– Привет, Степа! – обрадовался наш завотделом компьютерных технологий. – Где все? Приехал в офис – никого! Охрана зачем-то дверь заперла, еле достучался. – Сейчас пять двадцать, – перебил его мой муж. – Уточню: утра. Все пока спят. Кроме нас с Вилкой. – Ага, – пробормотал Бурлаков. – Наверное, ночью случился скачок электричества, вот будильник и заорал не вовремя. Но раз уж я вас буданул, то докладываю: она наврала! Степа потер шею. – Вася! Скоро приедем, ты пока поспи на диване. – Да неохота что-то, – пробурчал собеседник и отсоединился. – Почему большинство айтишников странные? – спросила я мужа, когда он начал наливать в свой термос кофе, чтобы выпить его по дороге в машине. Степа пожал плечами. – Каждый человек оригинален. В офисе мы оказались через час и нашли Васю в кабинете. Парень уткнулся в один из своих ноутбуков. – Все непросто, – с места в карьер завел он. – Изба всегда принадлежала семье Кузнецовых, передавалась по мужской линии. Последний ее владелец, Матвей Николаевич, вот уже несколько лет никак не может восстановиться после инсульта, у него отсутствует речь и паралич в придачу. Мужчина не способен ни говорить, ни ходить. Он много лет состоял в браке с Галиной Петровной, та умерла. У пары есть дочь Софья, она вышла замуж за Илью Егоровича Ларина. – Так, – пробормотал Степан. – Галина Петровна скончалась до болезни мужа, Матвей Николаевич потом продал семейное гнездо Егору Ивановичу Ларину. Сделкой занимался Илья, сын покупателя, юрист. Думаю, тогда парень и познакомился с Софьей. Через полгода после того, как дом перешел в собственность Егора Ивановича, Илья и Соня поженились. А Матвея вскоре после избавления от избушки подкосил мозговой удар. Но у него до этого полно болячек было: диабет, проблемы с сердцем, с сосудами, астма. Он старше Егора ненамного, а прямо развалиной стал после похорон супруги. Старший Кузнецов жил один. Рано утром приехала молочница, у которой мужчина покупал творог и сметану. Матвей всегда встречал ее, открывал дверь. Вася прищурился. – Но в тот раз на стук никто не отозвался. Тетенька удивилась, стала звать хозяина, тот не откликался, не брал мобильный. Женщина встревожилась, обошла избу, заметила приоткрытое окно, распахнула его, заглянула в дом и увидела, что Кузнецов лежит на полу, не шевелится. Василий оторвался от ноутбука. – Коровницу звали Инна Анатольевна Райская. Она вызвала «скорую», нашла в телефоне Матвея номер с указанием «Дочь», поставила Софью в известность. Короче, спасла жизнь мужчине. Другой вопрос, нужна ли ему такая жизнь? Я бы предпочел умереть, нежели постоянно зависеть от чужого ухода. – Интересно, – кивнул Степан и обратился ко мне: – И странно. Валерия тебе сказала, что ее поселила в доме некая Ирина Петровна. Предложила пожить у нее, потом уехала за границу, а жилье, которое снаружи убогое, а внутри прямо конфетка, подарила уборщице. – Да, – кивнула я. – На момент удивительного прекрасного предложения Матвей уже продал родовое гнездо Егору. Следовательно, таинственная Ирина Петровна не могла поселить в Домнино Валерию. И кто врет? Ивашова? Она на самом деле не живет в избе? И зачем ей лгать? Может, Ирина Петровна нафантазировала? Кто она такая? Лично мое мнение – Ивашова сказала неправду. Живи она в Домнино, счета за электричество приходили бы немаленькие. Три телевизора, электрочайник, тостер… – Не один раз повторил: она умерла, – пробубнил Василий. – А вы ноль внимания. – Кто умер? Уточни, – велел Степан. – Женщин с паспортом на имя Ивашова Валерия в Москве прописано четверо. Две не подходят никак по возрасту, они подростки. Одна из взрослых, вроде бы, прямо наша, но она в прошлом году в ДТП попала и умерла. А еще одна уехала пять лет назад в Израиль. – Понятно, – вздохнула я. – Только не все, кто живет в столице, в ней прописаны. Возможно, женщина просто выдумала имя и фамилию. Кто она? Что делала в избе? И еще интересно, почему Матвей вдруг решил избавиться от недвижимости, в которой жили его предки. Я встала. – Сегодня встречаюсь с Валентиной Тимофеевной в «Элефанте», Женя подготовил кабинет. – Тебе на почту пришло письмо, – меланхолично