Лерочка чуть не зарыдала от радости и сразу согласилась. Хозяйка не появлялась две недели, а когда вдруг неожиданно приехала, пришла в восхищение: – Да ты совсем не ленивая! Огород развела! Потом сказала: – Уезжаю работать за границу. Можешь тут остаться на пять лет? – Рада в таком раю находиться, – призналась Валерия, – но, небось, за аренду дорого хотите. – Бесплатно, – отозвалась Ирина. – Пользуйся всем, что тут есть, поддерживай порядок, будешь получать небольшую сумму за труды. И назвала цифру. Лера обомлела и уточнила: – За аренду не плачу? – Ни копейки, – подтвердила Ирина. – Если вернусь и найду все в хорошем состоянии, то, возможно, перепишу домик на тебя. Детей у меня нет и не будет, я одинока. Валерия прищурилась: – Как тебе история? – Фантастическая, – честно ответила я, – сказочная! Впервые такую слышу! Валерия водрузила на стол чайник, потом начала открывать шкафчики, выдвигать ящики. Пару минут искала что-то, потом пробормотала: – И где они лежат? А! Вот совсем ума лишилась. Хозяйка закрыла очередной шкафчик, подошла к мойке, вынула из висящей над ней на стене проволочной корзиночки чайные ложки, вернулась к столу и продолжила: – Несколько условий моего пребывания тут было. Всегда ночую дома, с полуночи до пяти утра я тут. Не завожу мужиков. Если приспичит, то парней сюда не приглашаю. И вообще редко кого впускаю внутрь, не сдаю избу дачникам. Если нарушу условия, Ирина Петровна живо узнает и отправит меня вон. Она составила договор аренды, написала на мое имя завещание. И объяснила, почему сама тут жить боится. В лесу водится привидение. Если вглубь пойти, там какая-то типа церковь, а местные сказочку сочинили. Вроде, много лет назад здесь жила богатая семья. Их ограбили и убили воры. Тела похоронили, не отпели, поэтому души их бродят неприкаянные. Несколько раз в год, на Пасху и Рождество, призрак хозяина выходит из могилы и направляется к своей избе. Я не выдержала и рассмеялась. Валерия кивнула. – Тоже не верю в бабкины сказки. А Ирина Петровна реально ходячего мертвеца боится. Почему твоя подруга в яму угодила? – Шла, под ноги не смотрела, вот и свалилась, – объяснила я. – Не-а, – возразила рассказчица. – Если идти по дорожке от калитки до дома, то ничего не случится. Тропинка засыпана камушками, они под ногами гремят. Сразу слышно, когда кто-то к дому приближается. Если же по лужайке к лесу топать, то там в шахматном порядке ловушки выкопаны, на них сверху сетка натянута, а сверху земля с травой. Мне велено, если кто провалится, разузнать, что за человек попался. И лишь потом ему лестницу скинуть. Ирина Петровна боялась, что в яме может сидеть привидение. Я не удержалась от смеха. – Никогда не встречалась с духами, но считается, что они способны проходить сквозь стены. Дырки в земле для призрака не проблема. Валерия опять кивнула. – Тоже про такое слышала, кино разное видела. Но у Ирины пунктик. Не захотела я с ней спорить, Кузнецова мне райскую жизнь устроила. За жилье не плачу, на работе за копейки не ломаюсь, сплю вволю. Занимаюсь огородом, садом – страсть как такое люблю! Повожусь в земле, устану, лягу на диван у телека, на столике чай с вареньем, коврижка. И никто меня не упрекает, не смеется, не говорит: «Вот неумеха. Готовить не умеет, булочки испечь не способна, покупает готовое». И что? Да, не образцовая я хозяйка, а у кого бы мне научиться? И вообще, живу одна. Сама зарабатываю, сама на себя и трачу! Никогда так хорошо не жила! Я Ирине по гроб жизни обязана. Верит она в то, что приведения могут попасть в яму и в ней сидеть? Кто-то поспорит, но не я. Но твоя знакомая первая, кто попался. Давно тут живу, ни одна душа не заглядывала. Пошли хамло выручать. Наверное, остыла, испугалась, вежливая стала. Всю обратную дорогу до офиса Олеся сидела молча. Но когда мы вошли в кабинет Степана, девица бесцеремонно показала на меня пальцем и заявила: – Она