– Мне понравилось… твоё «Обратное Измерение», – улыбнулась она Лильке. – Я… под большим впечатлением. – Стрельнув взглядом на старательно сдерживавшего рвущуюся улыбку следователя, Аглая постаралась выдержать серьёзное выражение лица. – Ведь здорово получилось, да? – расцвела радостью и воодушевлением Лилька. – Оч-ч-ч-ень, – с чувством заверила подругу Глаша. – Вот! – довольнёхонько и горделиво разулыбалась Лилька и, подскочив с места, ринулась обниматься с Аглаей. Позависала в обнимашках и внезапно резко отстранилась и пожаловалась: – Только мне мою статуэтку не отдают. – Лилия Фёдоровна, – объяснил, и, судя по выражению лица, уже не первый раз, Коломийцев, – в данный момент ваша статуэтка является вещественным доказательством в деле о нападении на вашу подругу. Сразу же после того, как закончится суд по этому делу, вашу собственность вам вернут. – Смотрите на это как на крутую рекламу, Лилечка, – посоветовала девушке Муза Павловна, доброжелательно улыбаясь. – Только редким, настоящим художественным произведениям случается побыть доказательствами в преступных делах. – Да? – посмотрела удивлённо на старушку Лилька, подумала и кивнула, соглашаясь: – Ну, вообще-то это мысль. – И торопливо чмокнула Глашу в щёку. – Тогда я пошла. Всё! – Пока, – попрощалась с ней Аглая. – Ну а мы, Аглая Сергеевна, – обратился к ней следователь, дождавшись, когда Лиля выйдет из комнаты, – приступим тогда к снятию показаний. – Давайте попробуем, – выказала осторожный оптимизм Аглая. – Я, с вашего позволения, поприсутствую, – раздался от двери голос Шагина. Он деловито прошагал в комнату, приобнял за плечи и поцеловал в щёку Музу Павловну, поздоровался с Коломийцевым и Роговым, обменявшись с теми крепким, дружеским рукопожатием, и, подойдя к дивану, взял осторожно ладошку Аглаи. – Привет, – улыбнулся ей. – Привет… – прошелестела тихонько Глаша, чувствуя, как сердце, пропустив удар, вдруг понеслось отчего-то вскачь. – Как ты? – с искренним беспокойством спросил мужчина. – Жива, – улыбнулась ему мимолётной улыбкой Аглая. – Ну ладно, – прервал их обмен странными взглядами Коломийцев, – давайте уже закончим с протоколами. Всем надо отдыхать. И тут, зажужжав и заелозив по столешнице журнального столика, зазвонил телефон Глаши. Шагин передал телефон девушке. Она посмотрела на определившийся номер и, буквально секунду-другую посомневавшись, всё же ответила. – Да… – просипела в трубку. – Глаш, ты что, сипишь? – бодрячком позитивным спросил Антон и сам же выдвинул версию: – Всё-таки разболелась? – Угу… – не стала вдаваться в конкретику Глаша, быстро окинув взглядом внимательно слушавших её разговор мужчин и Музу Павловну. – А я досмотрел эту «Жизель», правда, еле вытерпел, – рассказывал жизнерадостно парень. – И, раз уж ты меня бортанула, позвал Элку посидеть в кафе. – Тут он, видимо, вспомнил, что Аглая вроде как заболела, и спросил: – Тебе там что, совсем плохо? – Да, – снова ограничилась коротким ответом Глаша. – Давай я зайду попозже, поддержу. – Сегодня не надо, – отказалась она от его помощи, – давай завтра. – Ну да, не стоит тебя тревожить, – согласился Антон. – Ну тогда всё, давай лечись там, завтра зайду. Пока. – Пока, – попрощалась она и нажала отбой. – Теперь можем приступить? – спросил немного язвительно Коломийцев. – Да, – согласилась Глаша. – Ну что, Аглая Сергеевна, начнём, пожалуй, не с сегодняшнего происшествия, а с нападения на вас с целью грабежа, при котором у вас украли рюкзак. – Давай тогда я расскажу, поскольку достаточно подробно опросил Аглаю, – предложил свою помощь Шагин. – Так, наверное, быстрей будет. Ну а ты, Глаш, – посмотрел он на девушку, – если что-то забуду или неправильно скажу, поправляй и дополняй. – Ну давай так, – неохотно согласился следователь и уточнил: – Сам понимаешь, нарушение процедуры, но раз у нас тут такой форс-мажор образовался… С помощью Шагина снятие протокола на самом деле прошло весьма оперативно, чётко и достаточно подробно, как и показания Аглаи о том, что она вынесла с места убийства и утаила брелок. Ну а дальше эстафету у Шагина принял товарищ следователь Коломийцев, сообщая то, что рассказала Лиля и что смогли на месте установить криминалисты, а Аглая подтверждала и дополняла короткими фразами его рассказ. Вот так, общими усилиями, им и удалось чуть больше чем за час закончить официальную часть. Аглая расписалась на всех необходимых документах, попросила Шагина открыть домашний сейф, только ему доверив код и секрет его отпирания, чтобы достать и предъявить оригинал паспорта. Коломийцеву требовалось удостовериться в личности пострадавшей. Следователь и эксперт-криминалист ушли, а следом за ними ушла и Муза Павловна, поцеловав Аглаю в щёку и пообещав, что завтра утром приготовит завтрак и принесёт его сюда. Шагин проводил бабушку до прихожей, о чём-то там с ней поговорил (настолько тихо, что Аглая не разобрала ни единого слова из их разговора) и, закрыв