отметил Василий. «Айпад» звякнул. Я открыла планшетник и углубилась в чтение послания. Его автором оказалась не известная мне Людмила Рогова. «Уважаемая Виолетта Леопольдовна Муравьева…» Я тихо хихикнула. Имя «Виола» для России редкое. Отчего моему папаше пришло в голову так назвать ребенка? Скорее всего, он пошел в загс регистрировать меня после завтрака. Совершенно не знакомые мне дедушка и бабушка дали своему сыну, моему папеньке, имечко Ленинид, которое образовано от словосочетания «ленинские идеи». Мальчик получился не ахти какой. Жил он по графику «выпил – украл – попал за решетку – выпил – украл» и далее по кругу. Гордиться мужчина мог только своим странным именем. Ну и захотелось ему назвать девочку, свою дочку, роскошно. В моем детстве в СССР иногда продавали продукты из капиталистических стран. К консервам из Венгрии, Болгарии, к чаю из Индии советские покупатели привыкли, считали их родными. Не о вкусных маринованных огурчиках-помидорчиках сейчас говорю, а кое о чем редком. В тот год, когда я появилась на свет, гастрономы столицы неожиданно оказались забиты «ванночками» плавленого сыра из Финляндии «Виола». Наверное, перед походом в загс папа с аппетитом уничтожил бутерброды с данным продуктом. И, как всегда, папаша не находился в кристально трезвом состоянии. Вот он и решил: отчество у малышки не как у всех – имя такое же надо! Отец трезв был только наполовину, не следует удивляться, что он решил назвать дочь в честь вкусного сыра. Матери моей оказалось все равно, что напишут в метрике, она уже знала, что завтра-послезавтра навсегда удерет из дома, бросив благоверного с младенцем. Но женщина в загсе! По какой причине она пошла на поводу у странной пары? Я стала Виолой и постоянно объясняю разным людям, что мое имя не имеет отношения к Виолетте. Но госпожа Людмила Рогова перепутала еще отчество и фамилию. Я не Леопольдовна, а Ленинидовна, и не Муравьева, а Тараканова. Да, муравьи и тараканы – насекомые, но они не родня! Я продолжила чтение. «По личной просьбе доктора наук, профессора кафедры проблем слуха в институте «Здоровое тело человека», академика академии академических знаний космической вселенной, декана факультета анатомических проблем здоровья, журналиста, писателя, блогера, интернет-гуру, коуча, психолога, автора методички по бесконтактному массажу мозга Варвары Николаевны Озеровой отправляю Вам в качестве подарка за Ваш вчерашний визит брошюру, которую лично написала госпожа Озерова, абсолютно бесплатно». Последняя фраза меня удивила. Абсолютно бесплатно я получила брошюру? Или абсолютно бесплатно академик ее накропала? Надо изучить послание до конца. Я почесала кончик носа и углубилась в чтение. «Прошу Вас по завершении изучения гениального труда написать хвалебный честный отзыв во всех соцсетях. Погрузитесь в невероятно интересный мир ушей! С глубоким уважением, Ольга Никитина, пресс-секретарь профессора Озеровой». Я посмотрела в начало послания. Нет, не ошиблась. В первых строках письма указано, что его автор Людмила Рогова. Может, за время написания послания дама успела выйти замуж и сменить не только фамилию, но и имя? Глава пятнаднадцатая – Женечка заверил, что с вами можно беседовать откровенно, – прошептала Валентина Тимофеева, – он сказал: «Арина умеет держать язык за зубами». Дайте честно слово, что никому не передадите наш разговор! Если человек говорит мне подобное, я обычно отвечаю: «Не люблю хранить чужие тайны и не хочу портить наши отношения. Я не болтлива, но у меня нет уверенности, что ты скажешь нечто тайное только мне. Всякое может произойти. Выпью, не удержу язык, и твой секрет услышат люди, с которыми я отдыхаю. Потом протрезвею, не вспомню, что сама растрепала всем то, что не следовало. А когда ты узнаешь, что твоя тайна уже ни для кого не тайна, станешь считать меня болтуньей. Ведь только я была в курсе дела. Извини, не хочу ничего слышать». Но с Валентиной Тимофеевной другая ситуация. Во-первых, меня просил помочь ей Женя, а во‐вторых, и он, и его мать, Маргарита Михайловна, уже знают о том, что Рыжова уверена: Егора убили. Не буду единственной владелицей