заставила меня сидеть в яме! Выбирайте: или я, или она! – Не понял, – пробормотал мой муж. – Ваша жена оставила меня надолго в сырой дыре в земле, – изменила рассказ напарница. – Выбирайте! Или я, или она! Вместе с ней работать больше никогда не стану! Я села в кресло. Степан не выносит, когда ему ставят условия. В школьные годы если классная руководительница грозила ему, старшекласснику: «Или берешься за ум, или отправляешься в ПТУ», – он спокойно отвечал: «Давайте в ПТУ, авось чему хорошему научусь». А на меня семилетнюю местный глава мальчишек обратил внимание после того, как я ему сказала: «Еще раз сделаешь мне замечание – мало тебе не покажется». От наглости шмакозявки ростом чуть выше его кошки Степа обомлел. А я спокойно отправилась по своим делам. Дмитриев понял, что девчонка его почему-то не боится. Много воды с той поры утекло, но Степа до сих пор помнит эту историю. Вот с тех пор он начал опекать меня, не давал в обиду. А вот Олеся обладает самомнением высотой с Эверест, считает себя незаменимым специалистом. И это самая большая ее ошибка. Степан слишком спокойно ответил: – Не один год работаю бок о бок с Виолой, знаю, она никого в беде не бросит. – Не верите? – ринулась в атаку Калинина. – Именно так, – подтвердил мой муж. – Кроме того, понимаю, что нам придется трудно, если мы начнем работать вместе. – Мне уйти? – насупилась грубиянка. – Да, – коротко подтвердил владелец агентства. – Никаких заявлений писать не следует, вас пока официально не оформили. Олеся густо покраснела и выбежала из кабинета, не забыв от всей души хлопнуть дверью. – Она хороший специалист, но очень тяжелая в общении, – пробормотала я. – Может, ты зря вспылил? – С катушек я свалился. Неприятно слышать, как баба врет про мою жену. Попытался выполнить просьбу друга. Дал Олесе хороший шанс, но она им не воспользовалась. Могу, наверное, понять театрального или кинорежиссера, который прощает актерам истерические припадки. У людей сцены и экрана психика напоминает флюгер, постоянно туда-сюда вертится. Ну не способен лицедей вести себя по-другому. Но мне примы и премьеры на работе не требуются. – Остались без компьютерщика, – вздохнула я. Степа взял телефон. – Вася, гони в офис! Что-что, работать надо! Отпуск? Я же сказал тебе, временно отдыхаешь. Время вышло. Давай, ждем! Глава четырнадцатая Утром меня разбудил звонок. Я приоткрыла один глаз, направила его на будильник: ровно пять. А на экране мобильного появилась надпись: «Бурлаков». – Алло, – прохрипела я шепотом, – кто там? – Сто грамм и огурчик, – бодро ответил Василий. – Когда в офис придешь? И Степана почему-то нет! Я покосилась на спящего мужа. – Сейчас пять утра. – Она умерла, – сообщил Василий, которого, похоже, совершенно не волновал мой ответ на его вопрос об отсутствии Дмитриева на работе. Я села и потрясла головой. – Кто? Трубка молчала. Я потрясла телефон, отняла его от уха, хотела выключить и опять включить и услышала голос Васи: – Алло, алло! Вилка! Ты оглохла? Я приложила трубку к другому уху. – Я тут. – Что тогда молчала? – удивился Бурлаков. Объяснять, что, сменив лежачее положение в кровати на сидячее, я поднесла трубку к больному уху, мне не хотелось, поэтому соврала: – Попить надо было. – В пьянстве замечен не был, по утрам жадно глотает в туалете сырую воду из-под крана, – захихикал Вася. – Цитата из рабочей характеристики моего папаши. Ладно! Вернемся к делу: она умерла! – Кто? – повторила я. – Разговор начал нарезать круги, – отметил собеседник. – Валерия Ивашова. Мне вчера велели собрать сведения о владелице избы в Домнино. Степан все вводные сообщил. Во-первых, дом к ней не имеет ни малейшего отношения. Избушка древняя, построили ее в девятнадцатом веке. Сруб долгое время находился во владении только семьи Кузнецовых… – С кем болтаешь? – спросил Степа. – С Васей, – объяснила я. Муж отнял у меня трубку. – Бурлаков, который час?