?.. А недостающими разбойниками — сотрудники Флавиуса? Ненавижу! И так всегда, стоит мне влезть в какую-нибудь заваруху, как из меня по привычке начинают опять делать героя, не стесняясь в гиперболах… и если бардам это еще так-сяк можно простить, то журналистов поубивал бы! — Это они по привычке, — чуть повеселел Кантор. — Имел я такие вредные привычки!.. И так всегда было! Почему-то всегда большая часть славы доставалась мне, хотя подвиги мы совершали вчетвером. А о девицах я вообще молчу. — О каких девицах? — О тех, которые влипают в неприятности и их потом приходится спасать. Как я ненавидел спасать девиц, если б ты только знал! От них потом отделаться трудней, чем спасать! И что противно, почему-то все обязательно липли именно ко мне. — А что ты хотел? — посочувствовал Кантор. — Чтобы они к подругам липли? А Шанкар их, наверное, распугивал своей прической. — Да ну их… — махнул рукой Элмар. — Ты-то как? — Полный…, — вздохнул Кантор. — Вижу то, чего нет, снится всякая дрянь… Вчера вертолетики, сегодня король приходил… — Что, замучил расспросами? Вот ведь настырный, не мог пару дней подождать. — А к тебе он приходит? — А как же! Сегодня я от него таких комплиментов наслушался, до сих пор стыдно. Хорошо, что ты напомнил, мне еще в Голдиану надо, перед Факстоном извиниться. Так что выздоравливай, я а побежал. И обязательно поешь. Я, может, позже еще забегу.