информации. Поэтому я просто кивнула и спокойно сказала: – Честное слово, никто от меня не услышит ни слова. – Когда мы беседовали в первый раз, – тихо начала женщина, – побоялась вам сказать правду. Говорила… э… невнятно. Придумала, что хочу заказать книгу. Но это не так. Женя говорил: «Арина не болтунья, с ней надо честно». Вот и решилась на полную откровенность. Моего сына отравили, а потом утопили, нет сомнений в этом. Не сразу Егорушку нашли. Нюша опознала плавки мужа, тапки на берегу, но ведь все это легко приобрести в магазине. Тело жене покойного не продемонстрировали. Полицейский, который занимался опознанием, попросил взглянуть на останки Илью. Сын испугался: «Не хочу запомнить папу мертвым». Катя, Гена и Люда тоже в истерику впали. В конце концов в морг отправилась Сонечка, жена Илюши. Храбрая девочка! Она поняла, что никто из нас не отважится на поход в холодильник, поэтому поехала. Вернулась под вечер вся бледная. Вошла, мы молча на нее смотрим. Невестка сказала: «Очень хорошо, что вас там не было. Это точно он». И ушла! На следующий день после похорон Илюша сказал: «Бабуля, Соня очень сильно перенервничала на опознании, но спокойно продержалась во время всех траурных церемоний. Сегодня отправляемся назад, к себе домой – жене надо восстановить силы. Если захочешь погостить у нас, всегда рады тебя видеть». Они взяли ребенка и улетели. Пишут мне на «Вотсапп», присылают фото, возвращаться с Россию не хотят. Гена с семьей тоже переселился на Кипр – Егорушка им давно у моря дом купил. Людочка, моя внучка… Валентина замолчала. – Она, вроде, замужем, – осторожно уточнила я. – Да, – согласилась моя собеседница. – Детей у них нет. Честно скажу, Андрей, муж Милочки, вначале произвел на меня плохое впечатление. Он актер, при первом нашем знакомстве начал взахлеб говорить о своей любви к Люде. Я его слушаю, думаю: «Из какой пьесы монолог?» Егору он тоже не по сердцу пришелся, отец поговорил с дочерью, рассказал о своих сомнениях в искренности парня. Та на дыбы: «Мы любим друг друга!» Ну и стали готовиться к свадьбе. Через пару недель мое отношение к Андрюше изменилось в лучшую сторону. Илья и Гена хотели праздник по полной: карета с лошадьми, оркестр, загс приезжает в наше имение, сотни гостей, горы подарков, банкет с концертом, где звезды шоу-бизнеса поют и пляшут, платье невесты – из Парижа, свадебное путешествие на острова… Весь набор. Андрюша с Людой решили иначе. Они тихо утром расписались, никого не поставили в известность. Где-то в час дня приехали в усадьбу, сообщили: «Мы теперь муж и жена. В двадцать ноль ноль улетаем в Китай – давно хотели увидеть Великую стену». Нюша прямо в шоке, я тоже. Егор изумился, спросил: «Вы билеты купили? Отель забронировали?» Андрюша засмеялся: «Конечно. Егор Иванович, не волнуйтесь. Хорошо зарабатываю. За съемки в сериалах шикарно платят». Парень дал нам понять, что у него нет планов присосаться к деньгам тестя. Егорушка живо для них крыло пристроил, да Андрей постоянно на съемки укатывал, и Мила с ним. Все считали их прямо Ромео и Джульеттой. А потом Наташа, наша домработница… Рыжова налила в стакан воды из бутылки и продолжила: – Носова член семьи, она с детства лучшая подруга Нюши. Наташенька пришла ко мне и тихо сказала: «Простите, что выступаю в роли доносчицы, долго колебалась, говорить вам или нет. Но потом решила, что, наверное, все-таки лучше поделиться информацией. Люда и Андрей не муж и жена!» Я ожидала услышать что угодно, только не такую глупость, ответила: «Наташа, ты забыла, что они расписались?» Тут она смутилась окончательно, но продолжила: «Да, документ у них есть. Но супруги давно не спят вместе. Милочка проводит ночи в семейной спальне, а Андрей устроился в комнате для гостей». Валентина Тимофеевна сделала пару глотков. – Начала успокаивать Носову: «Не все пары делят одну постель. Некоторые предпочитают раздельные кровати. Но это не мешает их близости». Она возразила: «Понимаю. Но эти никогда не того самого. Постельное белье меняю, стираю, волей-неволей про интимную жизнь членов семьи знаю. У Гены с Катей все в порядке, у Илюши с Соней нет