за Музой Павловной дверь на замок, вернулся в гостиную. И застыл на добрых полминуты в дверном проёме, задумчиво разглядывая Глашу, а у той от этого взгляда затарабанило сердце. Игорь наконец прошёл в комнату, сел боком на диван и, аккуратно просунув руки между подушками и Аглаиной спиной, осторожно обнял её. Нежно, еле касаясь, поцеловал в лоб и упёрся в него своим лбом. – Сильно испугалась? – шёпотом спросил он. – Разозлилась, – ответила тоже шёпотом Глаша, прикрыв от переполнявших её чувств глаза. Помолчала и уточнила: – И испугалась, да. И, неожиданно даже для себя, вдруг всхлипнула. Сидя в кольце его рук, окружённая его нежностью, искренней и такой чувственной заботой, она внезапно поняла, что ей не дали возможности поплакать от запоздалого облегчения и просто банального отходняка. Не дали пожалеть себя, скинуть окончательно то ужасное напряжение всех сил, всех ресурсов и отпустить дикий страх, который она пережила. Не позволили осмыслить и понять: как, почему и что с ней случилось. И почему этот… – Тихо, тихо… – Шагин снова поцеловал её в лоб, завораживая своим негромким, пронизанным нежностью и заботой голосом. – Всё уже прошло, ты его переиграла и победила. Ты невероятная умница и потрясающая девушка. – Он сбежал… – напомнила Аглая, у которой начал трястись подбородок и всё же потекли слёзы, спровоцированные этой его заботой и щемящей жалостью к себе. – Да и пусть. Никуда он не денется, – пообещал Игорь. И, отклонившись немного назад, посмотрел внимательно. – Ну ты что? – улыбнулся он подбадривающе и прижал чуть сильнее к себе. – Да я то… – капризно ответила Глаша и печально вздохнула. – И вообще… Он посмотрел-посмотрел на неё, а потом наклонился совсем близко и прошептал у самых её губ: – Вообще всё будет хорошо… И накрыл её губы своими. Он целовал нежно-осторожно, словно смаковал, пил по капле и наслаждался вкусом и тёплой мягкостью губ, и от этой его острой нежности и потрясающей неторопливости что-то смещалось в голове Аглаи. И непроизвольные слёзы, теперь уж не от страха и жалости к себе, а от тихонько трепещущего восторга в груди, всё катились по её щекам. И она отвечала на его поцелуй, она звала его вперёд и дальше, придвинувшись теснее и обняв, обхватив его за шею. И он услышал, почувствовал всей своей мужской сутью этот горячий, нетерпеливый отклик и призыв – и углубил поцелуй, переводя его из нежного в страстный, плавящий, обещающий… В какой-то момент они просто не справились, не совладали с неожиданно мощно полыхнувшей и поглотившей их обоих страстью, сметающей всякие резоны, приличия и мысли, одновременно устремляясь друг к другу. Полетела куда-то срываемая торопливо одежда, и они – кожа к коже – обожгли друг друга желанием и восторгом соприкосновения. Но мужчина невероятным усилием воли сумел обуздать, взять под контроль свою страсть, чтобы вплести в ласки нежность и трепетность, оберегая и защищая женщину. Он вошёл в неё, соединяя их тела долгим, сводящим с ума, чувственным движением – до самого свода. Замер, глядя в потрясающие, сверкающие желанием глаза. И только накрыв её губы поцелуем, начал двигаться… И было это прекрасно, и было это такое слияние и единение тел, устремлений, эмоций и чувств, переполнявших обоих, что они одновременно выскочили на вершину, пережили вместе ошеломительный оргазм. Сотрясаясь всем телом от острого, великолепного ощущения, затопившего её, Аглая чувствовала, как растворяется в каком-то невероятном, незнакомом ей чувстве, проваливается сознанием во что-то яркое и прекрасное… и улыбалась. Глаша проснулась в один момент непонятно отчего: вот вроде бы только что спала, да так, что и снов не видела, будто провалилась, ухнула в какое-то счастливое небытие, – и вдруг раз! – и проснулась, открыла глаза и поняла, что лежит в кровати. А вот момента перемещения с дивана в свою постель Аглая вообще не помнила. – Привет… – раздался тихий, нежный голос у неё за спиной. – Ух… – Аглая резко развернулась и посмотрела на говорившего. И, увидев его лицо, почувствовала, как тепло, растекаясь, затопляет всё её тело, накрывая с головой и вызывая дрожь от воспоминаний и трепет во всех правильных женских местечках. – Наверное, я тебя разбудил, – тем же ужасно эротическим полушёпотом произнёс Игорь. – Так хорошо… – тоже негромко поделилась своими ощущениями Аглая. – Просто замечательно. – Я бы сказал: великолепно, – усмехнулся мужчина и, наклонившись, коротко поцеловал её в губы. И в лоб, и в переносицу, и в кончик носа, в уголок глаза и в уголок другого глаза… – А как мы в кровати оказались? – спросила Глаша, уплывая куда-то под его лёгкими, ласкающими поцелуями. – Я тебя перенёс, ну и себя к тебе добавил, – тихо-тихо и так возбуждающе произнёс он и заглянул близко-близко ей в глаза, отчего у Глаши мгновенно добавилось сексуальных мурашек, побежавших по всему телу. А Игорь коснулся пальцами повязки на её шее и спросил: – Как ты себя чувствуешь?