проблем. И дети у них родились. А Андрей не приходит к Миле, она к нему тоже не заглядывает в комнату, поэтому не беременеет». Я занервничала, решила с внучкой поговорить. Завела издалека, поинтересовалась, как у них с Андреем, все ли хорошо. Милочка заверила, что по всем пунктам полный порядок, и объяснила: «Маба…» Рыжова улыбнулась. – Это она меня так называет, «мама-бабушка», сокращенно «маба». Девочка не смутилась, не впала в истерику, объяснила: «Маба, мы очень молодые, хотим пожить для себя, по разным странам поездить. Детей планируем после тридцати. Ну зачем они нам сейчас? Мне двадцать, Андрюше на три года больше. Я не готова к роли матери, а муж пока не хочет становиться отцом. Все у нас хорошо, а детей нет, потому что используем противозачаточное средство». На том разговор и завершился. Андрей много снимается в кино, прекрасно зарабатывает. Милочка переводит на русский язык книги китайских авторов, тоже хорошо получает. Они сейчас в Китае обосновались. – У вас хорошая семья, – улыбнулась я. – Очень, – согласилась Рыжова, – ни ругани, ни зависти, ничего плохого нет. – Но тем не менее думаете, что Егора Ивановича отравили? Откуда такие мысли? Подозреваете кого-то? Родственника? Может, близкого приятеля? Партнера по бизнесу? Моя собеседница взяла со стола салфетку, начала ее комкать. – В дела сына никогда не лезла, плохо представляю, чем он занимался. Как-то раз поинтересовалась его работой, но он мне резко ответил: «Мама, тебе не стоит лезть в бизнес-вопросы. Поверь, не надо». Вот и задушила свое любопытство. Я не сдержала удивления: – Но во время нашей первой беседы вы говорили, что являетесь бессменным секретарем своего сына. – Ах, да! – улыбнулась женщина. – У вас прекрасная память! Имеет место такой факт в моей биографии. Но, понимаете, давно ушла! Да, давно! Забыла все! Поэтому спросила у сына, чем он сейчас занимается. Вот так получилось. – Ваши внуки любили отца? – Да, – без тени колебания ответила Рыжова, – очень. И не только любили его, но и знали, что он один из самых умных людей, спрашивали у папы совета, восторгались им. Невестки и зять считали себя детьми Егора. Знаете, как к нему все обращались? «Папа»! «Папочка»! «Папуля»! Егорушка таким для всех и был. Прекрасные отношения сложились и с родителями Сони, жены Илюши. Галина Петровна, мама ее, умерла незадолго до свадьбы дочери. Матвей Николаевич жив, но он без речи, парализован. Интересный факт: Кузнецов продал Егору свой дом. Он небогатый человек, преподавал историю в вузе. Изба на окраине крохотного подмосковного городка была его единственным сокровищем. Никогда не ходила к Матвею в гости, думаю, у него самая обычная пятистенка с русской печью. Ну, знаете, одна большая комната, которая одновременно гостиная, спальня и столовая, там же крохотный кухонный угол, плита на две конфорки. Ванной, туалета нет, условия во дворе. Когда Илюша решил жениться на Сонечке, я начала девочку расспрашивать. Хотелось познакомиться с ней поближе. Она оказалась малоразговорчивой, но я кое-что выяснила. Матвей работал в разных институтах страны. Семья постоянно переезжала из города в город, долго нигде не задерживалась. В Подмосковье они перебрались, когда дочка поступила в МГУ. Девочка с ними уже не жила, они с подругами снимали на паях квартиру – далеко из Домнино в столицу ездить. Рассказчица перевела дух, а я воспользовалась паузой и задала вопрос: – Зачем Егору Ивановичу избушка? Жить он в ней никогда бы не стал! – Цену Матвей за дом определил в одну тысячу рублей. За пару месяцев до инсульта ему приснился плохой сон. Кузнецов позвонил моему сыну, сказал: «Скоро со мной беда случится. Егорушка, душа болит за гнездо предков. Купи его всего за тысячу рублей. Подарить не могу, родители на том свете рассердятся. В их завещании указано, что если дому будет грозить забвение – ну, некому станет в нем жить, вся родня Кузнецовых умрет, останется всего один человек и тот скоро к Богу отойдет, и изба тихо погибнет, – то тогда можно будет продать жилье тому, кто сбережет некрополь. Ты человек ответственный. Станешь ухаживать за погребениями на участке». Я удивилась: